Если следовать западной научной терминологии, то структура евхаристического канона, известного нам по рассмотренным писаниям и наиболее привычного обывательскому слуху и зрению, такова:
Главная часть литургии начинается после возгласа диакона: «Встанем добре, встанем со страхом, вонмем, Святое Возношение в мире приносити» словами «Милость мира, Жертву хваления» и заканчивается возгласом священника: «И да будут милости Великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами».
Она состоит из молитв:
1. Praefatio – (благодарение за творение мира и благодеяния Божии нам) – кончается ангельским славословием «Свят, Свят, Свят Господь Бог Саваоф…».
2. Sanctus переходит к искупительным подвигам Господа нашего Иисуса Христа, описанию Тайной Вечери с установительными словами как воспоминанию заповеди Господа.
3. Anamnesis, в которой вспоминаются претерпленные Спасителем Крест, погребение, Воскресение, вознесение, седение одесную Отца.
4. Epiclesis – это призывание Святого Духа ради освящения Даров, их преложения и ради освящения верных, причащающихся от этих Даров.
5. Intercessio – это ходатайственные молитвы ο Церкви небесной и земной, епископате, клире, властях мирских, ο живых и мертвых. Β глубокой древности было чтение диптихов, т.е. помянников живых и мертвых.
Особенности литургии Иоанна Златоуста. В основной своей структуре сходна с Литургией Василия Великого, от которой отличается лишь священническими молитвами (которые со временем стали читаться тайно), начиная с завершающей молитвы Литургии оглашенных, в том числе Анафорой. Эта структура восходит к древней антиохийской богослужебной практике, получившей с концаIV в. дальнейшее развитие в Константинополе. К VIII в. приобретает вид, в основном сходный с современным. В числе наиболее существенных отличий нынешнего состояния Литургии Иоанна Златоуста (равно как и Литургии Василия Великого) от первоначального разъединение Проскомидии, первоначально находившейся в самом начале Литургии, и перенесение ее первой части в самое начало, перед Литургией оглашенных (несколько ближе к первоначальному оказывается архиерейский чин Божественной Литургии, когда первая часть Проскомидии довершается епископом во время «Херувимской песни»). Другим отличием является тайное чтение священником ряда важнейших молитв, лишающее молящихся полноты текста и видения его логической перспективы; в реальности это обернулось тем, что текст распадается на несколько частей, большая из которых прочитывается тайно, а меньшая (в том числе завершение) произносится в виде священнических возгласов (вопрос о возвращении тайным молитвам их первоначального звучания во всеуслышание поднимался в последнее время многими православными литургистами и пастырями, в том числе при подготовке Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917).
АнафораЛитургии Иоанна Златоуста. Представляет собой Анафору восточно-сирийского (или эллинистического антиохийского) типа, основной текст которой написан, по-видимому, до Иоанна Златоуста, но, вероятно, им был привнесен в обиход Константинопольской Церкви; им же в Анафору могли быть включены некоторые элементы (впрочем, эти элементы, обнаруживающие сходство с некоторыми местами творений Златоуста по тематике и стилю, могли быть добавлены и позже, с целью связать Анафору с его авторитетом). Возможно, именно эта Анафора долгое время была известна под названием «Анафора Двенадцати Апостолов» (известна сирийская «Анафора Двенадцати Апостолов», весьма близкая ей по содержанию). Анафора Литургии Иоанна Златоуста представляет собой молитву благодарения, обращенную к Отцу, но посвященную Сыну и Им осуществленному домостроительству спасения. Основная ее тема «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Евангелие от Иоанна 3:16).
С течением веков в текст Анафоры Литургии Иоанна Златоуста вторгались некоторые интерполяции, наиболее обширная из которых запечатлелась начиная с XVI в. в СлужебникахРусской Православной Церкви и ряда других Церквей, испытавших ее влияние, это вставленный в середину эпиклесиса текст тропаря ТретьегоЧаса, повторяемого троекратно.
Первоначально Литургия Иоанна Златоуста служилась в Византии сравнительно редко. Со временем она стала в Православной Церкви основной (возможно, в силу большей, чем Литургия Василия Великого, краткости). По уставу служится во все дни года, кроме Великого поста, когда она совершается только по субботам первых шести недель, вБлаговещениеиВербное Воскресенье, а также в те дни, примыкающие кРождеству ХристовуиКрещению, когда совершается Литургия Василия Великого или не положено Литургии вовсе.
Особенности Литургии Василия Великого. Порядок основных разделов тождественен Литургии Иоанна Златоуста; отличие составляют некоторые священнические молитвы (начиная с завершающей молитвы Литургии оглашенных и далее, большая часть которых произносится тайно), в том числе содержит собственную Анафору.Текст Анафоры, по-видимому, действительно написан Василием Великим. Это так называемая Византийская редакция Анафоры Василия (помимо нее имеется, в частности, более краткая Александрийская, написанная, возможно, им самим первоначально, а потом переработанная в Византийскую, которая в наши дни используется с небольшими изменениями в Римской Мессепод названием «IV Евхаристическая молитва»). Эта Анафора продолжает традиции Евхаристических молитв восточно-сирийского (или эллинистического антиохийского) типа и отличается высочайшими поэтическими и богословскими достоинствами. Ввиду того, что к эпохе зрелого средневековья сложилась практика тайных священнических молитв, большая часть текста любой Анафоры стала прочитываться предстоятелем тайно, и лишь некоторые его фрагменты сохранили звучание во всеуслышание в виде священнических возгласов и песнопений (именно во время этих песнопений прочитываются тайные молитвы). Такая же участь постигла и Литургию Василия Великого (именно из-за объема ее Анафоры объясняется большая, чем в Литургии Иоанна Златоуста, продолжительность песнопений, звучащих в это время). В последнее время, однако, многие архиереи и священники стремятся произносить ее во всеуслышание и не нарушать ее единства.
С течением веков в текст Анафоры Литургии Василия Великого вторгались некоторые интерполяции, часть которых запечатлелась в СлужебникахРусской Православной Церкви и ряда других Церквей, испытавших ее влияние. Это, прежде всего, перенесение последних слов эпиклесиса Литургии Иоанна Златоуста, а также введение в эпиклесис тропаря ТретьегоЧаса.
В течение многих веков Литургия Василия Великого занимала первенствующее место в Константинопольской Церкви и совершалась чаще, чем Литургия Иоанна Златоуста (почти каждое воскресенье). Со временем, однако, ее стали служить реже, пока, наконец, в уставном порядке не был закреплен обычай совершать ее только 10 раз в году: в четверг и субботу Страстной недели, в первые пять воскресенийВеликого поста, в рождественский и крещенскийсочельник(либо в сам день праздника, если его канун приходится на воскресенье) и в день памяти святого Василия Великого (1/14 января).
Анафора это единоначатие; стилистический приём, который заключается в преднамеренном повторе звуков, морфем, слов или синтаксических конструкций в начале двух или больше смежных речевых отрезков (слов, фраз, предложений, строк, строф). Анафора в стилистике относится к фигурам прибавления.
Происхождение
Анафора – древний литературный приём, истоки которого лежат в библейских псалмах. Ранние религиозные тексты содержат изобилие звуковых, лексических, синтаксических повторов, которые подчёркивают отдельные слова, фразы и предложения («Всему своё время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное…»; Библия).
Писатели Елизаветинской эпохи и периода романтизма воплотили стилистический приём анафоры в прозе и в поэзии («Безумный мир! Безумные короли! Безумен их союз!»; Шекспир, «Король Иоанн»).
Поскольку анафора использует избыточность слов для создания драматического эффекта, этот приём не распространен в академических и публицистических текстах. Таким образом, анафора не характерна для формальных стилей письма и главным образом используется для создания ритма и акцента в поэтической манере.
Виды анафоры
В зависимости от повторяющихся элементов в речевых отрезках, различают следующие виды анафоры:
- звуковая (фоническая) анафора – повтор звуков в словах, расположенных в начале смежных речевых отрезков. Звуковая анафора свойственна аллитерационному стиху;
- морфемная анафора – повтор морфем, т. е. частей слов, в начале соседних отрезков речи;
- лексическая (словесная) анафора – повтор слов в начале параллельных речевых отрезков. Это наиболее распространённый вид анафоры;
- синтаксическая анафора – повтор синтаксических структур в начале смежных речевых отрезков;
- строфическая анафора – повтор речевых элементов в начале параллельных строф стиха;
- ритмическая анафора – повтор ритмических единиц (стоп) в соседних стихотворных строках.
Анафора в поэзии
Анафора в поэзии размещается в начале полустиший, стихотворных строк, строф или же на протяжении всего произведения («Когда волнуется желтеющая нива…» М. Ю. Лермонтова, «Это утро, радость эта…» А. А. Фета), составляя принцип его композиции.
Термин «анафора» используется также для обозначения стихотворения, в котором все слова начинаются с одного и того же звука.
Стилистический приём анафоры применяли знаменитые русские писатели А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, М. Ю. Лермонтов, А. А. Фет, Ф. И. Тютчев, А. А. Блок, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, С. А. Есенин, Б. Л. Пастернак, К. Д. Бальмонт и др.
Примеры анафоры:
Город пышный, город бедный…
(А. С. Пушкин)
Не напрасно дули ветры,
Не напрасно шла гроза.
(С. А. Есенин)
Анафора в риторике
Ораторы, в том числе политические деятели, используют анафору как риторический приём в своих выступлениях, чтобы подчеркнуть идеи, которые они хотят передать, и вызвать эмоции у аудитории. В устной речи анафора, как правило, реализуется в повторе одного слова или целой фразы.
Анафору применял политик и оратор Уинстон Черчилль. Его утверждающая речь «Мы будем сражаться на пляжах» (1940 г.), произнесённая во время Второй мировой войны, полна анафорических примеров. У. Черчилль неоднократно повторил слово «мы», ссылаясь на множественную форму, которую он применил ко всей нации, вызывая патриотические настроения среди народа.
Функции анафоры
Анафора как стилистический приём в литературе выполняет следующие функции:
- усиление образности и выразительности художественной речи;
- смысловое и логическое выделение значимых идей путём акцентирования внимания на повторяющихся элементах речи;
- установление связи между отрезками речи на основе параллелизма;
- выражение контраста между параллельными речевыми рядами посредством антитез;
- добавление ритма в текст, что усиливает его интонационную и смысловую структуру, делает его более лёгким для чтения и запоминания;
- поддержание мелодического воздействия поэтической речи звуковым, лексическим или синтаксическим повтором;
- композиционное построение в лирическом сюжете.
Анафора как риторический приём используется для привлечения внимания аудитории, для вызова эмоций у слушателей, с целью убеждать, мотивировать и побуждать их.
Анафора и эпифора
Анафора и эпифора (эпистрофа) – близкие понятия в том отношении, что оба представляют собой стилистические приёмы, основанные на повторе элементов речи. Однако в анафоре повторяющиеся единицы размещаются в начале смежных отрывков текста, в эпифоре – в конце. Если эти две фигуры используются одновременно, они образуют симплоку – соединение анафоры и эпифоры.
Анафора также вступает в сочетание с другими видами повтора: многосоюзием (полисиндетоном); градацией – фигурой, состоящей в перечислении элементов речи с нарастающей интонацией, например: «Не жалею, не зову, не плачу…» (С. А. Есенин).
В современном искусстве анафора проявляется в разных контекстах, включая песни, кинофильмы, телевидение, политические речи, поэзию и прозу.
Слово анафора произошло от греческого anaphora, что в переводе означает вынесение, повторение.
Центральная часть Евхаристии — Анафора.
«Анафора» слово греческое "анаферо" и в литургическом контексте означает «возношение» — возношение Святых Даров. Эта часть Литургии также зачастую называется и Евхаристическим каноном. Во время этого раздела богослужения Литургии священнослужителем прочитывается единая большая молитва Анафоры, включающая в себя и установительные слова Господа, и призывание на Дары Святого Духа.
Сегодня эта молитва читается священником в алтаре тайно, «про себя», однако так было не всегда. В Древней Церкви молитва Анафоры всегда произносилась гласно, вслух, а народ в отдельные моменты этой молитвы гласно же выражал свое единение, единомыслие со священнослужителем словами «Достойно и праведно есть…», «Свят, свят, свят…» и так далее. В VI веке гласное чтение молитвы Анафоры зачастую стало заменяться тайным. Против этой новой практики очень резко выступил святой император Юстиниан, однако, не смотря на его усилия, к середине VII века практика тайного чтения евхаристических молитв уже получила повсеместное распространение…
Для стоящих в храме прихожан совершение Евхаристического канона на Литургии святого Иоанна Златоуста начинается со слышимого ими пения хора «Достойно и праведно есть…»; священник же в алтаре в это время приступает к чтению Анафоральной молитвы: «Достойно и праведно Тя пети…» А завершается Анафора священническим возгласом: «И да будут милости великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами». Тайное чтение в алтаре молитвы Анафоры то и дело прерывается иерейскими возгласами и совершается при постоянном пении хора. При этом следует иметь в виду, что все эти фрагменты читаемой священником про себя молитвы, его возгласы и пение хора, органично переходя, перетекая друг в друга, вместе как раз и составляют тот самый единый, неразрывный по смыслу текст Евхаристического канона. Центральная мысль этой единой молитвы Анафоры — обращенное к Богу Отцу прошение о ниспослании Святого Духа на предлежащие Дары и о преложении их в Тело и Кровь Господа Иисуса Христа. В этой молитве для удобства литургической науки принято условно выделять, различать несколько ее частей.
Первую часть Анафоры принято именовать Префацио (Praefatio), что в переводе с латинского языка означает «введение»; по своему содержанию она представляет обращенное к Богу благодарение за все явленные Им Своему творению милости и, в том числе, за совершаемую ныне службу.
Следующая часть Анафоры — Санктус (Sanctus) начинается возгласом священника «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще» и пением известного ангельского гимна из библейской книги пророка Исаии «Свят, свят, свят Господь Саваоф…» (Ис. 6, 1-3). К тексту Санктуса также присоединяется Институцио (Institutio), содержащее повествование о Тайной Вечере и включающее в себя произнесенные Христом установительные слова Таинства Евхаристии «Приимите ядите, Сие есть Тело Мое…» и «Пийте от Нея вси, Сия есть Кровь Моя нового завета…».
Далее следует Анамнесис , что в переводе с греческого языка означает «воспоминание», ибо здесь вспоминаются Христовы «крест, гроб, тридневное Воскресение, на небеса восхождение…». Здесь же диакон особым образом совершает возношение Святых Даров.
После Анамнесиса следует Эпиклесис , что в переводе с греческого означает «призывание». Здесь происходит призывание на евхаристические хлеб и вино наития Святого Духа, с тем, чтобы Господь преложил их в Тело и Кровь Христовы. В славянской богослужебной традиции с XV-XVI столетий Эпиклесис предваряется чтением тропаря Третьего часа.
Наконец, еще одна значимая часть Анафоры — Интерцессио (intercessio), что в переводе с латинского языка означает «ходатайство». Интерцессио начинается со слов «Изрядно о Пресвятей…». Здесь совершается поминовение Богородицы, всех святых, затем усопших, вселенной, Церкви, страны, властей, воинства, патриарха, правящего епископа, живых… Анафора также имеет свое краткое завершение, начинающееся со слов «И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити…»
В целом Литургии Иоанна Златоуста и Василия Великого, которые обыкновенно и служатся в наших православных храмах, разделяются на три части: проскомидию, Литургию оглашенных, и Литургию верных.
Проскомидия, в древнейшей богослужебной традиции чаще именовавшаяся Предложение «професис» — первая часть Литургии, за которой приготавливается вещество для совершения Евхаристии и совершается поминовение живых и усопших членов Церкви. В древности понятие «проскомидия» имело несколько иной оттенок, означая саму Евхаристическую молитву, по сути, Анафору. Однако сегодня проскомидия — это именно предварительное приуготовление хлеба и вина ради их дальнейшего, уже во время Литургии Верных, преложения в Тело и Кровь Господни. Скрытая от глаз мирян за алтарной преградой, проскомидия символически изображает Предвечный Совет Пресвятой Троицы, где еще до сотворения мира уже был приготовлен жертвенный Агнец — Сын Божий, приносящий Себя за будущий грех Адама. Кроме того, определенные действия Проскомидии также символизируют собой события, связанные с Рожеством Христа, а также с Его Распятием и погребением.
Следует подчеркнуть, что если Евхаристическое Жертвоприношение — отнюдь не символ, но дар подлинного соединения со Христом, то вот сам строй, язык, характер священнодействий Литургии, смысл ее богослужебных предметов, облачений на протяжении столетий складывался именно как символический: ведь в Литургии те или иные действия священнослужителя соединяют, связуют верующих с различными «пластами» Божественной реальности. Так, проскомидия, как уже говорилось ранее, в церковном понимании есть отражение небесной реальности Предвечного Совета Пресвятой Троицы. И весь последующий порядок, образный характер всех остальных священнодействий богослужения Евхаристии также связует нас с различными уровнями Божественного Откровения человеку. Прежде всего, через символы Литургии мы соприкасаемся с историей осуществленного Христом Домостроительства нашего Спасения: благодаря нашему участию в богослужении Литургии, мы присутствуем при событиях Рождества Христова, при выходе Христа на проповедь, становимся свидетелями Его Распятия, положения Господа во гроб, Воскресения и Вознесения. Этот «домостроительный» план, уровень символического языка священнодействий Евхаристии сосуществует, пересекается и переплетается с отражаемым в Литургии образом той Евхаристии, что совершается ныне в Царстве Небесном: за Евхаристией мы как бы восходим на Небеса и предстоим за богослужением святых Торжествующей горней Церкви — в сослужении им ангельских сил и при возглавлении этого надмирного Богослужения Самим Господом. К этим двум планам символической образности священнодействий Литургии присоединяется еще и третий: эсхатологический, в котором Литургия рассматривается как образ грядущего явления во славе Господа Иисуса Христа — в Его Втором Пришествии. Такое переплетение образов и смыслов в строе литургического богослужения становится возможным и допустимым, органичным для церковного истолкования символики Божественной Евхаристии именно благодаря тому, что сама Литургия, ее Тайна неразрывно связана со всеми этими уровнями реальности Божественного Откровения человеку. Ведь Литургия и предвечна, изначально «небесна» — в приуготовлении ее Жертвенного Агнца еще прежде сотворения мира. Кроме того, Литургия и доныне неотъемлемо обладает этим своим «небесным» характером: Совершитель Евхаристии — Сам Христос, осуществляющий, завершающий — в соборном сослужении горней Церкви — на небесах то, начало чему полагается священником за храмовым богослужением здесь, на земле. Но та же Евхаристия в своем земном плане подлинно исторична: как реализовавшаяся в осуществленном Христом на Тайной Вечери первом «земном» преложении Святых Даров и как Жертва, единая с исторической же Голгофской Жертвой Спасителя. И она же эсхатологична — недаром святоотеческая традиция утверждает: Евхаристия, как приобщение Телу и Крови Христовым будет существовать и в жизни Будущего Века. Тем самым в символическом строе Евхаристии, складывавшемся на протяжении многих столетий, одновременно и отражается содержание различных смысловых уровней святоотеческого истолкования Литургии, и является подлинная духовная, мистическая икона различных планов небесной и земной реальностей Евхаристического Таинства.
Возвращаясь к трехчастной структуре богослужения Евхаристии, состоящего из Проскомидии, Литургии Оглашенных и Литургии Верных, следует напомнить о том, что за Литургией Оглашенных в древности позволялось присутствовать не только членам Церкви, но и людям, готовящимся к принятию Крещения. И сегодня Литургия Оглашенных сохраняет в первую очередь учительный, «педагогический» характер: центральным ее моментом издревле считается чтение Священного Писания, почему ее часто называют также «Литургией Слова». В целом же этот раздел Литургии имеет приуготовительный характер, подводя нас к моменту преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Спасителя.
Главная часть чинопоследования Таинства Евхаристии — Литургия Верных. Именно во время ее совершения происходит преложение Святых Даров и Причащение православных христиан. Важнейший начальный момент Литургии Верных — Великий Вход, во время которого Дары переносятся с жертвенника на престол, что символически понимается святоотеческой традицией и как образ небесного шествия ангельских сил, и как символическое и мистическое изображение пути Христа на Страсти, и как символ Входа Господня в Иерусалим, и как прообраз грядущего Второго Пришествия Сына Божия.
Другим важнейшим моментом Литургии Верных, предваряющим собой Евхаристический канон, является звучащее в наших храмах Исповедание Православной веры — ее Символ. Именно следование и верность православным догматам является обязательным условием возможности участия человека в Таинстве Евхаристии. По слову священномученика Иринея Лионского, «наше учение согласно с Евхаристией, и Евхаристия, в свою очередь, подтверждает учение».
Остановимся теперь несколько подробнее на порядке и смысле священнодействий Евхаристического канона.
После завершения пения (и одновременного чтения в алтаре духовенством) Символа Веры, дьякон возглашает: «станем добре, станем со страхом, вонмем, святое Возношение в мире приносити». Итак, мы должны со страхом и трепетом предстоять перед той реальностью, в которой священнодействует Сам Господь. Кроме того, мы должны «стоять добре» в истинной вере, которую только что исповедали в Православном Символе. Хор отвечает на слова диакона пением: «Милость мира, Жертву хваления». Здесь нам может вспомниться Божественное слово, открытое через пророка Осию: «Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений» (Ос. 6, 6). В этих словах, звучащих от лица хора, а значит и от лица всех предстоящих в храме верных, милость, милосердие воспринимается как высочайшая жертва восхваления Бога, на которую только может быть способен человек. По мысли святого Николая Кавасилы, «милость — есть плод чистейшего и крепчайшего мира, когда душу не возбуждают никакие страсти, и ничто не мешает, чтобы она наполнилась милостью и жертвою хваления». Тем самым милость должна не просто выражаться в отдельных конкретных добрых поступках, но и являть себя как некое доброе и святое состояние человеческой души. Кроме того, милость в этих литургических словах — это еще и милосердие к нам Бога, приносящего Себя за нас в Жертву. В этом смысле наше состояние милости есть уподобление Христу есть наш ответ на ту милость, которую явил человеческому роду Господь, принеся Себя в Жертву на Голгофе.
Диакон, находившийся до этого момента на солее, поклонившись, входит южными дверями в алтарь, а священник, благословляет молящихся, преподавая им апостольское приветствие: «благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа, буди со всеми вами» (ср. 2 Кор. 13, 13). Хор на этот возглас отвечает также апостольскими словами: «и со духом твоим» (ср. 2 Тим. 4, 22).
Священник возглашает: «горе имеим сердца», что означает: отрешимся от всего земного и устремимся к горнему, небесному. В этих словах утверждается, что Евхаристия духовно совершается не на земле, а на небе. Как говорит святитель Иоанн Златоуст, «будем бояться, чтобы нам не остаться на земле». Но и небо здесь имеется в виду особенное — небесным сводом, вместилищем горнего Владыки, через Таинство Причащения должен стать сам человек: как восклицает тот же святитель Иоанн Златоуст, «что мне до неба, когда я созерцаю Владыку неба, когда сам становлюсь небом?».
Хор, от лица молящихся, отвечает, что все предстоящие имеют ум и сердца обращенными к Богу: «имамы ко Господу». После слов «Благодарим Господа» священник в алтаре начинает тайное чтение Евхаристической молитвы Анафоры, которая то и дело прерывается пением хора, возгласами, но при этом, как уже было сказано, являет нам, вместе с этими пением и возгласами, один неразрывный текст.
После возгласа «Благодарим Господа» диакон переходит с южной стороны престола к его северной стороне, целует его, кланяется предстоятелю, и становится у престола. Хор поет «Достойно и праведно есть покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице единосущней и нераздельней». Священник читает тайную молитву: «Достойно и праведно Тя пети, Тя благословити, Тя хвалити, Тя благодарити…» Здесь выражается благодарение за явленные миру Божественные благодеяния: за промышление о мире, за милосердие к человеческому роду, за Искупительный подвиг. Эта часть молитвы служит переходом к ангельскому славословию.
Молитва Анафоры обращена к Богу Отцу: именно Его просит священник освятить хлеб и вино, преложить их в Тело и Кровь Спасителя, ниспослать на них Своей властью Святого Духа. Почему же молитва Анафоры обращена только к одному Богу Отцу? Ведь мы знаем, что вся Пресвятая Троица участвует в каждом из творческих и промыслительных, освятительных Божественных действий совместно — свойственным каждому из Лиц образом, способом. Конечно же, это верно и в отношении Литургии, где Евхаристические Дары также прелагаются и освящаются при участии не только Отца, но и приносящего и одновременно принимающего эту Жертву Сына, а также сходящего на Дары и прелагающего их этим Своим схождением Духа. Святой Николай Кавасила объясняет причину того, почему молитва Анафоры обращена к одному Богу Отцу так: «для чего священник к освящению Даров призывает не Сына, тогда как Он, как сказано, и Священник и освящает, а Отца? Чтобы ты знал, что Спаситель освящает не как человек, а как Бог, по Божественному Своему могуществу, которое у Него одно с Отцом». Да, Пресвятая Троица всякое Свое действие осуществляет совместно: ни одно действие Божественные Лица обособленно Друг от Друга не совершают — ведь в Пресвятой Троице пребывает нерасторжимое единство энергии (силы, деятельности), единство воли. Всякое действие благодати берет свое начало в Боге Отце, осуществляется Сыном и завершается Святым Духом. И вместе с тем молитвы Анафоры, обращенные к Богу Отцу, составлены авторами Литургий именно так с одной особой целью: показать, что хотя вся Пресвятая Троица и участвует в совершении этого Таинства, Христос, Сын Божий ставший человеком, участвует в деле освящения Даров, в их преложении не силой Своей человеческой природы , а только одним Своим Божеством , которое у Него едино с Отцом и Духом. Итак, человечество Христа в деле освящения Даров участия не принимает: такое участие в преложении принимает — Своей энергией, силой — только одно Его Божество, соработая, сослужа при этом Отцу и Духу.
Но вернемся к рассмотрению порядка совершения Евхаристического канона. Далее тайное чтение молитвы Анафоры прерывается священническим возгласом «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще…». Слова этого священнического возгласа сопровождаются особыми действиями диакона. Он поднимает правой рукой с дискоса звездицу (две перекрещивающиеся выгнутые металлические пластины, которые покрывают собой дискос с Агнцем, являясь символом Вифлеемской звезды) и затем, держа ее вместе с зажатым между пальцами орарем, творит ею над дискосом образ креста — в параллель со звучащими в этот момент словами: «победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще». Затем диакон складывает звездицу и, поцеловав ее, кладет на в центре престола. Снятие звездицы, четырехкратное крестообразное прикосновение ее краев к краям дискоса, символически выражает удивление и преклонение небесных сил перед Тайной Святой Евхаристии.
Хор отвечает на священнический возглас пением: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея; осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне, осанна в вышних». Здесь содержатся цитата из приведенной в книге пророка Исаии ангельской песни (Ис. 6, 3), а также слова, которыми встречала Христа толпа при Его Входе в Иерусалим (Мф. 21, 9).
Если предыдущая часть тайной молитвы Анафоры, начинавшаяся со слов «Достойно и праведно Тя пети…» говорила в основном о творческой деятельности Бога, то ее следующий раздел, начинающийся фразой «С сими и мы блаженными силами…», прославляет Искупительный подвиг воплотившегося Сына Божьего.
Священник тайно дочитывает эту часть молитвы до слов «даде святым Своим учеником и апостолом, рек» и, указывая рукой на дискос с Агнцем (Агнец — кубическая по форме сердцевина просфоры, особым образом изъятая из этой просфоры еще во время Проскомидии), громко произносит: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов». Хор отвечает ему пением «аминь». Далее священник тайно произносит слова «Подобне и чашу по вечери, глаголя», и, затем, указывая на Чашу, возглашает: «пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя новаго завета, яже за вы и за многи изливаемая во оставление грехов». Хор вновь поет «аминь».
Произнесенные Господом за Тайной Вечерей слова установления Таинства издревле являлись неотъемлемой частью литургийной Анафоры. Вместе с тем в многочисленных чинопоследованиях Литургий древних поместных Церквей эти установительные слова Спасителя очень разнятся по своей форме, сближаясь то с одной, то с другой версией этого новозаветного текста: у трех Евангелистов и у апостола Павла установительные слова Христа приводятся в различных вариантах, редакциях. Уже хотя бы поэтому, слова «приимите, ядите…» и «пийте от нея вси» нельзя рассматривать как некую универсальную и неизменную «тайносовершительную формулу» Евхаристии — как это делают католики. Как известно, католики считают, что именно силою этих установительных слов (мы с вами уже говорили о том, что в этом западном учении присутствует некий оттенок магизма) хлеб и вино в Таинстве Евхаристии пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. Но, повторюсь, можно ли здесь говорить о какой-либо тайносовершительной формуле, если в различных чинопоследованиях древних Литургий не было изначально устоявшегося варианта этих слов Спасителя?
Следует иметь в виду и то, что эти установительные слова Христа звучат в православных Анафорах святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста во вполне определенном контексте — в контексте сугубо повествовательном, а не мистическом. Перед тем как возгласить «приимите, ядите…», священник в алтаре тихо, зачастую — про себя (этих слов мы, стоящие в храме, не слышим), читает о том, что Христос «все, еже о нас смотрение исполнив, в нощь, в нюже предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше за мирский живот, приемь хлеб во святыя Своя и пречистыя и непорочныя руки, благодарив и благословив, освятив, преломив, даде святым Своим учеником и апостолом, рек…». То есть эти установительные слова Господа не произносятся священником обособленно — сами по себе, как некая священная формула — а включаются в контекст общего повествования о новозаветном событии Тайной Вечери: Господь сделал то-то, а затем сказал то-то… Господь взял в Свои руки хлеб, благословил его, преломил его и сказал такие-то слова, потом взял чашу, благословил ее и произнес такие-то слова. Здесь — в Анафоре древней Православной Литургии святого Иоанна Златоуста — лишь приведен рассказ о том, как Христос установил Таинство Евхаристии. Именно поэтому учение католиков о том, что Таинство Евхаристии совершается силой установительных слов Христа, православной богословской традиции также представляется чуждой.
Затем, после произнесения установительных слов, священник продолжает чтение тайной молитвы: «Поминающе убо спасительную сию заповедь, и вся яже о нас бывшая: крест, гроб, тридневное Воскресение, на небеса восхождение, одесную седение, второе и славное паки пришествие…» Мы видим: Церковь вспоминает не только о прошлом, но и грядущем — о еще не совершившемся «втором и славном паки пришествии»! Здесь перед нами — воспоминание о будущем. Каким образом это становится для нас возможно? Мы с вами говорили об этом уже не раз: в Литургии, простирающейся на все времена, стирается грань между прошлым, настоящим и будущим — стирается настолько, что мы можем вспомнить как «дело прошлое» даже Конец света и Страшный Суд. В Литургии мы вступаем в реальность Богоприсутствия, где время не имеет власти, потому что там властвует лишь Божественная вечность.
В конце этой молитвы священник произносит слышимый нами возглас: «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся». При этом диакон, сложив крестовидно руки, берет в правую руку дискос, а в левую — потир, возвышает, возносит их над престолом и затем ставит на место. Это очень древний обряд чинопоследования Евхаристии: ведь само слово «анафора» в переводе и означает «возношение».
Каков же содержательный смысл произносимого здесь священником возгласа? Его можно понять приблизительно так: Твои нам дары (хлеб и вино), Господи, мы сейчас возносим к Тебе от лица Твоих верных, чтобы Ты преложил их в Тело Твое и Кровь, отдаваемые Тобою за всех и за вся». Тем самым Церковь свидетельствует: все в мире принадлежит одному лишь Богу, и даже эти Дары, которые мы возносим Ему, нам не принадлежат; все во Вселенной — Божие достояние, в том числе и эти хлеб и вино.
В ответ на слова священника вступает хор: «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молимся Ти ся, Боже наш». Во время пения этих слов священник молится о ниспослании Святого Духа на прелагаемые Дары: «еще приносим Ти словесную сию и безкровную службу, и просим, и молим, и мили ся деем, низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащыя Дары сия». По прочтении этих слов совершающее Литургию духовенство трижды поклоняется перед престолом.
Мысль о том, что Дары прелагаются именно силой сходящего на них Святого Духа, является для православной традиции важнейшей; тема эта — одна из центральных в богословии Евхаристии. Об этом говорит святитель Иоанн Златоуст: «Тáинственные Тело и Кровь никак не могут соделаться без благодати Духа». Евхаристия — не только соединяет нас со Христом, пересозидая в Его Тело и Кровь; она также является для христианина и одним из совершеннейших путей его единения со Святым Духом. О том же пишет и святитель Амвросий Медиоланский (IV век), приводя очень неожиданное сравнение, дерзновенный образ опьянения — через Евхаристическое общение — благодатью Святого Духа, «всякий раз, как ты пьешь (Кровь Христову) получаешь отпущение грехов и опьяняешься Духом. Поэтому сказал апостол: «не опьяняйтесь вином, но исполняйтесь Духа» (ср. Ефес. 5, 18). Ибо опьяненный вином качается и шатается, опьяненный же Духом укореняется во Христе»…
Известно, что в древней Церкви разгорелась самая настоящая «богословская война» по вопросу о том, в какой же момент и каким образом хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христа. В противовес католикам, утверждавшим, что Таинство совершается в момент произнесения установительных слов Господа и силою этих слов, православные настаивали на том, что Евхаристия осуществляется схождением на Дары призываемого на них Церковью Святого Духа. При этом православные толкователи Литургии подчеркивали, что совершительную силу здесь имеют не сами слова, а свободно, по дару любви, действующая в ответ на них Божественная благодать. Вскоре, однако, православные, вслед за католиками, начали искать свою тайносовершительную формулу Евхаристии. Как уже говорилось ранее, сама эта идея существования неких «волшебных слов», которые меняют природу хлеба и вина, превращая их в Тело и Кровь Господни, вошла в сознание православных христиан именно с Запада. В результате они стали отыскивать в чинопоследовании Литургии свои, альтернативные католикам, «волшебные слова» и обнаружили их во фразе, о которой будет сказано подробнее чуть дальше: «преложив Духом Твоим Святым».
При этом, ради усиления доказательности того утверждения, что преложение совершается не благодаря произнесению установительных слов Христа, а именно наитием Святого Духа, осуществляемым через произносимую священником фразу «преложив Духом Твоим Святым», в православную Анафору — причем лишь в ее славянской редакции — в XV-XVI столетиях был включен тропарь Третьего часа. В греческой же богослужебной традиции этот тропарь за Литургией не звучит вообще. У нас он читается священником после слов молитвы Анафоры «…низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащыя Дары сия». Вот текст этого тропаря: «Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый, Того, Благий, не отими от нас, но обнови нас молящих Ти ся». Священник читает тропарь трижды, а диакон в промежутках между этими чтениями произносит известные стихи из 50-го псалма: «Сердце чисто созижди во мне, Боже…» и «Не отвержи мене от Лица Твоего…», где также упоминается Святой Дух. Итак, эти тексты были включены в текст Анафоры в противовес католикам, — чтобы еще более усилить, подчеркнуть две богословские идеи: Дары освящает Святой Дух , причем Он призывается Церковью и освящает хлеб и вино уже после произнесения священником установительных слов Христа.
Следует все же признать, что тропарь Третьего часа оказался в тексте Анафоры не совсем на своем месте, разрывая ее и текстовое, и смысловое — богословское — единство. Все дело в том, что текст молитвы Анафоры обращен к Богу Отцу; тропарь же Третьего часа обращен уже не к Отцу, а к воплотившемуся Богу Сыну. Посмотрите: ««Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый…» — текст молитвы обращен ко Христу, Чьими учениками и были апостолы. Тем самым прямо посреди единой и неразрывной Анафоральной молитвы Церковь вдруг начинает обращаться со своими прошениями совсем к иному, чем прежде, Лицу Пресвятой Троицы… Во многих русских Служебниках этот текст тропаря помещается в квадратных скобках — как не вполне обязательный; вместе с тем, его чтение за Литургией стало столь традиционным и привычным, что его мало где сокращают. В любом случае на подобное сокращение — как и на любые другие изменения в практике служения Евхаристии — необходимо специальное благословение правящего архиерея.
Вслед за чтением тропаря Третьего часа наступает центральный момент Евхаристического канона — время призывания Святого Духа на Евхаристические Дары. Дьякон, указывая орарем на дискос и склонив главу, говорит: «Благослови, владыко, Святый Хлеб». Священник вплотную подходит к престолу и, благословляя лежащий на дискосе хлеб, произносит: «И сотвори убо Хлеб сей Честное Тело Христа Твоего». Дьякон отвечает «аминь» и затем вновь обращается ко священнику: «благослови, владыко, Святую Чашу», и указывает на нее орарем, склонив при этом главу. Священник благословляет Чашу, говоря: «А еже в Чаши сей, Честную Кровь Христа Твоего». Диакон вновь говорит «аминь», и затем, показывая орарем вместе и на дискос, и на Чашу, призывает священника: «благослови, владыко, обоя». И священник, в ответ на этот призыв, благословляет вместе и дискос, и Чашу: «Преложив Духом Твоим Святым». Тем самым, произнося за каждой Литургией эти слова, священник как бы вновь и вновь утверждает: не я, но Сам Господь прелагает силой Своего Святого Духа эти хлеб и вино в Свои Тело и Кровь. Диакон трижды говорит: «Аминь, аминь, аминь». Затем они оба делают земной поклон.
Об этом важнейшем моменте Евхаристического Жертвоприношения святой Николай Кавасила говорит так: «Дары освящены, Жертва уготована, великий и священный Агнец, закланный за грехи мира, зрится лежащим на Священном Престоле. Ибо Хлеб Тела Господня уже не образ, не дар, представляющий только вид истинного дара, уже носит в себе не изображение некое спасительных страданий, как бы на картине, но есть самый истинный Дар, самое Всесвятое Владычнее Тело, истинно приявшее все оные укоризны, поношения, раны, распятое, прободенное, «свидетельствовавшее при Понтийстем Пилате доброе исповедание» (1 Тим. 6, 13), претерпевшее заушения, биение, заплевания, вкусившее желчь. Подобным образом и вино есть самая Кровь, истекшая из прободенного Тела. Это та Плоть и та Кровь, которые соединены Духом Святым в одно Тело, рожденное от Святой Девы, погребенное, воскресшее в третий день, восшедшее на небеса и седящее одесную Отца».
Здесь святой Николай Кавасила подчеркивает, что мы причащаемся не только Тела распятого Христа, но и Его Тела погребенного, воскресшего, вознесенного и сидящего одесную Отца. То есть, говоря святоотеческим языком, христиане в Евхаристии причащаются преображенного Воскресением, прославленного Тела Господа. По Своем воскресении, Тело Господне приобрело особенные удивительные возможности и способности: проходить затворенными дверями (Ин. 20, 19), оказываться то узнанным, то не узнанным (Ин. 20, 14), внезапно исчезать (Лк. 24, 31), наконец вознестись на небо (Лк. 24, 51) и воссесть одесную Отца (Колос. 3, 1). Одним из следствий подобных приобретенных человеческой природой Христа качеств стало и то, что у нас появилась поразительная возможность — в каждой подаваемой нам частице Евхаристии вкушать всего Христа, приобщаться всей полноте, утративших любые пространственные ограничения, Его Тела и Крови. Как пишет святитель Евтихий Константинопольский, «все святое Тело и всю драгоценную Кровь Господа принимает всякий, хотя бы он принимал часть их; потому что Он (Христос) неделимо разделяется во всех по причине соединения…»
Итак, причащаясь одной маленькой частички Евхаристии, православные христиане принимают в себя всего Христа и прелагаются в Него, сами делаются Телом Христовым. Со-умерев и со-воскреснув с Господом в Таинстве Крещения и еще более полно соединившись с Ним в Божественной Евхаристии, сделавшись Ему «сотелесными», христиане тем самым получают и залог того, что, воскреснув некогда для жизни вечной во Втором и славном Пришествии Христовом, они приобретут те же телесные свойства, которыми обладает и прославленная Плоть Спасителя. Христос пришел в мир не только для того, чтобы нас искупить, но и для того, чтобы сделать нас сообразными Себе, для того, чтобы нас обожить, для того, чтобы мы приобрели — по дару благодати — свойства Его прославленного человеческого естества, для того, чтобы мы, участвуя в Таинствах Христовых и, прежде всего, в Божественной Евхаристии, смогли совознестись с Христом и совоссесть вместе с Ним, по дару усыновления, одесную Отца…
Но вернемся к Евхаристическому канону. После троекратного возгласа «аминь, аминь, аминь» диакон обращается к священнику: «Помяни мя, святый владыко, грешнаго». Священник отвечает: «да помянет тя Господь Бог во царствии Своем, всегда, ныне и присно и во веки веков». Диакон говорит « аминь» и отходит в сторону.
На этом этапе Литургии прежнее столь активное звучание в ней символических элементов значительно сокращается — время символов завершается; мы вступаем теперь в ту реальность, с которой до сих пор — всем предшествующим строем Литургического богослужения — были связаны только посредством символов. Теперь уже Церковь предстоит осуществившейся Евхаристии — истинным Телу и Крови Господа, приобщаясь Которым каждый христианин призван достичь собственной природной и собственной ипостасной Богопричастности.
Непосредственно к призыванию Святаго Духа примыкает последующее моление священника о причащающихся: «Якоже быти причащающимся, во трезвение души, во оставление грехов, в приобщение Святаго Твоего Духа, во исполнение Царствия Небеснаго, в дерзновение еже к Тебе, не в суд, или во осуждение». Затем священник читает: «Еще приносим Ти словесную службу, о иже в вере почивших, праотцех, отцех, патриарсех, пророцех, апостолех…» и так далее. Священник, сразу же после преложения Даров, начинает совершать ходатайство за весь мир, за всю Церковь. Он предстоит перед Богом в своем заступлении за всю вселенную.
Далее следует воспоминание о Божией Матери. Священник принимает из рук диакона кадило и, покадив перед престолом, громко возглашает: «изрядно (то есть, в особенности — П. М.) о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, Славней Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии». Хор поет «задостойник». Это или песнопение «Достойно есть яко воистинну блажити Тя Богородицу…», или иной, предусмотренный богослужебным уставом, текст (например, за Литургией святителя Василия Великого это, как правило, песнопение «О Тебе радуется…»).
Здесь Церковью воздается почитание Пречистой Богоматери — как безмужно и непорочно родившей Христа, как достигшей предельно возможной для человека степени обожения, как сделавшейся превысшей ангельских чинов. Вслед за прославлением Богоматери, священник в продолжающейся тайной молитве Анафоры воспоминает «о святем Иоанне Пророце, Предтечи и Крестители, о святых славных и всехвальных апостолех, о святем… (здесь поминается святой дня), егоже и память совершаем, и о всех святых Твоих, ихже молитвами посети нас, Боже».
Затем священник молится об усопших, о епископстве и священстве, о вселенной, о Церкви, о властех и воинстве, о Патриархе и правящем архиерее. Поминовение Патриарха и архиерея возглашается уже не тайно, а вслух.
Следует обратить внимание на издавно присутствующее в тексте интерцессио моление о властях. Прежде, в советские годы, русских православных христиан упрекали за то, что их Церковь молится о безбожной власти — как раз из-за подобных прошений в богослужебных молитвах и ектениях. Но давайте посмотрим, каким же образом в тексте Литургии поминается эта власть: «Даждь им, Господи, мирное правление, да и мы в тишине их тихое и безмолвное житие поживем, во всяком благочестии и чистоте». Смысл этих слов может пониматься примерно так: Господи, мы молим Тебя о людях, властвующих над нами, чтобы их правление было мирным, чтобы они не натворили никаких бед, чтобы в нашей стране не случилось никаких нестроений. А если говорить еще проще, то значение этой молитвы в советские годы верующими людьми понималось примерно следующим образом: Господи, не дай им «разгуляться» и сотворить что-либо против православных христиан. В этом смысле естественно молиться о любых, даже самых страшных, самых безбожных «властех и воинстве» — чтобы Господь не попустил им уничтожить Церковь Христову. В подобном же значении православные верующие молились о безбожных властях не только в коммунистическую эпоху: точно также и христиане первых столетий молились о языческих императорах.
Об этой — ходатайственной — части Литургии святитель Иоанн Златоуст говорит так: священник молится «за всю вселенную, и умилостивляет Бога за грехи всех, не только живых, но и умерших… Он так приступает к Богу, как бы ему вверен был весь мир и сам он был отцом всех, прося и умоляя о прекращении повсюду войн и усмирении мятежей, о мире и благоденствии, о скором избавлении от всех тяготеющих над каждым бедствий…».
После гласного поминовения Патриарха и правящего архиерея, хор поет: «и всех и вся». А священник продолжает тайную молитву Анафоры: «Помяни, Господи, град сей…». Он молится обо всем мире, о живущих во всех городах христианах, о плавающих, путешествующих, и так далее. В конце молитвы иерей возглашает: «И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное и великолепое Имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков»; хор поет: «аминь». Священник обращается лицом на запад, к молящимся, благословляет их из алтаря и произносит: «и да будут милости Великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами». Хор, от лица молящихся, отвечает: «и со духом твоим».
Здесь Анафоральная часть Литургии завершается. Далее Церковь готовится к Причащению: к Приобщению пребывающим в алтаре Телу и Крови Господа Иисуса Христа.
В заключение этого краткого разбора порядка священнодействий Евхаристического канона следует сказать еще несколько слов о духовном смысле двух — следующих за Анафорой — моментов чинопоследования Евхаристии.
Во-первых, стоит напомнить, что одним из центральных моментов богослужения Литургии является пение молитвы «Отче наш», воспринимаемой церковной традицией именно как молитва, неразрывно связанная по смыслу с Таинством Евхаристии. Вероятно, текст «Отче наш» был включен в чин этого Таинства с самого начала его существования — еще в ту пору, когда христиане совершали Евхаристию по ветхозаветному пасхальному ритуалу. Собственно евхаристическими по своему смыслу здесь являются слова «хлеб наш насущный даждь нам днесь…» В святоотеческом истолковании у этой фразы обнаруживается как бы несколько «уровней» духовного значения. Первый смысл этих слов молитвы таков: «хлеб насущный» — это обыденная, необходимая для нашего телесного существования, физическая пища, о даровании которой мы и просим Господа. Второй смысл — хлеб как обращенное к человеку слово Божие; вспомним евангельские Слова Спасителя: «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4, 4; ср. Втор. 8, 3). И, наконец, третий смысл этих слов молитвы «Отче наш» таков: «хлеб насущный» — это хлеб Евхаристический, хлеб, прелагаемый в Тело Господне. Об этом смысловом значении слов «хлеб наш насущный» свидетельствуют многие Святые Отцы и учители Церкви. Вот что, например, говорит об этом Тертуллиан: «испрашивая хлеба насущного, мы молимся о непрестанном пребывании во Христе, чрез приобщение Тела Его». А вот какое неожиданное истолкование евхаристического понятия «хлеб насущный» дает святитель Кирилл Иерусалимский: «хлеб обыкновенный не есть насущный, а сей святый хлеб (Тело Господа) есть насущный , то есть имеющий действие на сущность души. Сей хлеб сообщается всему твоему составу к пользе души и тела». Мы видим: в двух первых приведенных смыслах слово «насущный» означает хлеб, необходимый для нашей жизни, для благополучия тела и души христианина. В третьем же смысле «насущный хлеб» может пониматься как таинственно воздействующий на самую сущность человека, преображающий ее — поистине пересозидающий нас во Христе в «новую тварь».
Во-вторых, необходимо сказать несколько слов и о значении очень важного по смыслу евхаристического возгласа, который мы слышим уже непосредственно перед раздроблением Агнца и началом причащения в алтаре духовенства. Священник берет с дискоса Агнец и, вознося его над дискосом, возглашает: «Святая святым»; хор же отвечает ему пением: «Един Свят, Един Господь, Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь». Как же нам понимать эти слова — «Святая святым»? Неужели в том смысле, что «Святая» — Евхаристия — предназначена только для тех, кто уже достиг подлинной святости, духовного совершенства во Христе, обожения? Но тогда мы, наверное, вообще никогда не посмеем претендовать на приобщение к этой Святыне, не сможем приступить к Евхаристической Чаше: разве мы настолько святы, чтобы посчитать себя вполне достойными приобщиться Телу и Крови Христовым? Напротив, мы грешны, и никогда не оказываемся вполне духовно готовыми приступить к Евхаристии. Но тогда, быть может, нам вообще никогда нельзя причащаться? Неужели мы всякий раз приобщаемся Святых Христовых Таин в суд и во осуждение?
И все же нам следует помнить о том, что наименование «святые» прилагается в Церкви Христовой не только к тем, чьи имена запечатлены в православных святцах — в каком-нибудь апостольском или святительском чине. Конечно же, Церковь, по слову преподобного Исидора Пелусиота, это подлинно «собрание святых, соединенных правою верою и доблестным житием». И, вместе с тем, святые — это не только, те, кто, достигнув полноты духовного совершенства, уже канонизированы Церковью, но и те, кто этой святости пока лишь ищут. Вспомним, как обращается апостол Павел в своем Послании ко всей полноте Римской церкви, которая, конечно же, состояла не только из одних святых: «всем находящимся в Риме возлюбленным Божиим, призванным святым» (Рим. 1, 7). В Церкви Христовой свят тот, кто стремится к единению с Богом, кто совершает дело своего Спасения, кто участвует в Таинствах, — всякий верный Христу православный человек. В этом смысле «Святая» — Евхаристия — предназначена не только святителям и преподобным, но и нам: тем, кто пусть и не святы, но этой святости жаждут, тем, кто однажды уже получили залог этой святости в даре благодати Крещения и в «личной Пятидесятнице» — Миропомазании, и теперь этот залог призваны реализовать...
Эту мысль подтверждают и древние Святые Отцы. Вот что говорит о смысле евхаристических слов «Святая святым» и о значении следующего за ними ответа — «Един Свят, Един Господь, Иисус Христос» — святитель Кирилл Иерусалимский: «Святая — это предлежащие Дары, принявшие наитие Святого Духа. Святы и вы, сподобившиеся Духа Святого. Итак, «Святая — святым» приличествует. На сие вы говорите: «Един Свят, Един Господь, Иисус Христос». Ибо поистине свят Един, Кто по естеству свят (то есть Бог — П. М.). И мы святы, но не по естеству, а по причастию, подвигу и молитве». А вот что по этому поводу замечает святой Николай Кавасила: «священник возглашает «Святая святым», как бы говоря: “вот Хлеб Жизни, Который вы видите. Идите, стало быть, причащайтесь, но не все, а тот, кто свят. К Святыне допускаются только одни святые”. Под святыми же здесь подразумеваются не только совершенные в добродетели, но и те, кто тяготеет к совершенству, но его еще не достигли. И этим (христианам) ничто не мешает освятиться причастием Святых Таинств, и этой частью Святыни (то есть силой Евхаристии — П. М.) стать святыми»…
В этом смысле очень важно помнить: при разговоре о православном догматическом учении, об аскетике, об опыте умной молитвы, о христианской мистике, наконец о Таинствах мы много и часто используем возвышенные и загадочные святоотеческие образы, очень легко, как бы «играючи» приводим в наших богословских рассуждениях страшные, духовно-ответственные слова вроде понятий «обожение», «преображение», «боговидение», — и так легко порой всем этим «жонглируем», почти «играем», упиваемся, как будто все это — неотъемлемая часть наших личных духовных достижений, собственного опыта святости… Одна из самых опасных вещей в изучении православного богословия, в том числе и богословия Таинств, — это превращение наших рассуждений о вероучении Церкви в некую легковесную христианскую «романтику», догматическую «поэзию», сочиняемую на стихотворный размер соборных формул и святоотеческих писаний. Порой, мы так привыкаем «авторитетно» судить о вершинах святости и пределах боговедения, что нам начинает казаться будто мы сами уже давным-давно достигли этих пределов. И тогда мы совсем забываем о том, что мы, ко всему прочему, не только «богословы», но еще и грешники. Что мы живем в Церкви, постигаем ее учение не для того, чтобы почить на лаврах собственной образованности, а чтобы в этой Церкви спастись. Что мы рассуждаем о Таинствах не для того, чтобы выяснить насколько же мы просияли светом Божественной благодати с момента последней Литургии, а чтобы победить и искоренить живущий в нас грех.
Да мы призваны к святости Самим Богом — «Святая святым» — но чтобы этой святости достигнуть, нам необходимо сначала вспомнить о том, что мы — грешники.
Всякое церковное Таинство это еще и молитва. Чего же нам просить в такой молитве? Вслед за святым Николаем Кавасилой, хочется верить, что в ней «мы просим Бога не о том, чтобы Он нас увенчал, но чтобы Он нас помиловал».
(30 голосов : 4.5 из 5 )- проф.
- Хуан Матеос и Роберт Тафт
- проф. Н.Д. Успенский
- А.В. Белоусов
Ана́фора (от греч. ἀναφορά - возношение) - 1) центральная молитва Божественной ; нередко называемая евхаристическим каноном, содержащая благодарения Богу и прошение совершить чудо преложения хлеба и вина в ; 2) (иногда) вся Литургия верных.
Свое название – «Ана молитва
В греческих и славянских рукописях иногда анафорой обозначается вся литургия верных.
Общее замечание
Смысловым центром каждой евхаристической (полной) Литургии (святых , ап. Иакова и других) является таинство Евхаристии («Благодарения»), а центром текстуальным – , или молитва евхаристической Анафоры , читаемая архиереем или священником над хлебом и вином , приготовленными особым образом на Проскомидии, предваряющей совершение этого основного христианского богослужения. Свое название – «Ана фора» (в переводе с греческого «возношение»), молитва получила оттого, что во время ее чтения священнослужители «возносят» (в определенные моменты даже в прямом смысле) Евхаристические Дары Богу Отцу.
Анафора, иначе именуемая Евхаристическим каноном, – «самый древний элемент богослужения всех Церквей» (иером. М. Арранц). У христиан византийской богослужебной традиции, к которым принадлежим и мы, слово «Анафора» у же, чем слово «Литургия». Анафора начинается от обращения (приглашения) священника к молящимся: «Благодарим Господа» – и заканчивается прославлением Божественного Имени и утверждением «Аминь». «Литургия» содержит всё чинопоследование (весь текст) этого богослужения, включая внеанафоральные элементы до и после Евхаристического канона.
В настоящее время, вопреки изначальной традиции, Анафора в основном читается священником в алтаре «тайно» (звучат лишь немногие, вырванные из контекста, тирады). А это лишает верующий народ активного, как в Древней Церкви, участия в Евхаристии. Человек может всю жизнь ходить в храм, но пребывать в полном неведении о важнейшей богослужебной молитве; между тем, знание ее текста абсолютно необходимо христианину для осмысленного восприятия Литургии. Непосредственно перед началом анафоры – с возгласом «Станем до бре!..» – в нашем храме зажигают «большой свет», а по ее окончании – гасят (спасибо и за это указание). Это хороший видимый ориентир при чтении текста анафоры. Жирным шрифтом отмечены громко звучащие возгласы; серым цветом выделены позднейшие вставки и дополнения, которых нет в древнем авторском тексте анафоры св. ; в квадратных и круглых скобках – редакторские научные заголовки и пояснения, отсутствующие, разумеется, в богослужебном тексте Литургии.
(по современному Служебнику)
[Диалог перед анафорой (призыв к совершению Таинства после пения Символа веры):] Диак .: Станем до бре, станем со страхом, вонмем, святое возношение в мире приноси ти! Лик : Милость мира, жертву хваления. Свящ.: Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы (любовь) Бога и Отца, и причастие (общение) Святаго Духа бу ди со всеми вами. Лик: И со духом твоим. Свящ.: Горе име им сердца . Лик: И мамы ко Господу. Свящ.: Благодарим Господа. Лик: Достойно и праведно! есть поклонятися Отцу, и Сыну, и Святому Духу, Троице Единосущней и Нераздельней.
Свящ.: Достойно и праведно Тебе пети, Тебе благословити, Тя хвалити, Тя благодарити, Тебе поклонятися на всяком месте владычествия Твоего; Ты бо еси Бог неизреченен, недоведомь, невидимь, непостижимь, присно Сый, такожде Сый; Ты и Единородный Твой Сын и Дух Твой Святый; Ты от небытия в бытие нас привел еси и отпадшыя возставил еси паки, и не отступил еси, вся творя , до ндеже нас на небо возвел еси и Царство Твое даровал еси будущее. О сих всех благодарим Тя, и Единородного Твоего Сына, и Духа Твоего Святаго, о всех, их же вемы и их же не вемы, явленных и неявленных благодеяниих, бывших на нас. Благодарим Тя и о Службе (греч. Литургии) сей, ю же от рук наших прия ти изволил еси, а ще и предстоят Тебе тысящи архангелов и тмы ангелов, херувими и серафими, шестокрилатии, многоочитии, возвышающиися пернатии, (возглашает:) победную песнь поюща, вопиюща, взывающа и глаголюща!
Лик: Свят, свят, свят, Господь Саваоф! исполнь небо и земля славы Твоея; осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних.
Свящ.: С сими и мы божественными силами, Владыко, человеколюбче, вопием и глаголем: Свят еси и пресвят, Ты, и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый; свят еси и пресвят, и великолепна слава Твоя, иже мир Твой тако возлюбил еси , я коже Сына Твоего Единородного да ти, да всяк ве руяй в Него не погибнет, но и мать живот вечный: И же пришед, и все е же о нас смотрение исполнив, в нощь, в ню же предая шеся, па че же Сам Себе предаяше за мирски й живот, приемь хлеб во святыя Своя и пречистыя и непорочныя руки, благодарив и благословив, освятив, преломив, даде святым Своим учеником и апостолом, рек [возглашает «установительные слова» Господа на Тайной вечере]: Приими те, яди те, сие есть Тело Мое, е же за вы ломимое во оставление грехов! Лик: Аминь. Свящ.: Подо бне и чашу по вечери, глаго ля:Пийте от нея вси, сия есть кровь Моя новаго завета, яже за вы и за мно ги изливаемая во оставление грехов! Лик: Аминь.
Свящ.: Поминающе у бо ныне спасительную сию заповедь, и вся, я же о нас бывшая: крест, гроб, тридневное воскресение, на небеса восхождение, одесну ю седе ние, второе и славное паки пришествие (возглашает): Твоя от Твоих, Тебе принося ща о всех и за вся!
Лик: Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молим Ти ся, Боже наш.
Свящ.: Еще приносим Ти словесную сию и безкровную Службу (Литургию), и просим, и молим, и мили ся деем: низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежа щыя Дары сия, [свящ. и диак. читают: Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа… Сердце чисто созижди… Не отвержи мене… – Тропарь III -го Часа и стихи 50-го псалма; это славянская интерполяция с начала XV в., чуждая изначальному тексту анафоры; у греков ее нет.] Диак.: Благослови, влады ко, святы й хлеб. Свящ.: и сотвори у бо хлеб сей честно е Тело Христа Твоего. Диак.: Аминь. Благослови, владыко, святую чашу. Свящ.: А е же в чаши сей, честну ю Кровь Христа Твоего. Диак.: Аминь. Благослови, владыко, обоя . Свящ.: Преложи в Духом Твоим Святым. Диак.: Аминь, аминь, аминь.
Свящ.: Яко же быти причащающимся во трезвение души, во оставление грехов, в приобщение Святаго Твоего Духа, во исполнение Царствия Небеснаго, в дерзновение еже к Тебе, не в суд или во осуждение. (Здесь священник молится, чтобы причастники обрели в Святых Дарах душевное трезвение, оставление грехов, общение со Святым Духом, наступление Царства Небесного и чтобы дерзновенное приближение к Богу не вменилось им во осуждение).
Свящ.: Еще приносим Ти словесную сию Службу о и же в вере почивших: пра отцех, отце х, патриа рсех, проро цех, апо столех, пропове дницех, евангелистех, мученицех, исповедницех, возде ржницех, и о всяком ду се праведнем, в вере скончавшемся, (возглашает:) изрядно о Пресвятей, пречистей, преблагословенней, славней Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии! (Свящ. приносит ходатайство о патриархах, пророках, апостолах, мучениках, исповедниках и особенно «изрядно» – о Богородице.) Лик: Достойно есть яко воистину… (поется всем известный Богородичный гимн).
Свящ.: О святе м Иоанне проро це… ( о Церкви, о богохранимой стране нашей, о гражданских властях; затем священник возглашает:)
В первых помяни, Господи, великого господина и отца нашего (имярек) , Святейшаго Патриарха Московскаго и всея Руси, и господина нашего (Высоко)преосвященнейшего (имя и титул правящего архиерея ), их же даруй Святым Твоим церквам в мире, целых, честных, здравых, долгоденствующих, право правящих слово Твоея истины! Лик: И всех и вся.
Свящ.: Помяни, Господи, град сей, в немже живем, и всякий град и страну, и верою живущих в них. (И далее следует поминовение плавающих, путешествующих, болящих и страждущих, плененных …; поминает также поименно всех, кого хочет, и в завершение возглашает:)
И даждь нам еди неми усты и еди нем сердцем сла вити и воспевати пречестно е и великоле пое Имя Твое: Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков! (Конечное славословие Божественного Имени – и окончание анафоры ). Лик: Аминь. (Повернувшись к народу лицом, невидимый за алтарной завесой, священник громко благословляет народ:) И да будут милости Великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами! Лик: И со духом твоим. (В нашем храме гаснет «большой» свет.)
Префацио : Санктус , который переходит к искупительным подвигам Иисуса Христа, описанию Тайной вечери с «установительными словами». Далее (анамнесис ) воспоминаются претерпленные Им крест, погребение, воскресение, вознесение, седение одесную Отца и возносится наше благодарение (евхаристия) («Твоя от Твоих…!»).
Эпиклезис начинается с повторения идеи приношения («Еще приносим»), затем следует усердное призывание Святого Духа ради «преложения» Св. Даров и освящения верных, их вкушающих.
В интерцессионес у се (духе) праведном»); особое воспоминание Богоматери («Изрядно о Пресвяте й…»), Иоанна Предтечи, апостолов, всех святых, поминание Церкви небесной и земной, иерархии, клира, властей, страны, града и всех людей. Это – остатки древних диптихов, читавшихся дьяконом во время совершения священником анафоры, а затем вошедших в ее текст. Длинный ряд поминовений «всех и вся» завершается громким славословием Имени Святой Троицы – Отца и Сына и Святого Духа, – что символизирует особую близость христиан к Богу.
Лит.: Арранц М., иером. Евхаристия Востока и Запада. 2-е изд. Рим, 1998 (приведена основная библиография).
Анафора святого Иоанна Златоуста (по греческому Евхологию « Barberini gr . 336», VIII в.)
Общие замечания
Смысловым центром каждой так называемой «полной» Литургии (то есть имеющей Евхаристический канон) – свв. Иоанна Златоуста, ап. Иакова и других – является таинство Евхаристии (греческоеЭвхаристи а – буквально значит «Благодарение»), а центром текстуальным – молитва евхаристической анафоры, читаемая предстоятелем (архиереем или священником) над хлебом и вином, приготовленными особым образом на Проскомидии, предваряющей совершение этого основного христианского богослужения. В настоящее время, вопреки изначальной традиции, Анафора читается «тайно», что лишает верующий народ активного, как в Древней Церкви, участия в Евхаристии. Во всяком случае, знание ее текста абсолютно необходимо каждому христианину для осмысленного восприятия Литургии. Свое название – «Анафора» («Возношение»), молитва получила от того, что во время ее чтения священник «возносит» (в определенные моменты даже в прямом смысле) Евхаристические Дары Богу Отцу. [Об Анафоре (и Литургии) в целом см.: Анафора. (Опыт историко-литургического анализа) // Богословские труды. М., 1975. № 13; Арранц М. Евхаристия Востока и Запада. 2-е изд. Рим, 1998 (приведена основная библиография)].
Анафора , иначе именуемая Евхаристическим каноном – самый древний элемент богослужения всех Церквей. При этом следует учитывать, что у христиан византийской традиции (к которой принадлежим и мы, славяне) слово анафора у же, чем слово Литургия . Анафора начинается от обращения (приглашения) священника к молящимся: «Благодарим Господа» – и заканчивается прославлением Божественного Имени и утверждением «Аминь»! «Литургия» содержит всё чинопоследование (текст) этого богослужения, включая внеанафоральные элементы до и после евхаристического канона. До (1652–1658), стремившегося максимально приблизить русский богослужебный обиход к любезному его сердцу греческому, вместо слова «Литургия» чаще употреблялся его не совсем точный русский перевод – «(Божественная) Служба». Поскольку же терминыЕвхаристия, Анафора, Литургия, Таинство Тела и Крови и другие обозначают различные аспекты одного и того же евхаристического служения, то они могут употребляться в литургической литературе в качестве синонимов.
Евхаристия – таинство Тела и Крови Господа, – установленная Им на Тайной Вечере, совершалась затем Его апостолами и позднейшими христианами «в воспоминание» этого события (), – то есть в соединении с вечерней трапезой, в завершение которой над преломляемым хлебом и чашей произносились славословия и благодарения. Поэтому древнейшие анафоры (II –III вв.), известные науке, носят название анафор трапезного типа.
Начиная со II -го века происходит отделение Евхаристии от вечерней трапезы и перенесение ее на утро. В книге Завещания (II –III вв.) встречаем реальную службу: «хваление зари», чтения из Писания и евхаристию. В IV столетии в Антиохии отдельные элементы Анафоры – «хвалебные, жертвенные и трапезные – перерабатываются великими литургистами-богословами, и создаются классические анафоры антиохийского типа, которые, отвечая греческому вкусу эпохи, являются литературными шедеврами и в то же время очень глубокими богословскими трактатами. Такому типу принадлежат анафоры VIII -й книги Апостольских постановлений, св. Иакова, св. Василия Великого, св. Иоанна Златоуста и еще несколько десятков на греческом, сирийском, коптском, армянском и эфиопском языках» (иером. М. Арранц).
Этот процесс формирования композиционно и логически связной молитвы-анафоры протекал под знаком выкристаллизации элементов, которые в дальнейшем получили значение непременных в анафоре, а в литургической науке стали известны под названиями: префа цио (praefacio), ана мнесис (ajnavmnesi§), епи клесис (ejpivklesi§) и интерцессио нес (intercessiones), то естьвведение , воспоминание , призывание и ходайства .
Приводимая здесь Анафора заимствована из древнейшего сохранившегося греческого (византийского) Служебника (Евхология), известного в науке как «Евхологий Барберини 336», VIII в., и хранящегося в Ватиканской библиотеке. Русский перевод (не всегда точный) см.: Собрание древних Литургий Восточных и Западных в переводе на русский язык. Вып. 2. СПб, 1875 (репринт: М., 1998). С. 124–129. Для настоящего занятия этот перевод выправлен по критическому изданию текста рукописи: L ’Eucologio Barberini gr. 336 (ff. 1–263) / Edizione a cura di S. Parenti ed. E. Velkovska. Roma, 1995, p. 31–38; Арранц М., иером. Избранные сочинения по литургике. Т. III . Евхологий Константинополя в начале XI в. Рим–М., 2003. С. 569–575.
Писцо вые уставны е ремарки и заголовки набраны курсивом; в угловых скобках – подразумеваемый Евхологием текст, не приведенный писцом ради экономии места (то же – многоточием без всяких скобок). Внесенные нами в текст современные заголовки и учебно-методические пояснения (разумеется, отсутствующие в рукописи) заключены в квадратные скобки. Сравните этот древнейший сохранившийся греческий текст Анафоры св. Иоанна Златоуста с текстом его же Анафоры в древнейшем (из сохранившихся) русском Служебнике: по изданию: Рубан Ю . Служебник Варлаама Хутынского (ГИМ, Син. 604/343, конец XII – начало XIII в.): (Описание, тексты, комментарии). – Euchologion («Sluzebnik») Sancti Barlaami Chutynensis, finis XII – initium XIII seculi. – Museum Historicum Nationale (Mosquae). Sectio librorum manuscriptorum. Collectio synodalis, n 604/343 // Ученые Записки Российского Православного университета ап. Иоанна Богослова. Вып. 2. М., 1996; Рубан Ю. Древнейшая русская Литургия // София (Новгород), 1998. № 4. С. 11–14.
[Евхаристический канон]
[Диалог перед Анафорой]
Священник: Мир всем! Народ: И духу твоему! Диакон: Возлюбим друг друга!И, после преподания любви, диакон говорит: Двери, двери! Будем внимательны! Народ: Верую…[поется Символ веры]. Диакон говорит: Будем стоять благопристойно! Народ: Милость, мир!
Священник [говорит:]
Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога и Отца, и общение Святого Духа да будет со всеми вами.
Народ: И со духом Твоим!
Священник: Горе будем иметь (вознесём) сердца!
Народ: Имеем (вознесём) ко Господу!
Священник: Будем благодарить Господа!
Народ: Достойно и справедливо!
Священник начинает Святое возношение (Анафору)
[ Praefacio – вступление; 1-я часть Анафоры: перед «Свят, свят, свят»]
Достойно и справедливо Тебя воспевать, Тебя благословлять, Тебя хвалить, Тебя благодарить, Тебе покланяться на всяком месте владычества Твоего; ибо Ты – Бог неизреченный, недове домый, невидимый, непостижимый, всегда сущий, тождественно сущий: Ты, и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святой. Ты привел нас из небытия в бытие, и падших восстановил опять, и не перестал совершать все, пока не возвел нас на небо и даровал будущее Царство. За все это благодарим Тебя и Единородного Твоего Сына и Духа Твоего Святого; за всё, что мы знаем и чего не знаем, явные и неявные благодеяния Твои, совершившиеся на нас. Благодарим Тебя и за эту Службу (Литургию), которую Ты сподобил принять от рук наших, хотя и предстоят Тебе тысячи архангелов и тьмы ангелов, херувимы и серафимы, шестикрылые, многоокие, высоко парящие, окрылённые. Возглашает: Победную песнь поющие,.<вопиющие, взывающие и говорящие: «Свят, свят, свят, Господь Саваоф…!»>
Священник тайно:
С этими силами, человеколюбивый Владыка, и мы возглашаем и говорим: Свят Ты и всесвят, и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святой; свят Ты и всесвят, и великолепна слава Твоя. Ты так возлюбил мир Твой, что отдал Сына Твоего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную, Который придя и исполнив всё домостроительство о нас,[Установительные слова] в ту ночь, в которую Он предал Себя, взяв хлеб в Свои святые и пречистые и непорочные руки, благодарив и благословив, преломил и подал святым Своим ученикам и апостолам, сказав: Возглашает:« Прими те, вкусите, это – тело Мое, за вас преломляемое для отпущения грехов!» Подобным образом и чашу после вечери подал, говоря: «Пейте из нее все, это – кровь Моя нового завета (союза), за вас и за многих проливаемая для отпущения грехов!»
Народ: Аминь!
[Ана мнесис – воспоминание; приношение и благодарение]
Священник тайно:
Итак, вспоминая эту спасительную заповедь и всё совершившееся ради нас: Крест, гроб, тридневное Воскресение, восшествие на небеса, сидение по правую руку [Отца], Второе и славное пришествие вновь, Возглашает: Твоё из Твоего принося Тебе по всему и для всего!
Народ: Тебя воспеваем!
Священник тайно говорит:
[Эпи клезис – Призывание]
Еще приносим Тебе эту словесную и бескровную службу, и просим, и молимся, и умоляем: Ниспошли Духа Твоего Святого на нас и на эти предлежащие Дары.
И, восстав, знаменует, говоря тайно:
И соделай этот хлеб драгоценным телом Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым. Аминь.
А то, что в этой чаше, – драгоценной кровью Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым. Аминь.
[Прошение после эпиклезиса: смысл совершения Евхаристии]
Священник тайно:
Чтобы они были для причащающихся [дарами] к трезвенности души, во оставление грехов, в общение Святого Твоего Духа, к достижению (исполнению) Царства, к дерзновению перед Тобой, не в суд или во осуждение.
[Интерцессио нес – ходатайства]
[Поминовение всех святых] Ещё приносим Тебе эту словесную службу о скончавшихся в вере отцах, патриархах, пророках, апостолах, проповедниках, евангелистах, мучениках, исповедниках, воздержниках и о всяком праведнике, скончавшемся (букв. достигшем совершенства!) в вере. Возглашает :Особенно [о] пресвятой, пречистой, преславной, благословенной Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии!
[Поминовение знаменитых святых] [О] святом Иоанне, Предтече и Крестителе, и святых и всеславных апостолах, и святого такого-то , память которого мы ныне совершаем, и всех святых Твоих, ради молитв которых призри на нас, Боже.
[Общее поминовение усопших] И помяни всех, скончавшихся в надежде воскресения к жизни вечной, и упокой их, где зрится свет лица Твоего.
[Поминовение священства] Еще просим Тебя: помяни, Господи, всякое епископство православных, верно преподающих слово Твое истины, всякое пресвитерство, во Христе диаконство и весь священнослужительский сонм.
[Общее поминовение о всем мире] Еще приносим Тебе эту словесную службу о Вселенной [греч. Ойкумена, или Экумена, т. е. Римская империя] , о святой Твоей Кафо(т)олической и Апостольской Церкви, о пребывающих в чистоте и благочестивой жизни, о проводящих жизнь в горах, и пещерах, и ущельях земли; о благоверных царях, христолюбивой царице, всей палате и воинстве их. Дай им, Господи, мирное царствование, чтобы в мире их и нам проводить тихую и безмятежную жизнь во всяком благочестии и чистоте.
[Поминовение города] Помяни, Господи, город, в котором мы живем, и всякий город и страну, и [людей] с верою живущих в них. Возглашает:
[Второе поминовение священства] Во-первых помяни, Господи, архиепископа нашего (такого-то).
[Заключительное всеобщее поминовение] Помяни, Господи, плавающих, путешествующих, больных, страждущих, пленных, и спасение их.
Помяни, Господи, приносящих плоды и делающих добро во святых Твоих церквах, и помнящих о бедных, и на всех нас ниспосли Твои милости. Возглашает: И дай нам одними устами и одним сердцем прославлять и <воспевать всечтимое и великолепное Имя Твое – Отца, и Сына, и Святого Духа, – ныне, и всегда, и во веки веков>! И будут милости великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа!
АНАФОРА СВЯТОГО ИОАННА ЗЛАТОУСТА
(Структура. Темы основных разделов)
[Призыв народа к Анафоре после пения Символа веры:]
Д .: Станем добре, станем со страхом, вонмем, святое возношение в мире приносити… Свящ. : Благодать Господа нашего Иисуса Христа… Горе име им сердца (вознесём ввысь сердца). Люди: И мамы (имеем [такое намерение]) ко Господу. Свящ.: Благодарим Господа. Люди: Достойно и праведно!
Анафора
Достойно и праведно Тебе пети, Тебе благословити, Тя хвалити… (1-я молитва анафоры, окончанием которой является возглас священника) : Победную песнь пою ща, вопию ща, взывающа и глаголюща. Люди: Свят, свят, свят, Господь Саваоф!…
С сими и мы божественными силами, Владыко, человеколюбче, вопием и глаголем… (2-я молитва анафоры; заканчивая ее, свящ. возглашает установительные слова Господа на Тайной вечере): Приими те, ядите, сие есть тело Мое… Пийте от нея вси, сия есть кровь Моя новаго завета!…
Поминающе у бо ныне спасительную сию заповедь… (3-я молитва анафоры; заканчивая ее, свящ. возглашает): Твоя от твоих, Тебе принося ща о всех и за вся!
Еще приносим Ти… [Господи, и же Пресвятаго Твоего Духа… Сердце чисто созижди… Не отвержи мене… – Тропарь III -го Часа и стихи 50-го псалма; это славянская интерполяция с начала XV в., чуждая изначальному тексту анафоры; у греков в настоящее время ее нет].
И сотвори у бо хлеб сей честно е тело Христа Твоего. … А еже в чаши сей, честную кровь Христа Твоего. … Преложив Духом Твоим Святым (освящение Св. Даров).
Я коже быти причащающимся во трезвение души… (священник молится, чтобы причастники обрели в Св. Дарах душевное трезвение, оставление грехов, общение со Святым Духом, наступление Царствия Небеснаго и чтобы дерзновенное приближение к Богу не вменилось им во осуждение).
Еще приносим Ти словесную сию службу о и же в вере почивших, праотцех… (священник приносит ходатайство о патриархах, пророках, апостолах, мучениках, исповедниках «И о всяком ду се пра веднем в вере скончавшемся»,особенно же – изрядно – о Богородице, – как свидетельствует завершающий молитву возглас ): Изря дно о Пресвятей…!
О святе м Иоанне проро це… (продолжение воспоминаний – Иоанна Крестителя, апостолов, всех святых и вновь – усопших. Затем – поминовение церковной иерархии, моления о Церкви, о богохранимой стране нашей.)
Священник возглашает: В первых помяни, Господи, великого господина и отца нашего Алексия (Кирилла)… (патриарха ), и господина нашего высокопреосвященнейшего… (правящего архиерея ). Помяни, Господи, град сей, в немже живем… (и далее поминовение плавающих, путешествующих, болящих и страждущих, плененных …)
И даждь нам еди неми усты и еди нем сердцем славити и воспевати… (конечное славословие Имени – и окончание Анафоры ).
Префацио : благодарение Бога за творение мира и промысл; служба людей Творцу возводит к воспоминанию ангельского служения («жертва хваления»): «Свят, свят, свят» – Санктус , который переходит к искупительным подвигам Иисуса Христа, описанию Тайной вечери с установительными словами. Далее (анамнесис ) воспоминаются претерпленные Им крест, погребение, воскресение, вознесение, седение одесную Отца и возносится наше благодарение (евхаристия) («Твоя от Твоих…»).
Эпиклезис начинается с повторения идеи приношения («Еще приносим»), затем следует усердное призывание Святого Духа ради «преложения» Св. Даров и освящения верных, их вкушающих.
В интерцессионес – моления о почивших («о всяком ду се праведном») – особое воспоминание Богоматери («Изрядно о Пресвятей»), Иоанна Предтечи, апостолов, всех святых, поминание Церкви небесной и земной, иерархии, клира, властей, страны, града и всех людей. Это – остатки древних диптихов, читавшихся дьяконом во время совершения священником анафоры, а затем вошедших в ее текст. Длинный ряд поминовений «всех и вся» завершается славословием Имени Св. Троицы: Отца и Сына и Св. Духа.
[В молитве Господней («Отче наш»), которая уже не принадлежит к Анафоре, слова «хлеб насущный», согласно позднейшей традиции, приобретают «особое, чисто евхаристическое значение» (архим. . Евхаристия)].
Лит.: Успенский Н. Д. Анафора. (Опыт историко-литургического анализа) // Богословские труды. М., 1975. № 13; Мень А., прот. Таинство, Слово и Образ: Богослужение Восточной Церкви. Брюссель, 1980 и переиздания (гл. 3: Литургия; здесь содержится перевод центральной части анафоры св. Иоанна Златоуста на руский язык). Смотрите также литературу при статье «Литургия».
Материалы к курсу лекций «Основы православной литургики
»
Доц. Ю. Рубан, кандидат исторических наук, кандидат богословия
Центральная часть Евхаристии - Анафора. «Анафора» слово греческое «анаферо» и означает «возношение» - возношение Святых Даров.
По словам Николая Кавасилы содержание Анафоры заключается в том, что предстоятель от лица всей Церкви «возносит (греч. ἀναφέρει) благодарение Богу; и, воздав Ему славословие, восхвалив Его с ангелами, исповедав благодарение Ему за все блага, которые Он даровал нам от века, и... совершив воспоминание оного неизреченного и постоянного смотрения о нас Спасителя... священнодействует честные Дары и совершает всю жертву... Возвестив о той страшной вечере, как Спаситель пред Своими страданиями преподал ее святым Своим ученикам... просит... чтобы Всесвятый и всемогущий Дух Божий, почив на них, преложил хлеб в самое честное и святое Тело Христа, а вино - в самую честную и святую Кровь Его» .
Эта часть Литургии зачастую называется и Евхаристическим каноном.
Во время этого раздела богослужения Литургии священнослужителем прочитывается единая большая молитва Анафоры.
Первые христиане в разных областях Римской Империи и вне ее знали до 200 разных анафор. В наше время на литургии обычно читается анафора, составителем которой считается свт. Иоанн Златоуст. Она включает в себя четыре составляющие - благодарение Богу, воспоминание о всем, что совершил Господь для нашего спасения, призывание Духа Святого и нашу молитву друг о друге.
Сегодня эта молитва читается священником в алтаре тайно, «про себя», однако так было не всегда.
В Древней Церкви молитва Анафоры всегда произносилась гласно, вслух, а народ в отдельные моменты этой молитвы гласно же выражал свое единение, единомыслие со священнослужителем словами «Достойно и праведно есть...», «Свят, свят, свят...» и так далее.
В VI веке гласное чтение молитвы Анафоры зачастую стало заменяться тайным. Против этой новой практики очень резко выступил святой император Юстиниан, однако, несмотря на его усилия, к середине VII века практика тайного чтения евхаристических молитв уже получила повсеместное распространение.
Для стоящих в храме прихожан совершение Евхаристического канона на Литургии святого Иоанна Златоуста начинается со слышимого ими пения хора «Достойно и праведно есть...»; священник же в алтаре в это время приступает к чтению Анафоральной молитвы: «Достойно и праведно Тя пети...» А завершается Анафора священническим возгласом: «И да будут милости великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами».
Тайное чтение в алтаре молитвы Анафоры прерывается иерейскими возгласами и совершается при постоянном пении хора. При этом следует иметь в виду, что все эти фрагменты читаемой священником про себя молитвы, его возгласы и пение хора, органично переходя, перетекая друг в друга, вместе как раз и составляют тот самый единый, неразрывный по смыслу текст Евхаристического канона. Центральная мысль этой единой молитвы Анафоры - обращенное к Богу Отцу прошение о ниспослании Святого Духа на предлежащие Дары и о преложении их в Тело и Кровь Господа Иисуса Христа.
Молитва Анафоры обращена к Богу Отцу: именно Его просит священник освятить хлеб и вино, преложить их в Тело и Кровь Спасителя, ниспослать на них Своей властью Святого Духа.
Святой Николай Кавасила объясняет причину того, почему молитва Анафоры обращена к одному Богу Отцу так: «для чего священник к освящению Даров призывает не Сына, тогда как Он, как сказано, и Священник и освящает, а Отца? Чтобы ты знал, что Спаситель освящает не как человек, а как Бог, по Божественному Своему могуществу, которое у Него одно с Отцом».
В этой молитве для удобства литургической науки принято условно выделять, различать несколько ее частей.
Структура Анафоры
Первую часть Анафоры принято именовать Префацио (Praefatio) , что в переводе с латинского языка означает «введение»; по своему содержанию она представляет обращенное к Богу благодарение за все явленные Им Своему творению милости и, в том числе, за совершаемую ныне службу. Его текст: «Благодать Господа» (2 Кор 13. 13) или «Господь с вами» - «И со духом твоим», «Ввысь (устремим) сердца» - «Имеем ко Господу», «Возблагодарим Господа» - «Достойно и праведно».
Это - благодарение Богу, в котором раскрывается глубина чувств преданной Богу души. У св. Василия Великого это - прославление Бога за создание человека и дарование ему способности познания Бога, за домостроительство его спасения по грехопадении. Св. Иоанн Златоуст прославляет Бога за Его величие, за приведение человека «от небытия в бытие», за спасение падшего и за все благодеяния «их же вемы и не вемы, явленная и неявленная».
Следующая часть Анафоры - Санктус (Sanctus) начинается возгласом священника «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще» и пением известного ангельского гимна из библейской книги пророка Исаии «Свят, свят, свят Господь Саваоф...» (Ис. 6, 1-3). Sanctus (лат.- Свят, т. е. песнь «Свят, Свят, Свят! Полны небо и земля славы Твоей» (Ис 6. 3; ср.: Откр 4. 8, Иер 23. 24, Авв 3. 3); в развернутой форме Sanctus дополняется словами: «Осанна в Вышних! Благословен Грядый во имя Господне! Осанна в Вышних!» (Пс 117. 26; Мф 21. 9; Мк 11. 9-10; Ин 12. 13)).
К тексту Санктуса также присоединяется Институцио (Institutio) , содержащее повествование о Тайной Вечере и включающее в себя произнесенные Христом установительные слова Таинства Евхаристии «Приимите ядите, Сие есть Тело Мое...» и «Пийте от Нея вси, Сия есть Кровь Моя нового завета...». Institutio (установление, т. е. рассказ о Тайной вечере и установлении таинства Евхаристии) с чтением установительных слов («Приимите, ядите» и «Пейте из нее все»).
Далее следует Анамнесис (лат Anamnesis от греч. ἀνάμνησις - воспоминание) , что в переводе означает «воспоминание», ибо здесь вспоминаются Христовы «крест, гроб, тридневное Воскресение, на небеса восхождение...». установление Господом Таинства Евхаристии с произношением установительных слов Его: «Примите, ядите...», «Пиите от нея вси...», «Сие творите в Мое воспоминание».
Здесь же дьякон особым образом совершает возношение Святых Даров.
После Анамнесиса следует Эпиклесис(Epiclesis) , что в переводе с греческого означает «призывание». Здесь происходит призывание на евхаристические хлеб и вино наития Святого Духа, с тем, чтобы Господь преложил их в Тело и Кровь Христовы.
«... и просим, и молим, и мили ся деем, ниспосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащие Дары Сия».
Мысль о том, что Дары прелагаются именно силой сходящего на них Святого Духа, является для православной традиции важнейшей. Об этом говорит святитель Иоанн Златоуст: «Тáинственные Тело и Кровь никак не могут соделаться без благодати Духа».
Евхаристия - не только соединяет нас со Христом, пересозидая в Его Тело и Кровь; она также является для христианина и одним из совершеннейших путей его единения со Святым Духом. О том же пишет и святитель Амвросий Медиоланский (IV век), приводя очень неожиданное сравнение, дерзновенный образ опьянения - через Евхаристическое общение - благодатью Святого Духа,
«всякий раз, как ты пьешь (Кровь Христову) получаешь отпущение грехов и опьяняешься Духом. Поэтому сказал апостол: „не опьяняйтесь вином, но исполняйтесь Духа“ (ср. Ефес. 5, 18). Ибо опьяненный вином качается и шатается, опьяненный же Духом укореняется во Христе»
В славянской богослужебной традиции с XV-XVI столетий Эпиклесис предваряется чтением тропаря Третьего часа. В греческой богослужебной традиции этот тропарь за Литургией не звучит вообще. У нас он читается священником после слов молитвы Анафоры «...низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащыя Дары сия».
Вот текст этого тропаря: «Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый, Того, Благий, не отими от нас, но обнови нас молящих Ти ся». Священник читает тропарь трижды, а диакон в промежутках между этими чтениями произносит известные стихи из 50-го псалма: «Сердце чисто созижди во мне, Боже...» и «Не отвержи мене от Лица Твоего...», где также упоминается Святой Дух. Итак, эти тексты были включены в текст Анафоры в противовес католикам, - чтобы еще более усилить, подчеркнуть две богословские идеи: Дары освящает Святой Дух, причем Он призывается Церковью и освящает хлеб и вино уже после произнесения священником установительных слов Христа.
Наконец, еще одна значимая часть Анафоры - Интерцессио (Intercessio) , что в переводе с латинского языка означает «ходатайство».
Интерцессио начинается со слов «Изрядно о Пресвятей...». Здесь совершается поминовение Богородицы, всех святых, затем усопших, вселенной, Церкви, страны, властей, воинства, патриарха, правящего епископа. Это моление о всех святых, за Церковь Святую, Соборную и Апостольскую, за всех христиан живых и усопших в надежде воскресения и жизни вечной, «и о всех и за вся». (В практику православной Церкви вошел обычай пения во время intercessio песнопений в честь Божией Матери).
Анафора также имеет свое краткое завершение (Доксологио) , начинающееся со слов «И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити...»
Основные типы Анафор
Еще в древней Церкви вырисовываются три основные типа структурной организации текста Анафор: Aлександрийско-римский, Западно-сирийский и Восточно-сирийский. Именно они обусловили основные ветви дальнейшего развития евхаристических молитв. К Aлександрийско-римскому типу относятся некоторые Анафоры, используемые в Коптской и Эфиопской Церквах, а также Римский Канон, который на протяжении многих веков вплоть до последних десятилетий оставался единственной евхаристической молитвой в латинском обряде Католической Церкви.
Западно-сирийский тип представлен литургией апостола Иакова, прежде широко распространенной на Востоке, а позже сохранявшейся у сирийцев-яковитов, а также в нескольких православных монастырях в Иерусалиме и на греческом острове Закинфе (в последнее время ее изредка служат православные архиереи, в т. ч. и в Русской Православной Церкви). Дальней ветвью этого типа являются многочисленные Анафоры мозарабской Литургии, сохранившейся в Испании.
К восточно-сирийскому типу относятся Анафоры Литургии Иоанна Златоуста и Литургии Василия Великого, практически единственные, оставшиеся в обиходе Православной Церкви, а также Литургии Афанасия Великого, которой пользуется Армянская Церковь.
Порядок частей Анафоры
Порядок частей в различных анафорах может быть разным. В литургиях западно-сирийского, византийского и армянского обрядов тип анафоры - PSAEJ , где P-префация, S-санктус, A-анамнесис, E-эпиклеза, J-интерцессия. Александрийские (коптские) анафоры имеют тип PJSAE . Восточно-сирийский (халдейский) обряд - тип PSAJE . Структура традиционной римской анафоры описывается формулой PSEJAJ, то есть содержит две интерцессии. Некоторые исследователи подчёркивают, что в римской анафоре есть и второй эпиклесис, причастный, с его учётом формула должна выглядеть PSEJAEJ.
Источники:
- Анафора - http://www.azbyka.ru
- Анафора (в богослужении) - http://www.megabook.ru/Article.asp?AID=610541
- Анафора - http://ru.wikipedia.org
- Николай Кавасила Изъяснение Божественной Литургии - http://pravbeseda.ru/library/index.php?page=book
- Прот. Н. Деснов, Еще несколько слов об известных расхождениях между русскими и греками в литургиях святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста Богословские труды, М., 1992, сб. 31, с. 86–96.
- Проф. Н. Д. Успенский. Анафора. Опыт историко-литургического анализа. - Богословские труды, сб. 13, с. 117-125
- Хуан Матеос, S.J. Развитие византийской Литургии - http://www.liturgica.ru
Александр А. Соколовский
