Летом 2011 года мне выпало счастье познакомиться с двумя необыкновенными людьми - Кириллом Васильевичем Захаровым и Михаилом Федоровичем Худолеевым, ветеранами войны. Кирилл Васильевич пережил блокаду, затем воевал, освобождал Украину, войну закончил в Берлине. Михаил Федорович во время войны был матросом, участвовал в легендарном Таллиннском переходе, его танкер (№ 12) разбомбили, но ему удалось спастись: два часа он плыл до острова Гогланд.

В их рассказах меня поразило многое. И страшное страдание, пережитое ими вместе с нашим народом во время войны. И их несгибаемое мужество. Но более всего - удивительное милосердие.

У Кирилла Васильевича во время Таллиннского перехода погиб брат - Михаил Васильевич Захаров, служивший на эсминце. Самые страшные месяцы блокады Кирилл Васильевич провел в Ленинграде. Он вспоминает, как был сбит немецкий самолет и упал прямо в Таврический сад; помнит трупы немецких летчиков. Он рассказывал о голоде, испытанном им осенью-зимой 1942 года. Спасло его то, что он пошел на завод работать. В конце зимы 1942 года его удалось вывезти на Большую землю по льду Ладожского озера. Он рассказывал, как погрузили их в машины, как отправившаяся перед ними машина попала под немецкую бомбежку и провалилась под лед, как в ледовой каше плавали вещи и люди, пытаясь спастись, но увы…

Все это он помнил: и погибшего брата, и умерших от голода друзей и родственников, и утонувших в Ладоге. И всю войну его жгла одна мысль и желание: он представлял себе, как будет мстить, дойдя до Берлина.

И вот он в Берлине. 20-е числа апреля 1945 года. Идут бои за каждую улицу, каждый дом. Гибнут наши солдаты. В один из дней, когда огонь на время стих, Кирилл Васильевич решил подкрепиться: с утра во рту не было ни крошки - такими напряженными были бои. Он зашел в подворотню одного дома, развернул свой паек… И вдруг видит, как поднимается крышка канализационного люка, перед ним предстает изможденный от голода пожилой немец и показывает на рот: есть, мол, хочу. И Кирилл Васильевич… отломил кусок от своего пайка и отдал ему. Потом откуда-то взялся еще один немец, молодой, тоже изнемогавший от голода. Поделился Кирилл Васильевич и с ним. В общем, в этот день он остался без обеда.

Месть не состоялась. И нисколько он об этом не жалеет.

Сейчас, несмотря на весьма преклонные годы, Кирилл Васильевич еще работает. Занимается увековечиванием памяти погибших во время Таллиннского перехода. В прошлом году стараниями оставшихся в живых участников на стене Фрунзенского военно-морского училища (Санкт-Петербург) была установлена мемориальная доска - на средства ветеранов и родственников погибших: у государства, как часто сейчас бывает, денег на это не нашлось.

В настоящее время Кирилл Васильевич и его сподвижники стремятся установить памятник участникам Таллиннского перехода в Санкт-Петербурге.

Слушая его, я вспоминал слова Л.Н. Толстого из романа «Война и мир»: «Благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью». И таких случаев было очень много. Почему немцы столь ожесточенно сопротивлялись, когда война была уже очевидно проиграна? Они боялись, что наши будут поступать с ними так же, как они обходились с нами. И как они были потрясены, когда встречали человеческое и милосердное отношение со стороны советских солдат и офицеров, когда после взятия Берлина было приказано кормить всех (на оккупированной территории СССР немцы принципиально кормили только тех, кто на них работал). И вот ответ на вопрос: почему мы победили? Благодаря воле и вере, силе духа русского народа, укорененного в столетиях православной жизни. Вспоминаются слова Шамиля в письме Александру II: «Государь, ты победил меня не только силой оружия. Ты победил меня своим великодушием и милосердием». И не случайно Ольга Берггольц говорила о спасенной на войне от смерти человечности. Пройдя тяжелейшие испытания, мы все же остались людьми, внутренне дорожившими православными ценностями, несмотря на их внешний временный запрет. Этот парадокс четко определил Александр Твардовский в своей поэме «Василий Теркин»:

В бой, вперед, в огонь кромешный ,
Он идет, святой и грешный,
Русский чудо-человек.

«Замечательно, что в праздник Покрова Пресвятой Богородицы в Марфо-Мариинской обители открылась выставка, посвященная этим датам, – отметил присутствовавший на церемонии открытия епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон. – Она показывают, что в нашей жизни соединены трагедия – следствие греха – и любовь».

Организаторы подчеркнули, что, приурочивая выставку в том числе и к 100-летию начала Первой мировой войны, они призывают вспомнить прежде всего не жестокость, а подвиги любви, явленные в то время.

Так, игумения Марфо-Мариинской обители Елисавета отметила: «Возвращение к истокам – православию – дает возможность увидеть, что такое русское самосознание: русский человек не может просто убивать бездумно, в его сердце должно быть милосердие. Без милосердия это уже не русский человек». Она подчеркнула, что на выставке представлены материалы, свидетельствующие о проявлении заботы и милосердия даже к врагам, причем с обеих сторон: фотографии зафиксировали, как в русских госпиталях лечили японских и немецких солдат, а немецкие военные помогали русским.

Экспонаты для выставки предоставили Центральный исторический архив г. Москвы, Государственный архив кинофотодокументов, Музей истории медицины Первого МГМУ им. И.М. Сеченова, Музей Свято-Димитровского училища сестер милосердия, Православный информационно-библиотечный центр «Рязановский дом» (Екатеринбург), монастырь св. равноап. Марии Магдалины (Иерусалим), храм Иверской иконы Божией Матери на Большой Полянке, частные коллекционеры, Российское военно-историческое общество.

Красный Крест в Российской империи

С середины XVII века в России начинают заниматься организованной помощью раненым. В XVIII веке немецкие принцессы привносят сюда европейские традиции благотворительности.

Из письма Флоренс Найтингейл лорду Раглану, командующему британскими войсками в Крыму: «Выздоровление больных даже не так зависит от квалифицированного хирурга, как от осторожного санитара, и постоянные смены их все время неутрализуют приказы предыдущих последующими…».

Подписание международной Женевской конвенции 1864 года (Женевская конвенция – международно-правовой договор, которым нормируются охрана и облегчение участи больных и раненых воинов на войне – прим.ред ), падает на благодатную почву: в 1867 году создается Общество попечения о больных и раненых воинах под покровительством императрицы Марии Александровны (13 лет спустя его переименовывают в Российское общество красного креста (РОКК)).

В 1901 году Жан Анри Дюнан стал первым лауреатом Нобелевской премии мира. Его личная судьба тесно переплелась с деятельностью РОКК. В то время, как разоренный, всеми забытый, он переживал труднейшие годы своей жизни, Российский Красный крест пришел ему на помощь: его избрали почетным членом общества и назначили пожизненную пенсию.

В отличие от других стран, РОКК в России помогал людям и в мирное время в случае «народных бедствий» – эпидемий, землетрясений, пожаров, неурожаев, заботилось об инвалидах.

Документы, представленные на выставке, дают представление о том, как строились взаимоотношения государства, общественных организаций и частной инициативы в делах милосердия 100 лет назад.

Новой формой духовного подвига и христианской помощи ближнему становится основанная Великой княгиней Елизаветой Федоровной в 1907 году Марфо-Мариинская обитель милосердия. Во время Первой мировой войны помощь сестричества фронту, раненым и увечным воинам, а также их семьям была самой разнообразной.

Милосердные сестры

Один из залов выставки полностью посвящен истории общин сестер милосердия, движения Красного Креста в тылу и на фронтах Крымской, Русско-турецкой, Русско-японской и Первой мировой войн. Это было время, когда русские женщины разных сословий шли на подвиг заботы о раненых.

Мария Владимировна Горяинова просит зачислить ее сестрой милосердия в летучий отряд (группа медицинского состава, выделявшаяся на корабле в период Великой Отечественной войны для оказания раненым медицинской помощи непосредственно на боевых постах – прим.ред.) вдействующую армию. За ее плечами – Русско-японская война и война на Балканах.

Параллельно шло становление женского профессионального образования в России.

Поддержка общества

Благотворительные вечера, концерты, балы, аукционы были частью повседневной жизни во время войны.

Особую роль играли полковые священники.

Интересный случай произошел во время Первой мировой войны: небольшой отряд русских солдат, с которым был полковой священник отец Парфений, встретился с таким же небольшим отрядом австрийцев. Взяв в руки икону Спаса Нерукотворного иерей обратился к австрийским солдатам с призывом не устраивать кровопролитие, а сдаться в плен, дабы «и мы, и вы остались живы». Солдаты, большинство которых были русинами, так и сделали.

Княгиня Шаховская

На выставке представлен редкий портрет княгини Натальи Борисовны Шаховской в форме сестры милосердия. Наталья Шаховская, урожденная Святополк-Четвертийская, была глубоко верующей русской женщиной (ее духовником был протоиерей Валентин Амфитеатров). Федор Петрович Гааз, бывший семейным врачом Святополк-Четвертийских, своим примером вдохновил княгиню посвятить себя помощи ближним. Так княгиня вступила в Никольскую общину сестер милосердия.

Просветительский проект, посвященный истории милосердия, будет продолжен в 2014-2017 гг. Планируется провести три выставки, посвященные важнейшим событиям российской истории, связанным с Великой войной и крушением империи, а также сопутствующие конференции и круглые столы.

Фото: Иван Джабир

Лауреат в номинации «Юность» в конкурсе сочинений-эссе на тему: "Милосердное служение" к I Международному Форуму "Милосердие" 1 ноября 2014 г. Всего в номинации 62 работы школьников 9-11 классов средних общеобразовательных школ и студентов с 1 по 4 курс)

Сестры милосердия на войне

Милосердие — это в первую очередь любовь к людям, сострадание, желание помочь… Порой даже ценой собственной жизни.
Первой сестрой милосердия стала Флоренс Найтингейл. Получив прекрасное аристократическое образование, будучи богатой невестой, она запросто могла бы занять свое «место под солнцем», но решила посвятить свою жизнь бедным больным людям. Родные были в ужасе от такого решения, многие отвернулись от нее. Но мисс Флоренс оказалась сильной девушкой и до конца своих дней не изменяла выбранному ремеслу.

Флоренс Найтингейл (1820-1910)

Нужно отметить, что ее работа была очень опасной: она могла заразиться от больных. Но она не боялась и претворяла в жизнь свой план, который был предельно прост: идеальная чистота, частое проветривание помещений и правильное питание. Добившись успехов в этом деле, мисс Флоренс отправляется в Крым, в английские госпиталя, где благодаря ее принципам санитарии и элементарному уходу, смертность раненых солдат резко снижается. Шла Крымская война…

Елизавета Петровна Карцева (1823-1898)

В России были не менее отважные сестры милосердия, одна из них — Елизавета Петровна Карцева. Эта внешне слабая и болезненная женщина была мужественна, бесстрашна и полна сил. В лазаретах под ее предводительством всегда был полный порядок (а все потому, что ее побаивались). Бывало, что сестры и Елизавета Петровна вместе с ними работали целыми сутками, чтоб помочь всем раненным, которым порой не хватало даже места в лазарете… Карцева однажды заразилась тифом, но это не сломило ее, и она продолжала помогать нуждающимся. Шли годы, но не менялись ценности, главная из которых — жизнь человека.

Лидия Филипповна Савченко (1922-2000)

Во время Великой Отечественной войны среди медицинских сестер была Лидия Филипповна Савченко, позднее награжденная медалью имени Флоренс Найтингейл — высшей наградой сестер милосердия. Лидия Филипповна на себе выносила раненых с поля боя, была ранена сама и после этого оставлена в лазарете донором. Однажды привезли немецкого языка, потерявшего много крови. Накануне Лидия Филипповна ездила к себе домой и обнаружила, что все разрушено, родные убиты… Не трудно представить, какая ненависть к фашистам жила в сердце девушки! Но все же она стала донором и для врага.

Пока писала сочинение, думала, что зря вкратце описываю биографии этих великих женщин, ведь главное — мои мысли о милосердии. Но теперь понимаю, что все же не зря! Я еще раз осознала все те качества, которыми обладают сестры милосердия: уважение к жизни человека (донорство Савченко), ответственность, граничащая с суровостью (порядок Карцевой), сила воли, которая лишает, казалось бы, блестящего будущего (решение Найтингейл), а также самопожертвование, внимательность, бескорыстие, храбрость и, конечно же, любовь к ближнему.

4. /ОБРАЗЦЫ сочинений по русскому языку/Проблема выбора.docx
5. /ОБРАЗЦЫ сочинений по русскому языку/Рассуждение о чести.doc
6. /ОБРАЗЦЫ сочинений по русскому языку/Смысл жизни.docx
7. /ОБРАЗЦЫ сочинений по русскому языку/Сохраним память о погибших товарищах!.docx
8. /ОБРАЗЦЫ сочинений по русскому языку/Сохраним прошлое во имя будущего!.docx
9. /ОБРАЗЦЫ сочинений по русскому языку/Странники как явление русской жизни.docx
10. /ОБРАЗЦЫ сочинений по русскому языку/Цена дружбы....docx
11. /ОБРАЗЦЫ сочинений по русскому языку/Человек на войне.docx Я прочитал текст русского писателя Л. Леонова, его размышления не оставили меня равнодушным
Рассказывает нам о том, как он «однажды утром, гуляя по лесу, размышлял, что значит талант». Пришвин увидел «крохотную птичку»
Проблема героизма, выбора
Т. М. Джафарли размышляет над проблемой сохранения моральных ценностей в современной жизни современным человеком
Можно ли вручить подростку «смысл жизни на блюдечке»?
Нужно ли сохранять память о погибших товарищах? Над этой нравственной проблемой рассуждает советский писатель Д. Гранин
Образец сочинения-миниатюры (егэ по русскому языку) части (Текст Л. Жуховицкого)
Я прочитала текст известного русского певца Ф. И. Шаляпина, и его размышления не оставили меня равнодушной
Какова цена настоящей дружбы и как она проверяется? Над этой проблемой размышляет публицист Т. Тэсс
В. П. Астафьев считает, что человек, вопреки всему, даже смерти товарищей и ненависти к врагу, способен сохранить веру в людей, сострадание и не потерять человеческий облик. Ведь и русский врач, и немец из военных
скачать docx

Автор рассказывает историю, произошедшую во время Великой Отечественной войны. На привале солдаты, отбившие атаку фашистов, стали свидетелями варварской сцены: русский солдат в порыве гнева решил отомстить пленным немцам («живодерам») за смерть своих родственников («Маришку сожгли-и-и! Селян всех… Всю деревню…»), схватив автомат и выпустив в них несколько очередей. Борис, солдат из его взвода, бросился спасать пленных немцев, закрывая их своим телом. Некоторое время спустя автор показывает военных госпиталь, где раненых, «хоть наших, хоть чужих», перевязывал русский врач. Астафьев, показывая, что на войне раненые не делятся на своих и чужих, использует деталь – «деревянное стиральное корыто», полное «бинтов, клочков одежды, осколков и пуль, в котором «смешалась и загустела кровь разных людей».

В.П. Астафьев считает, что человек, вопреки всему, даже смерти товарищей и ненависти к врагу, способен сохранить веру в людей, сострадание и не потерять человеческий облик. Ведь и русский врач, и немец «из военных медиков» вместе оказывали помощь раненым в этой перестрелке. В душах этих людей в данный момент нет места «чувству мести», как писал когда-то Л.Н. Толстой, «оно уступило место чувству жалости». Я полностью согласен с мнением автора. Безусловно, война - это страшное и жестокое испытание. Но люди, несмотря на все ужасы военного времени, в большинстве своем, не превратились в ожесточенного зверя, а сохранили способность к состраданию, милосердию, сохранили высокие нравственные качества человека.

Русская литература «учила» человека смело смотреть в глаза врагу, воспитывала чувство презрения к нему, призывая громить его всюду. Читая М. Шолохова («Наука ненависти»), К. Симонова (стихотворение «Убей его!», роман «Солдатами не рождаются») понимаем святые чувства воинов, презиравших врага, беспощадно сметавших все на своем пути. Но тогда, когда была одержана победа, враг для наших солдат, тем более пленный, становился не воином, а простым человеком, достойным жалости, сострадания. Вспомним сцену с пленными французами(Рамбалем и Морелем) в романе Л.Н. Толстого «Война и мир». Не враги, нет, - «…тоже люди»,- так пишет о них сам автор. Это «тоже люди » было сказано и Кутузовым: «Мы себя не жалели, а теперь и их пожалеть можно».

Войны всегда были мерилом не только мужества человека, но прежде всего мерилом его человечности. Изображение этого чувства человечности мы видим и в произведениях 20-ого века, посвященных ВО войны 1941 – 1945 гг.. В. Некрасов («В окопах Сталинграда») рассказал о том, как вытаскивали из огня русские солдаты немецких раненых из горящего немецкого госпиталя. В. Кондратьев («Сашка») повествует о сложных чувствах молодого солдата, которому предстоит одному конвоировать немецкого пленного. Сложные это чувства: и ненависть к фашисту, и интерес к немцу-солдату и к его службе, и жалость к пленному, похожему на его одноклассника, и понимание, что перед ним не враг, а обычный пленник. И все же верх берет чувство милосердия («страшные нелюди те, кто встал в атаке из-за взгорка, тех он беспощадно и безжалостно убивал – враги, а этот… такой же как я. Только обманутый…»).Конечно, для русских писателей всегда было главное, лучшее качество человека - человечность.

Мне кажется, что именно чувство человечности и помогло нам выиграть не одну войну, одержать победу над варварством, дикостью и жестокостью.

Подготовлено учителем русского языка и литературы Парфеновой Н.В.

О способности русских прощать врагов

Милосердие и способность прощать врагов всегда отличали русских людей. Свойство быть милосердным не только к род­ным и близким, но и к чужим - это требует от человека трудов и напряжения сил.

Но проблема данного текста заключена не только во все­прощении; она ещё в более сложных ситуациях, которые могут возникнуть в жизни. Человек может оказаться перед выбором: должен или не должен он прощать врагам боль за свою рас­терзанную землю, за искалеченные судьбы соотечественников и надругательство над всем для него святым.

Комментируя данную проблему, следует сказать, что не все русские люди и на фронте, и на освобождённых от оккупантов территориях были способны простить непрошеных гостей за причинённое зло. И быть непримиримыми для наших людей в этих условиях - это становилось их выстраданным правом.

Однако мнение автора в тексте видится очень чётко. Люди России, и воевавшие, и гражданское население, в большинстве своём не были враждебно настроены по отношению к пленным немцам. Все понимали, что плен - это следствие той же войны, которая перемолола жизни и судьбы миллионов ни в чём не повинных людей. При этом кем бы они ни были, воинство ка­ких бы армий ни оказывалось во власти победителей, сами по­беждённые были не в силах что-либо изменить в своей судьбе. Однако подходы к пленным русским и пленным гитлеровцам, которые осуществлялись «другой» стороной, были резко про­тивоположны по своему характеру. Фашисты целенаправленно уничтожали попавших в плен воинов Красной Армии, а наше командование сохраняло жизнь немецким военнопленным.

Я согласен с позицией автора и подтверждаю её следующим первым примером. Исполненным высокого гуманизма было отношение русских к пленным также и в войне 1812 года. В ро­мане Л.Н. Толстого «Война и мир» есть сцена: главнокоман­дующий русской армией Кутузов осматривает свои полки после победного Красненского сражения и благодарит их за ратные подвиги. Но при виде тысяч больных и изнурённых пленных французов взгляд его становится сочувствующим, и он говорит о необходимости «пожалеть» побеждённого врага. Ведь настоя­щие воины сражаются с противником в открытом бою. А когда он повержен, спасать его от верной гибели становится долгом победителей.

Второй пример в доказательство правоты позиции автора я привожу из жизни, основываясь на реальных фактах. Колонну военнопленных немцев под конвоем вели по улице маленького городка. Русская женщина вынесла три варёных картофелины и два куска хлеба - всё, что было в доме из еды в этот день, и от­дала пленному болезненного вида, еле передвигавшему ноги.

В заключение можно сказать, что высокий гуманизм русских людей проявлялся в великодушном отношении к побеждённому противнику и в умении отличить подлинных врагов от тех, кто оказался в гуще кровавых событий не по своей воле.