Чан Кайши (в стандартном китайском произношении Цзян Цзеши; 31 октября 1887 - 5 апреля 1975) - военный и политический деятель Китая, возглавивший Гоминьдан в 1925 г. после смерти Сунь Ятсена.
Ранние годы
Чан Кайши родился в местечке Сикоу уезда Фэнхуа провинции Чжэцзян, примерно в 40 километрах от портового города Нинбо, расположенного южнее Шанхая. Согласно записям в книге семейной летописи он принадлежал к 28-му поколению рода Цзян, берущему начало от потомков Чжоу-гуна (мудрого правителя, которым восхищался сам Конфуций). Семья Чан Кайши жила в доме, который одновременно являлся и магазином: его отец - типичный сельский грамотей из старого китайского общества - был хозяином соляной лавки, бережливым, строгим и степенным. В возрасте 6 лет родители отдали его в частную школу, где он начал своё регулярное образование под руководством учителя Жэнь Цземая.
В 1895 году у мальчика умер отец, и семья стала испытывать серьёзные финансовые трудности. В 1899 году мать была вынуждена отправить сына в дом деда по материнской линии. В 15-летнем возрасте по настоянию матери он женился, его невесту звали Мао Фумэй, она была на 5 лет старше жениха.
Чан Кайши в японской форме
В 1903 году, в возрасте 17 лет Цзян Чжунчжэн поступил в школу в уездном городе Фэнхуа, где давали образование по европейскому образцу. Там он начал интересоваться политическими событиями, и выбрал свой жизненный путь, решив стать военным. В 1906 году он впервые приехал в Японию, где познакомился с революционерами, группировавшимися вокруг Сунь Ятсена. В знак своей решимости участвовать в антимонархической антиманьчжурской революции Цзян Чжунчжэн в апреле 1906 года, находясь в Токио, срезал свою косу и отослал её домой. Он хотел поступить в Японии в военное училище, однако его планы сорвались, и зимой он был вынужден вернуться на родину.
Летом 1907 Цзян Чжунчжэн прибыл в Баодин, где, выдержав огромный конкурс, поступил в военное училище на краткосрочные курсы подготовки офицеров Национальной армии Министерства обороны. В конце года он успешно сдал экзамены по японскому языку для желающих продолжить военное обучение в Японии. В 1908-1909 годах Цзян обучался в японском пехотном училище Синбу, в это же время он по рекомендации Чэнь Цимэя (один из соратников Сунь Ятсена) вступил в Тунмэнхой. По окончании училища Цзян Чжунчжэн был принят на военную службу в качестве кадета 19-го артиллерийского полка 13-й дивизии японской армии.
18 марта 1910 года у Цзян Чжунчжэна появился первый и единственный, официально считающийся родным сын, которому он дал имяЦзинго.
На пути к власти
В 1911 году, после начала Синьхайской революции в Китае, Чан Кайши вернулся в Китай, где стал помогать Чэнь Цимэю разворачивать вооружённые действия вШанхае и в Ханчжоу против цинских властей. Командуя авангардом, он проложил путь к столице своей родной провинции Чжэцзян - городу Ханчжоу. В награду за успехи в этой операции он был назначен командиром полка. Затем он помог Чэнь Цимэю поставить под контроль восставших провинцию Цзянси.
В 1912 году в ходе борьбы за власть Чэнь Цимэй приказал Чан Кайши организовать тайное убийство Тао Чэнчжана - руководителя активной в то время в Шанхае и прилегающей к нему части Китая революционной организации. В связи с разразившимся скандалом Чан Кайши был вынужден бежать в Японию. Там он стал издавать журнал «Цзюнь шэн» («Голос армии») и занялся изучением немецкого языка, подумывая о поездке в Германию. Однако зимой он снова вернулся в Шанхай, помогал Чэнь Цимэю в борьбе против Юань Шикая, а потом вновь уехал в Японию. В 1914 году он по приказу Сунь Ятсена попытался организовать выступления против Юань Шикая в районе Шанхая и Нанкина, однако они оказались неудачными. После этого Сунь Ятсен направил Цзян Чжунчжэня в Маньчжурию. В Харбине Чан Кайши направил Сунь Ятсену памятную записку о неминуемости войны в Европе, а также предложил план свержения власти Юань Шикая. После начала Первой мировой войны он вернулся в Японию.
В 1915-1916 году Чан Кайши принимал участие в вооружённых выступлениях против власти Юань Шикая в Шанхае. В ходе их он проявил большое личное мужество, и его имя приобрело известность среди сторонников Сунь Ятсена. Когда в 1916 году Чэнь Цимэй погиб от руки наёмного убийцы, подосланного Юань Шикаем, Чан Кайши фактически заменил его в роли ведущего военного деятеля из числа приверженцев Сунь Ятсена в Шанхае.
10 сентября 1916 года на свет появился мальчик, которого Чан Кайши впоследствии официально усыновил и назвал Вэйго. Есть версия, что Цзян Вэйго - внебрачный сын Чан Кайши и его японской подруги.
Чан Кайши в 1920 году
В 1918 году Сунь Ятсен вызвал Чан Кайши в Гуанчжоу, где тогда находился центр революционных сил, и назначил его начальником оперативного управления. В октябре 1918 года он стал командующим второй колонной гуандунской армией и принял участие в боях гуандунской армии против фуцзяньских войск. В 1919 году ему пришлось уйти с командных постов. Он некоторое время ездил между Японией и Шанхаем, а затем уехал в родные края, чтобы ухаживать за матерью. Его мать умерла в 1921 году в возрасте 58 лет. Вскоре после этого он был вызван Сунь Ятсеном и начал разработку планов Северного похода, то есть наступления армии из провинцииГуандун на север страны с целью покончить с её раздробленностью, объединить страну и создать центральное правительство Китайской республики.
В июне 1922 года гуандунский милитарист генерал Чэнь Цзюнмин поднял мятеж против Сунь Ятсена в Гуанчжоу. Чан Кайши вместе с Сунь Ятсеном укрылся на канонерской лодке «Юнфэн». Факт, что в трудную для Сунь Ятсена минуту Чан Кайши очутился вместе с ним, послужил причиной их сближения.
Сунь Ятсен во время визита в Академию Вампу 16 июня 1924 года. Стоят, слева направо: Хэ Инцинь, Чан Кайши и Ван Болин
В феврале 1923 года Сунь Ятсен вернулся в Гуанчжоу и назначил Чан Кайши начальником своего генерального штаба, а также сделал его членом военного комитета партии Гоминьдан. Встала задача создания собственных вооружённых сил партии Гоминьдан. В связи с этим, Сунь Ятсен направил Чан Кайши в Москву. В Москве Чан Кайши предложил план военных действий в Китае, составленный Сунь Ятсеном, который предполагал значительную помощь со стороны СССР. Вместо этого Москва предложила помощь в создании вооружённых сил партии Гоминьдан на её собственной базе в Гуанчжоу.
В 1924 году Сунь Ятсен принял решение об организации в Гуанчжоу на острове Хуанпу (на кантонском диалекте его название произносится как «Вампу») академии Вампу - будущей кузницы кадров для национальной революционной армии, подчиняющейся руководству партии Гоминьдан. Председателем комитета по подготовке к созданию этой школы был назначен Чан Кайши; в апреле он был назначен начальником военной школы Вампу и одновременно начальником генерального штаба. 16 июня состоялась торжественная церемония открытия. В июле Чан Кайши стал по совместительству начальником крепости Чанчжоу.
12 марта 1925 года в Пекине в возрасте 59 лет скончался Сунь Ятсен. В августе Чан Кайши получил пост командующего 1-й национальной революционной армией. В сентябре он был назначен командующим войсками Восточного похода, осуществлявшегося с целью объединения провинций Гуандун и Гуанси. Таким образом Чан Кайши стал самой сильной военной фигурой в партии Гоминьдан. В ноябре в результате ряда успешных военных операций вся провинция Гуандун оказалась под властью Национального правительства.
- (настоящее имя Чан Чунчэн) (1887 1975), китайский государственный деятель, генералиссимус. Родился близ города Нинбо, в приморской провинции Чжэцзян 31 октября 1887. Его отец был управляющим местного отделения государственной соляной монополии, а … Энциклопедия Кольера
- (Цзян Цзеши) (1887 1975), глава (с 1927) гоминьдановского правительства в Китае, с 1935 главнокомандующий китайской армией, маршал. После его свержения в Китае с 1949 возглавлял правительство на Тайване. * * * ЧАН КАЙШИ ЧАН КАЙШИ (Цзян Цзеши)… … Энциклопедический словарь
- (Цзян Цзеши) (1887 1975 гг.) глава гоминьдановской администрации на Тайване. В 20 е гг. выступал на стороне Сун Ятсена. В 1926 г. в качестве главнокомандующего национально революционной армией гуанчжоуского Национального правительства участвовал… … Исторический словарь
- (Цзян Цзеши) (1887 1975) глава (с 1927) гоминьдановской администрации на о. Тайвань по 1949. Маршал … Большой Энциклопедический словарь
- (Цзян Цзеши) (1887 1975) китайский военный и государственный деятель, глава (с 1927) гоминьдановской администрации, с 1949 на о. Тайвань. Генералиссумус. Политическая наука: Словарь справочник. сост. проф пол наук Санжаревский И.И.. 2010 … Политология. Словарь.
Чан Кайши - (Chiang Kai shek or Jiang Jiehi) (1887 1975), кит. генерал и гос. деятель. В 1926 г. возглавил Гоминь дан, в 1926 28 гг. руководил Северным походом. После разрыва коммунистами союза с Гоминьданом Ч. безжалостно подавлял профсоюзы и ком. орг ции,… … Всемирная история
Чан Кайши - () () глава гоминьдановской администрации на Тайване. В 20 е гг. выступал на стороне Сун Ятсена. В 1926 г. в качестве главнокомандующего национально революционной армией гуанчжоуского Национального правительства участвовал в Северном походе. В… … Энциклопедический словарь «Всемирная история»
Станция «Мемориал Чан Кайши» Линия Даньшуй Тайбэйский метрополитен … Википедия
Станция «Мемориал Чан Кайши» Линия Даньшуй Тайбэйский метрополитен Дата открытия … Википедия
Координаты: 25°02′03.48″ с. ш. 121°31′01.18″ в. д. / 25.034303° с. ш … Википедия
Книги
- Семейный массаж. Практическое руководство , Чан Кайши Ли. Метод массажа, предлагаемый в этой книге, основан на воздействии на акупунктурные точки. В отличие от обычных методов массажа, которые концентрируются на конкретном заболевании, акупунктура…
- Великие женщины Удивительные истории об удивительных женщинах Мария-Антуанетта Ал дриенна или Жизнь госпожи де Лафайет Королева Пустыни Мадам Чан Кайши комплектиз 4-х книг в упаковке , Фрэзер А., Моруа А., Хауэлл Дж. И др.. Комплект пяти книг"Великие женщины". Великие женщины. Л. Тайсон-Ли"Мадам Чан Кайши". А. Фрэзер"Мария Антуанетта". А. Моруа"Адриенна, или Жизнь госпожи де Лафайет". Дж. Хауэлл"Королева…
2) Яо Ечэн
3) Чэнь Цзежу
4) Сун Мэйлин
Генерал особого класса
 |
 |
 |
 |
Фамилия и имя
Ранние годы
Чан Кайши родился в местечке Сикоу уезда Фэнхуа провинции Чжэцзян , примерно в 40 километрах от портового города Нинбо , расположенного южнее Шанхая . Согласно записям в книге семейной летописи он принадлежал к 28-му поколению рода Цзян, берущему начало от потомков Чжоу-гуна (мудрого правителя, которым восхищался сам Конфуций). Семья Чан Кайши жила в доме, который одновременно являлся и магазином: его отец - типичный сельский грамотей из старого китайского общества - был хозяином соляной лавки, бережливым, строгим и степенным. В возрасте 6 лет родители отдали его в частную школу, где он начал своё регулярное образование под руководством учителя Жэнь Цземая.
На пути к власти
| В.К. Блюхер , главный военный советник Чан Кайши во время Северного похода, рассказывал мне, что неустойчивость верховного главнокомандующего проявлялась при первой же военной неудаче. Несколько раз, когда противнику удавалось нанести удар Национально-революционной армии и перейти в наступление, Чан Кайши пытался бежать с фронта. Не один раз его чуть ли не за руки держали, не допуская бегства, которое внесло бы моральное разложение в командный состав революционной армии. |
В декабре ЦИК партии Гоминьдан переехал из Гуанчжоу в Ухань , где образовался центр власти. Чан Кайши в противовес Ухани создал свой центр власти в Наньчане , где вместе с ним оказались вернувшийся к своим обязанностям председатель ЦИК Чжан Цзинцзян и исполняющий обязанности председателя Национального правительства Тань Янькай . Так возник раскол партии Гоминьдан.
В борьбе с Японией
До сих пор на Тайване пользуется популярностью книга «Сладкий источник в пустыне» (Хуанмо ганьцюань ), представляющая собой перевод книги американской писательницы Летти Кауман «Streams in the Desert» с комментариями «анонимного китайского христианина», автором которых является Чан Кайши, читавший её с июля .
Тайваньский период
После поражения Гоминьдана в Чан Кайши возглавил правительство и Гоминьдан на Тайване . Президент () и Верховный главнокомандующий вооружённых сил Китайской Республики (как официально называется государство на Тайване). До начала 1970-х годов пользовался поддержкой США и многих (но далеко не всех) их союзников как единственный законный правитель всего Китая. Долгое время представители режима Чан Кайши занимали в Совете Безопасности ООН китайское место, однако 25 октября в Совет Безопасности был введён представитель КНР .
Скончался от почечной недостаточности 5 апреля г. на Тайване, где провёл последние 26 лет своей жизни. В своем политическом завещании Чан Кайши призывал своих соотечественников продолжать осуществлять три народных принципа Сунь Ятсена: добиваться оздоровления и возвращения к жизни континентальной части Китая, возрождать национальную культуру и решительно защищать демократию. Был похоронен в мавзолее (англ.) русск. . Перед своей кончиной он просил, чтобы его останки были перевезены на материк в Нанкин для постоянного захоронения на горе Цзыцзиньшань, где покоится гроб с телом Сунь Ятсена . Сын Чана Кайши - Цзян Цзинго - стал новым главой тайваньской администрации.
Напишите отзыв о статье "Чан Кайши"
Примечания
Литература
- Воронцов В. Б. Судьба китайского Бонапарта. М.: Политиздат, 1989. - 336 с.: ил. (ISBN 5-250-00446-6)
- Ю. М. Галенович «Цзян Чжунчжэн, или Неизвестный Чан Кайши» - Издательский дом «Муравей»: Москва, 2000 (ISBN 5-89737-082-6)
- Цзян Чжунчжэн (Чан Кайши). Советская Россия в Китае. Воспоминания и размышления в 70 лет. 2-е изд., испр. и доп. М.: Посев, 2009. - 440 с.: ил.
- Ларин М.Ю., Хватов А.В. Неизвестные войны России. - М .: ООО «Дом Славянской книги», 2012. - 480 с.
См. также
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Чан Кайши
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n"est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m"avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C"est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C"est bien, c"est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n"ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s"est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu"on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C"est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c"est terrible, les devoirs d"un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d"arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c"est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L"Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Родился 31 октября 1887 года в Цикоу. Отец его умер, когда сыну было всего десять лет. Его мать была моложе своего мужа на двадцать два года и играла в доме роль «младшей жены». Чан Кайши и сам очень рано женился - четырнадцатилетним, а уже в 1909 году у него родился сын, которого назвали Цзян Цзинго. В школе Чан Кайши воспитывался в верности твердым вековым традициям: отец должен быть ласков, а сын - покорен; муж - верным, а жена - покорной; старший - снисходительным, а младший - покорным; государь - человеколюбивым, а чиновник - преданным. Это воспитание определило всю его жизнь до самой смерти.
Военная карьера
Мать желала видеть сына только проповедником . Но сам Чан Кайши мечтал только о военной карьере. Поэтому он, вопреки желанию матери, поступил в кадетское училище и отбыл на учебу в Японию. Здесь Чан Кайши проучился три года. После окончания в 1910 году его зачислили кандидатом в военную академию. Но когда он узнал о восстании в Ухане, то бросил академию и возвратился в Китай, чтобы принять участие в восстании. Но Фортуна преподнесла Чану неприятный сюрприз. Карьеру молодой офицер начал у генерала Чэнь Цзюн-мина. Служил он довольно небрежно, и генерал лишил Чан Кайши офицерского чина.
Оскорбленный в лучших чувствах, Чан Кайши стал биржевым маклером. Работать он ленился и здесь, а потому денег хватало только на самое необходимое. В погоне за легкими деньгами бывший офицер связался с уголовниками, а те помогли ему всплыть на поверхность светского мира: Чан Кайши стал одним из влиятельнейших членов местной мафиозной группировки и имел немалый доход. Но мечту об армии гангстер не утратил, и, спустя какое-то время, через свою невестку, будущую вторую жену и будущую свояченицу Цын Лин он обратился к президенту республики Сунь Ятсену с просьбой использовать его военные знания в революционной армии.
Сунь Ятсен внял просьбе и назначил Чан Кайши начальником военной академии Вампу. Первое боевое крещение Чан Кайши принял вместе со слушателями академии, когда участвовал в разгроме гуандунской купеческой милиции, поводом к мятежу которой послужила реквизиция оружия, поступившего ей от какой-то английской компании.
Чан Кайши — командующий экспедиционными войсками
Когда Сунь Ятсен выдвинул идею освобождения и объединения Китая путем войны революционного Юга с контрреволюционным Севером, Чан Кайши поддержал его. И , организуя военные экспедиции на Север в 1922 и 1924 годах, назначил Чан Кайши командующим экспедиционными войсками. Но походы были крайне непопулярны в народе, не были им поддержаны, а потому закончились неудачей.
Северный поход 1925 -1927 годов уже после смерти Сунь Ятсена оказался более успешным. Революционная армия под командой Чан Кайши теперь контролировала семь провинций на Юге и в Центральном , а ставку он держал в Наньчане. Но уже в ходе этого похода Чан Кайши стал праветь, перейдя в лагерь правых гоминьдановцев. А бомбардировка революционного Нанкина войсками империалистических держав и вовсе послужила для Чан Кайши как бы сигналом к контрреволюционному перевороту. Он предал своих товарищей по партии.
После его измены ЦИК партии Гоминьдан исключил Чан Кайши из партии. Но военные действия против его войск правительство пока не начинало: было не до предателя, поскольку на войска революционного правительства навалились части фэнтьяньской милитаристской клики, претендующей на власть. В этой обстановке было не до Чан Кайши. И зря, поскольку Чан Кайши вместе с на востоке, Ли Цзишанем на Юге и сычуаньской кликой на Западе организовал экономическую блокаду Уханьского района, где находилось революционное правительство.
И в самом Ухане готовился переворот. Руководители Уханьского гоминьдана вскоре перешли на сторону Чан Кайши, и это позволило ему в январе 1928 года возглавить правительство в Нанкине и объявить его всекитайским. Он сразу же занял контрреволюционные позиции, и советники из вынуждены были покинуть Китай.
Но многочисленные милитаристские клики не поддержали правительство Чан Кайши. Еще бы! Каждый лидер сам рвался возглавить страну, а кресло уже оказалось занятым. Какая уж тут поддержка? Правительство Чан Кайши вообще было бы быстро смято, если бы в сентябре 1931 года не началась открытая агрессия Японии в Маньчжурии. Угроза потерять все на время объединила лидеров многочисленных клик, заставила их прекратить военные действия против Чан Кайши и начать переговоры. В 1930-1931 годах Чан Кайши предпринял три похода против Красной Армии Китая и ее революционных баз. Но все они были неудачны.
Поход против Красной Армии
В марте 1932 года японцы все-таки захватили Маньчжурию и создали здесь марионеточное правительство, посадив на престол бывшего императора Пу И. Естественно, что агрессоры встретили отпор со стороны народа. Чан Кайши тоже пришлось начать военные действия против японцев, однако его армия быстро потерпела поражение. В конце концов Чан Кайши вынужден был заключить мир с японцами и выплатить большую контрибуцию. После этого Чан Кайши в 1932-1933 годах предпринял четвертый поход против . И снова его постигла неудача.
С 1933 года Чан Кайши в международных отношениях взял курс на расширение связей с . В этом же году Япония вновь захватила ряд городов Китая. Ее войска стали угрожать Пекину. Чан Кайши снова подписал мирное соглашение. А в октябре 1933 года начал пятый поход против Красной Армии. Ему помогали гитлеровские советники, но успеха Чан Кайши так и не дождался.
12 декабря 1936 года на совещании генералитета в Сиане Чан Кайши спланировал новый поход против Красной Армии. Но в этот раз командующий Северо-восточной армией Чжан Сюэлян (сын генералиссимуса Чжана Цзолиня) и губернатор провинции Шэнси Ян Хучэн арестовали Чан Кайши, потребовали прекратить гражданскую войну и организовать отпор японским агрессорам. Чан Кайши вынужден был согласиться, и только тогда его освободили.
Летом 1937 года японские войска снова активизировали действия в Китае на территории, прилегающей к советской границе. 21 августа СССР заключил договор о ненападении с Китаем. Победоносные бои советских войск с японцами у озера Хасан (1938) и на реке Халхин-Гол (1939), в ходе которых японцы получили жестокий урок, вдохновили китайский народ на дальнейшую борьбу с японскими захватчиками.
Чан Кайши и Мао Цзэдун
1 июля 1938 года конгресс Гоминьдана провозгласил Чан Кайши «вождем» Китая и присвоил ему звание генералиссимуса, хотя его войска постоянно терпели поражения от японцев. В 1943-1944 годах заметно активизировалась помощь Чан Кайши со стороны США, видевших тогда в Китае свою базу на .
После поражения Японии советские войска некоторое время оставались в Маньчжурии. Китайская Красная Армия получила этим мощнейшую поддержку, и гоминьдановское правительство Чан Кайши начало переговоры с . Вроде бы договорились вместе создать Государственный совет из представителей всех провинций Китая для выработки программы мирного строительства государства.
Но в середине 1946 года гоминьдановцы при поддержке США еще раз попытались разгромить коммунистическую Народно-освободительную армию Китая. Попытка эта кончилась полнейшим разгромом войск генералиссимуса Чан Кайши, под властью которого остался лишь остров Тайвань. Генералиссимус, бежавший туда с остатками своей армии, в 1950 году заручился прикрытием США и до конца жизни гадил оттуда народному Китаю. От огромной страны ему достался только остров - маленький кусочек территории, на котором он установил режим личной диктатуры.
25 апреля 1975 года столица Тайваня - Тайбэй - погрузилась в траур. На восемьдесят восьмом году ушел из жизни глава Гоминьдана. Тело его поместили в зал «памяти Сунь Ятсена». Но только после смерти его сына Цзян Цзинго 13 февраля 1988 года закончилось правление династии Чан Кайши на острове, с которого сразу было снято военное положение.
ЧАН КАЙШИ
(род. в 1887 г. – ум. в 1975 г.)
Организатор военного переворота в Нанкине, глава диктаторского гоминьдановского режима в Китае, генералиссимус, главнокомандующий.
«Отец и Учитель» – такими словами начиналось письмо диктатора Чана грозному соседу и властелину 1/6 части суши И. Сталину, написанное в августе 1945 г. У него были все основания так писать. Он долго пользовался поддержкой Сталина, изначально делавшего на него ставку и ставившего его выше коммуниста Мао. Кремлевскому диктатору импонировали методы правления Чана: подкуп и спаивание, обещания и демагогия, устранение неугодных политических противников. Чтобы удержаться у власти, Чан Кайши не брезговал ничем – от лавирования между сильными мира сего до связей с представителями преступного мира.
Родился Чан Кайши (Цзян Цзеши) в селении Цикоу провинции Чжэцзян 31 октября 1887 г. Его дед, выходец из крестьян, занимался торговлей, но разорился, и родителям Чана уже приходилось искать средства к существованию. Когда мальчику исполнилось 9 лет, отец умер, оставив все заботы о сыне его матери, своей третьей жене. Будучи женщиной глубоко религиозной, она привила Чану уважение к традиционным китайским ценностям. В 14-летнем возрасте мать женила сына. Его первенцу, родившемуся через 8 лет, суждено будет стать политическим наследником отца.
В 1903 г. Чан впервые покинул родительский дом – настало время учебы. Обучаясь в школе в уезде Фынхуа, а затем в школе Восточного Чжэцзяна, он познакомился с основополагающими догмами традиционной китайской философии, призванными служить интересам циньской (маньчжурской) династии. Тогда же, в школе Восточного Чжэцзяна, юноша заинтересовался военным искусством. Именно в это время Россия проиграла войну Японии, влияние которой в Китае, особенно в военных кругах, резко возросло. Многие китайские юноши, включая и Чана, мечтали о военной карьере, и учиться военному делу они хотели в Японии. В 1905 г. мать, собрав деньги, благословила сына на поездку. Но в Японии Чана ждало разочарование: для поступления в военную академию у него не оказалось рекомендаций китайского правительства. Однако кое-что полезное все же произошло. Чан Кайши познакомился с Чэнь Цзимэем – политическим дельцом, имевшим большие связи и в бизнесе, и в подпольном мире Шанхая, и в тайных обществах. Это знакомство оказало на него большое влияние. Тем не менее в следующем году юноше пришлось возвратиться домой, но именно с этого времени ему начинает везти. Военное ведомство объявило набор кадетов на краткосрочные курсы при Баотянской военной академии. Несмотря на то что Чан Кайши не был маньчжуром, он успешно сдал экзамены и был зачислен на учебу. Когда же стали отбирать кандидатов для обучения в Японии, то в числе 40 счастливчиков оказался и Чан. Через 3 года, уже после выпуска, он начал службу в японской армии. Его восторгала эта армия, солдаты которой безропотно выполняли любые приказы, а офицеры пользовались в стране почетом и уважением.
В это время в Японии активно действовала созданная Сунь Ятсеном Китайская революционная лига. Чан, несмотря на запрет для китайских военнослужащих в Японии заниматься политической деятельностью, с помощью Чэнь Цзимэя вступил в эту организацию и дал клятву верности революционному долгу. В 1911 г. в Китае вспыхнула революция. Циньская династия пала. Чан Кайши тут же вернулся на родину. «Я чувствовал, что пришло время для нас, военных людей, послужить на благо отечества… Это было действительно начало моей революционной карьеры», – так вспоминал он впоследствии. Его покровитель Чэнь Цзимэй стал губернатором Шанхая, а Чан был назначен командиром полка. Однако через несколько месяцев он вновь уехал в Японию, где стал готовиться к военной учебе в Германии.
А в Китае в 1912 г. Сунь Ятсен создал Национальную партию – Гоминьдан. Чэнь Цзимэй занял в партии пост главы управления делами, Чан Кайши, отложив поездку в Германию, вернулся в Шанхай. В Китае в это время развернулась борьба между сторонниками Сунь Ятсена и президентом, а фактически диктатором, Юань Шикаем. Чэнь Цзимэй и Чан Кайши участвовали в разработке нескольких восстаний в Шанхае, но все они закончились неудачно. Чэню и Чану удалось скрыться. Их спрятали гангстеры из общества «Зеленых», где у Чэнь Цзимэя имелось много друзей. К этому времени Чан Кайши уже не раз участвовал в террористической деятельности, в частности в разработке плана убийства в 1915 г. наместника Юань Шикая в Шанхае. Тогда же произошло его знакомство с богатейшим дельцом Чжан Цзинцзяном, финансировавшим Сунь Ятсена. Молодой офицер заинтересовал Чжана, и тот привлек его к работе шанхайской биржи, что еще больше сблизило Чан Кайши с воротилами нелегального бизнеса. Новые друзья не отличались разборчивостью в выборе средств для достижения своих целей. В ход шли и похищения людей, и убийства нежелательных политиков и журналистов.
В 1916 г. от рук наемного убийцы, агента Юань Шикая, погиб Чэнь Цзимэй. Гибель друга и покровителя потрясла Чан Кайши. На прощальной церемонии он сказал: «Где я могу отныне найти человека, который знал бы меня так же хорошо и безгранично любил, как ты?!» Не прошло и месяца, как умер и Юань Шикай. Смерть диктатора положила начало новому этапу борьбы за власть, в которой приняла участие и группировка Сунь Ятсена.
До 1923 г. Чан Кайши особой политической активности не проявлял, хотя событий было множество. Произошло сближение Гоминьдана и КПК, Сунь Ятсен стал президентом. Затем был путч и бегство президента в Гонконг. Вместе с ним бежал и Чан Кайши. Это способствовало их сближению. После подавления путча Сунь Ятсен обратился за помощью к СССР, и в 1923 г. молодой генерал Чан Кайши во главе делегации отправился в Москву, где его принимали на самом высоком уровне. Через несколько месяцев в Китае оформился единый фронт Гоминьдана и КПК. Тогда в состав ЦИК Гоминьдана избрали Мао Цзедуна. Хотя Чан Кайши и не воспринимал программу этого фронта, но он вынужден был смириться, считаясь с революционным духом того времени. Генерал тогда руководил офицерской школой Вампу, а политическим комиссаром при нем был представитель КПК Чжоу Эньлай. Однако сам Чан Кайши и его шанхайские друзья рассматривали эту школу как кузницу преданных им кадров.
После смерти Сунь Ятсена в 1925 г. в Гоминьдане развернулась борьба за лидерство. Вот тогда Чан Кайши начал расчищать себе дорогу к власти. Были арестованы 17 военачальников, в которых он видел соперников. Затем с помощью верных курсантов Чан Кайши сместил военного министра и главкома Сюй Чунчжи, а вскоре наступил черед и Ван Цзивэя – реального претендента на высший пост в партии. С этого момента Чан Кайши стал фактически полноправным главой Гоминьдана, главнокомандующим, под его контролем находилась полиция и финансы, и он уже не стеснялся присваивать крупные денежные суммы. Так поступали и его приближенные. Это обстоятельство очень беспокоило советских военных советников и часть Гоминьдана. Чан Кайши очень опасался «полевения» партии и тяготился союзом с КПК. Среди его близкого окружения уже открыто звучали требования разрыва союза с КПК и СССР. Тогда же была создана тайная служба, внедрявшая свою агентуру в учебные и культурные учреждения, СМИ. Претензии Чана на роль вождя усилились.
Дорогу к вершине власти Чан Кайши открыли революционные события 1925–1927 гг. Части народно-революционной армии подошли к Шанхаю. Заняв город, где сильны были позиции коммунистов, Чан Кайши стал готовиться к перевороту. Его опорой являлись старые друзья – главари тайных обществ. Создавались специальные отряды для выявления и ликвидации вожаков левых движений, коммунистов. В течение трех недель апреля 1927 г. шла настоящая охота на людей, ежедневно происходили многочисленные публичные расстрелы. Многие рабочие погибли в застенках. Их не просто убивали, а обливали керосином и сжигали, закапывали живыми в землю. Подобное происходило во многих городах. 18 апреля в Нанкине было создано правительство во главе с Чан Кайши. Летом в китайские дела вмешался Сталин, предложив советским советникам и КПК поднять народ на восстание и захватить руководство в Гоминьдане. В ответ на эти действия преследования и террор против коммунистов усилились, что привело к еще большему размежеванию сил и созданию в августе коммунистической Красной Армии Китая. Тогда же, опасаясь давления генералов и якобы заботясь о единстве Гоминьдана, Чан Кайши объявил о своей отставке.
Теперь у него появилось время для улаживания личных дел. Он был влюблен в свояченицу Сунь Ятсена Мэйлин, одну из дочерей богатого капиталиста Сун Ложу, христианина, давшего детям хорошее образование в США и имевшего там обширные связи в мире бизнеса, на что очень рассчитывал Чан. Но он не был христианином, вел довольно беспутную жизнь, имел сомнительные знакомства и был второй раз женат. Первый брак распался быстро. Вторая жена оказалась женщиной легкого поведения, и избавиться от нее помогли друзья-гангстеры, отправившие ее в США (где она впоследствии получила степень доктора при Колумбийском университете). Представив документы, что он разведен, и согласившись принять христианство, Чан преодолел сопротивление семьи, и 1 декабря 1927 г. состоялось его бракосочетание с Мэйлин.
В январе 1928 г. Чан Кайши вернулся к власти. Летом его войска заняли Пекин. Теперь он не только глава правительства и главнокомандующий, но и председатель Госсовета. В прессе его величают президентом Китайской республики. Положение изменилось в 1931 г. 19 сентября началось вторжение японцев в Маньчжурию. Они создали марионеточное государство Маньчжоу-Го во главе с бывшим императором Пу И. Это вызвало широкое антияпонское движение в Китае. Однако Чан Кайши по-прежнему главную опасность видел во «внутренних врагах» – коммунистах. Против Красной армии он бросил 90 дивизий. Англия, США, Германия оказывают ему помощь: предоставляют кредиты, оружие, посылают советников. В его армии служили 150 американских летчиков, генеральный штаб возглавлял направленный Гитлером генерал фон Сект, затем фон Фалькенхаузен. Все важные посты в государстве заняли родственники и друзья Чана. Процветало казнокрадство, взяточничество. Он стал на путь милитаризации страны, создав «движение за новую жизнь», опорой которого были «синерубашечники», напоминавшие одновременно и японских самураев, и немецких нацистов. Горели книги, исчезали люди, в тюрьмах применялись средневековые пытки; продолжались публичные казни. Но в самом Гоминьдане усиливалась оппозиция Чану, среди генералов зрела идея о создании единого с КПК антияпонского фронта. Под угрозой применения силы они заставили Чан Кайши пойти на этот шаг: в феврале 1937 г. единый фронт был создан. Это обстоятельство, а также отказ США от поставки оружия привели к усилению связей с СССР, откуда начали прибывать вооружение и советники.
С окончанием Второй мировой войны и капитуляцией Японии Чан Кайши, опасаясь усиления КПК, опиравшейся на поддержку Сталина, вновь развязал гражданскую войну. Это было политическое самоубийство: он проиграл, от него отвернулись и сподвижники внутри страны, и сторонники за рубежом. 21 января 1949 г. Чан Кайши оставил свой пост и вместе с семьей и частью войск (до 300 тыс. чел.) перебазировался на остров Тайвань, прихватив золотой запас. Там он сформировал правительство в изгнании. При помощи США остров был превращен в крепость. После смерти Чан Кайши, последовавшей 5 апреля 1975 г., власть перешла к его сыну Цзян Цзинго, долгие годы жившему в СССР, но в конечном счете полностью порвавшему с идеями коммунизма.
Из книги 100 великих военачальников автора Шишов Алексей ВасильевичЧАН КАЙШИ (ЦЗЯН ЦЗЕШИ) 1887-1975 Президент гоминьдановской республики Китай и главнокомандующий её вооружёнными силами. Генералиссимус.Чан Кайши родился в семье богатого торговца в провинции Чжэцзян. В возрасте 14 лет он женился по желанию матери. В 1903 году 16-летний Чан Кайши
Из книги Мао Цзэдун автора Панцов Александр ВадимовичИГРЫ С ЧАН КАЙШИ Пока Мао, Кайхуэй и Шулань вели пропаганду среди шаошаньских крестьян, в «большом мире» происходили крупные перемены. 12 марта 1925 года скончался Сунь Ятсен. Он умер от рака печени. Болезнь резко обострилась в декабре, и в течение двух с половиной месяцев он
Из книги Китайский Бонапарт, или жизненные вехи Чан Кайши автораВладилен ВОРОНЦОВ Китайский Бонапарт, или жизненные вехи Чан Кайши В октябре Китайская Народная Республика отметит свое 40-летие. Этот период истории страны относительно хорошо известен советским людям. Меньше знаем мы о предшествовавшем периоде и особенно о человеке,
Из книги Миссия в Китае автора Чуйков Василий ИвановичЧан Кайши выжидает С конца 1938 г., после захвата Уханя и Гуанчжоу, японцы фактически прекратили широкие наступательные операции, за исключением мелких действий и отражения контратак китайцев. Некоторые наши советники уверяли, что в конце 1938 г. японцы выдохлись и у них нет
Из книги Великий Мао. «Гений и злодейство» автора Галенович Юрий МихайловичВ роли главного военного советника Чан Кайши Выполняя задачу, поставленную передо мной в Москве, - подготовиться к выполнению обязанностей главного военного советника Чан Кайши, я постепенно изучал стиль и методы работы наших военных советников как в центре, в Чунцине,
Из книги Судьба китайского Бонапарта автора Воронцов Владилен БорисовичЧан Кайши по-прежнему выжидает Весной 1941 г. мало кто сомневался, что Советский Союз будет вынужден сражаться на два фронта: на западе - против фашистской Германии и ее сателлитов и на востоке - против Японии. Однако 13 апреля 1941 г. Япония неожиданно подписала с Советским
Из книги Бойцы тихого фронта автора Винаров ИванСталин, Мао Цзэдун и Чан Кайши В момент окончания Второй мировой войны Сталин связывал будущее Китая с Чан Кайши. При этом он полагал, что все жизненные артерии Китая как в области политики и экономики, так и в военной сфере находятся в руках Чан Кайши, который пользовался
Из книги автораСпасение нации, или Выживание Чан Кайши Вскоре после начала японской агрессии в Маньчжурии обучавшиеся в Японии китайские студенты, взволнованные тревожными вестями с родины, стали активно обсуждать возможные пути противодействия захватчикам. В октябре 1931 г.
Из книги автораЧан Кайши и Стилуэлл Чан Кайши просил Вашингтон назначить в свой штаб опытного американского генерала. Им и стал Дж. Стилуэлл. Генерал Стилуэлл начинал свою карьеру с чина младшего офицера. В 1926–1929 гг. - во время захвата власти Чан Кайши - служил в Тяньцзине; в 1935–1939 гг.
Из книги автораЧета Чан Кайши: в объятиях славы, но перед лицом заговора 18 ноября 1942 г. Сун Мэйлин по приглашению Рузвельта тайно выехала в США. 27 ноября, прибыв в Нью-Йорк, она немедленно направилась в медицинский центр - для лечения кожного заболевания.Американцы нашли Сун Мэйлин
Из книги автора5. СЕВЕРНЫЙ ПОХОД. ИЗМЕНА ЧАН КАЙШИ Самая значительная военная операция и самая крупная военная победа гоминьдана - Северный поход - по злой иронии судьбы превратился в его «лебединую песню». Как известно, главнокомандующий войсками национального революционного
