Материал из Википедии - свободной энциклопедии
Православные братства (Церковные братства ) - форма добровольного объединения православных мирян при приходских или монастырских храмах. Целями объединений обычно является попечение о храме, защита интересов православия, а таккже благотворительная и просветительская деятельность. Первоначально братства возникли в XVI веке в Западной Руси (восточная часть Речи Посполитой , на территории современной Украины и Белоруссии).
Церковные братства в Западной Руси
Западнорусские братства в своем развитии прошли несколько ступеней. По своей основе и по своему происхождению это учреждения одного типа с древними северо-восточными братчинами , каковы, например, Иванская купецкая в Новгороде (1134 г.), Псковская, Русская, Полоцкая (1159 г.). Подобно братчинам, западнорусские братства сосредоточивались около приходского храма, о благоустройстве которого заботились и престольный праздник которого справляли особенно торжественно, причем сытился ими мед и приглашались сторонние гости. И там, и здесь выбирались годовые старосты или судьи, которые безапелляционно решали дела, возникавшие во время братских пиров. И в северной России, и в западной на первых порах братства были учреждениями односословными (купецкие братчины, братства кушнерские, то есть скорнячные, ноговичников, то есть чулочников, и т. д.). В таком виде западнорусские братства становятся известными во второй половине XV стол. (львовское в 1439 г., виленское кушнерское в 1458 г.), и их особенности закреплены королевской грамотой виленскому кушнерскому братству в 1538 г. Подобные братства, так называемые медовые, возникают и позже, в течение всего XVI и даже XVII в., причем в их деятельности на видное место выступают благотворительные цели; некоторые из них обзаводятся госпиталями и богадельнями . Одновременно с этим замечается географическое, так сказать, расширение братских интересов: виленское братство «дома пресвятой Богородицы» получает право совершать литургию на подвижном антиминсе , в каких бы странах ни случилось быть членам братства; львовское Успенское братство влияет на восстановление православной епископии во Львове и из своей среды дает епископа в лице Макария Тучанского. Некоторые братства возникают из желания братчиков получить «душевное избавление и по смерти покой, и память вечную предкам и родителям». Члены таких братств записывали имена свои и родных в братские помянники , назначали особые дни для заупокойных и заздравных литургий и обставляли особыми церемониями похороны умерших своих членов (братства Благовещенское и Николаевское во Львове).
Братчики начинают заботиться о самопросвещении через чтение священных книг. Это выдвигает в некоторых из них духовный элемент. В первые времена существования братчин и братств духовные лица были только предметом братских попечений или гостями на пирах, иногда даже наряду с католическим духовенством; теперь они являются или инициаторами братств (львовского Благовещенского), или их проповедниками, учителями. Братства приискивают в настоятели церквей и монастырей людей учительных, знающих слово Божие. Самое чтение Библии и св. отцов по уставным грамотам некоторых братств должно было происходить в домах священников или в их присутствии. Когда началась решительная борьба с католичеством и унией , когда православию грозила опасность, братства стали превращаться в религиозно-нравственные, просветительно-благотворительные учреждения, со сложным устройством, с важными задачами и с крупным церковным и политическим значением. Приняв на себя заботу о чистоте веры и о воспитании в православном населении религиозно-нравственных чувств, западнороссийские братства стремились к контролю над убеждениями и поведением не только своих членов, но и людей посторонних, не только мирян , но и духовных, не только священников , но и епископов . Переход некоторой части иерархов в унию побудил братства вступить в открытую борьбу с врагами православной церкви и принять на себя её охрану. В связи с этим братства занялись защитой и гражданских прав православных, являясь пред лицом польского правительства представителями интересов русского народа.
Часть братств стремилась к реформированию церковной жизни. Преображенское содружество малых братств , основанное ещё в 1960-е годы будущим священником Георгием Кочетковым , вызвало резкую критику со стороны большей части духовенства и других братств. Порицая церковный модернизм и экуменизм, часть братств и сестричеств подвергала критике даже священноначалие Русской Церкви, требовала «всецерковного покаяния за цареубийство» и реставрацию монархии.
Ссылки
- на сайте
| В данной статье или разделе имеется или внешних ссылок , но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок .
Утверждения, не , могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники. |
Отрывок, характеризующий Православные братства
Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
В.П.
СОЮЗ ПРАВОСЛАВНЫХ БРАТСТВ
ссылки, аннотации
Объединение православных братств (и сестричеств) национал-патриотической и православно-монархической, фундаменталистской ориентации. Существует с 1990 года.
Руководители - Леонид Симонович (председатель), Юрий Агещев (координатор), Сергей Зинченко (духовник); ранее также иеромонах Кирилл Сахаров (основатель, бывший председатель, затем ответственный секретарь Союза), Михаил Вавилов (заместитель председателя), Константин Душенов (председатель Союза православных братств Санкт-Петербурга), о. Павел Поволяев (бывший духовник Союза), священник Георгий Копаев (бывш. и.о.председателя Союза).
С начала 2007 г. СПБр расколот на 2 крыла: более фундаменталистское, оппозиционное руководству Московской Патриахии (о.Кирилл Сахаров, о. Павел Поволяев) и более лоялистcкое (Ю.Агещев). В конце июля 2007 г. о.Павел объявил о назначении и.о. председателя СПБр Валентина Лукьяника (председателя СПБр Украины), в агещевцы исключили из Союза Поволяева и Сахарова.
Союз Православных братств (СПБр) был образован в октябре 1990. На учредительной конференции Союз Православных братств приветствовали патриарх Алексий II и митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев) . Почетным председателем Союза был избран патриарх Алексий II, рабочим председателем - игумен Иоанн (Экономцев) . Совет СПБр получил резиденцию в Свято-Даниловом монастыре. В 1990 году в СПБ вошло 23 организации, в том числе общество "Радонеж", Союз "Христианское Возрождение" (СХВ), братство Всемилостивого Спаса, братство ап. Иоанна Богослова, братство Святителя Алексия Московского, братство Святителя Филарета - Митрополита Московского, братство Покрова Пресвятой Богородицы, братство Всемилостивого Спаса, братство Преподобного игумена Сергия Радонежского (Сергев Посад), общество "Трезвость" и др. Декларируемая цель СПБ - координация деятельности братств в области духовного просвещения и социального служения. В 1991 году председателем Союза стал фундаменталистски настроенный иеромонах о.Кирилл (Сахаров) - председатель Православного братства во имя всех святых в Земле Российской просиявших, духовник Православного товарищества паломников "Диалог", Грузинского православного братства Иверской Иконы Божией Матери и др. В 1991-92 произошла резкая политизация Совета СПБ. На II съезде в 1991 в числе приоритетов в деятельности братств были заявлены борьба с тлетворным влиянием Запада, сионизмом, экуменизмом, масонством, иудейским влиянием внутри Русской Православной Церкви, канонизация Николая II. Большинство братств заняли резко антиреспубликанские позиции (следуя формуле "кто не монархист - тот не православный") и стали выступать за восстановление Православной Монархии путем созыва Всероссийского Земского Собора (права на престол "кирилловичей" Советом СПБр в категорической форме не признаются). Получило распространение почитание старца Григория Распутина (в частности, в братстве "Радонеж" и Союзе "Христианское Возрождение"), пропагандируется идея его канонизации. Многие братства возглавляют видные православные националисты и монархисты: Православное братство святителя Геннадия Новгородского и преподобного Иосифа Волоцкого (Русский православный научный центр) - председатель Михаил Вавилов , духовником был ныне покойный протоиерей о. Дмитрий Дудко , московское Православное братство во имя преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского Чудотворцев - председатель Николай Филимонов, Союз православных хоругвеносцев - глава Леонид Симонович , сергиев-посадское братство Преподобного игумена Сергия Радонежского - председатель Михаил Петров, Православное братство во имя св. Александра Невского - председатель Владимир Крючков, Православное братство во имя св. благоверного князя Александра Невского - председатель Александр Стерлигов , Православное братство св. мученика Царевича Алексия - председатель и духовник о.Александр Арсеньев, заместитель председателя - Владимир Лупандин, Православное братство апостола Андрея Первозванного - председатель Валерий Скурлатов и др. Некоторые братства - казачьи; например, Православное казачье братство Священномученика Гермогена, его возглавляет председатель - Георгий Котляров. Братства более либеральной ориентации в 1992 году вышли из союза, либо же были со скандалом изгнаны из него (в частности, московские братство Апостола Иоанна Богослова и братство "Сретенье" Георгия Кочеткова ). К июню 1992 в СПБр входило 90 братств и сестричеств. В 1993 году референт патриарха диакон Андрей Кураев обвинил Совет СПБр в том, что он возложил на себя функции священной инквизиции, своей первой задачей считает охоту за неугодными священниками и богословами и что деятельность СПБр накладывает мрачноватый отпечаток на православную жизнь Москвы. 17-19 июня 1993 в Санкт-Петербрурге в актовом зале С-Петербургских Духовных школ прошел III съезд СПБр, в котором активную роль играл председатель Союза православных братств Санкт-Петербурга, пресс-секретарь митрополита Иоанна Константин Душенов . Во время этого съезда заместитель Главы Союза "Христианское Возрождение" (СХВ) Вячеслав Демин казачьей плеткой избил референта о.Кирилла Вадима Малахова , обвинив его в сионизме (Кирилл не вступился за своего сотрудника). По данным на 1994 год СПБр объединял 106 коллективных членов, в том числе 30 братств и 4 сестричества в Москве, а также братства во Владимире, Нижнем Новгороде, Костроме, Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону и других городах России; в Татарии - Казань; на Украине и в Крыму - Александровск и Алчевск Луганской обл., Симферополь, Ялта и др., в Белоруссии - Минск, Абхазии - Новый Афон, в Казахстане - в г. Иссык Алма-Атинской области, Латвии - Рига, Литве - Вильнюс, Молдавии - Кишинев; в Сербии и США. Членом СПБр стало также Международное православное братство святых Кирилла и Мефодия, учителей словенских (сопредседатель - Владимир Большаков). В 1994 году по настоянию церковной иерархии в СПБр была проведена чистка от политических радикалов, в июне 1994 о.Кирилл (Сахаров) исключил около 20 братств, в том числе СХВ и сергиев-посадское Братство Преподобного Сергия Радонежского. Некоторые братства формально исключены не были, но не получили от о.Кирилла приглашения на V съезд СПБр. Состоявшийся 29 ноября - 4 декабре 1994 очередной Архиерейский собор принял определение, согласно которому "братства и сестричества создаются... только с согласия настоятеля прихода и по благословению епархиального архиерея... Союзу православных братств предписывается безотлагательно пересмотреть свой устав в связи с его несоответствием церковному праву". После этого определения Архиерейского собора РПЦ активность СПБр снизилась. На V съезде Союза 6-8 декабря 1994 устав Союза был пересмотрен, председателем СПБр был вновь избран иеромонах Кирилл Сахаров. После Архиерейского Собора и V съезда Совет СПБр некоторое время воздерживался от заявлений политического характера, ограничиваясь в своей деятельности внутрицерковными рамками. Исключенные из СПБ радикально-политизированные братства (в частности СХВ) обвинили его руководство в сдаче позиций экуменистам и "жидовствующим". Тем не менее, отдельные братства, входящие в СПБр, и их лидеры не отказались полностью от завуалированной критики иерархии и от политических заявления. С 1997 года вновь стали приниматься заявления от имени всего Союза. 16 марта 1997 конференция СПБр приняла резолюцию, в которой выражена обеспокоенность "Баламандским соглашением, резко противоречащим традиционному святоотеческому отношению к католицизму". На заседании Совета СПБр 10 июня 1997 было принято Заявление, в котором выражена "озабоченность в связи с последними событиями, происходящими вокруг Российского престолонаседия. По имеющимся сведениям, представители дома Гогенцоллернов поддерживаются некоторыми членами правительства России. ...существует реальная опасность появления на царском престоле лица, не имеющего полномочий от Всероссийского Земского Собора." 12 ноября 1997 игумен Кирилл подписал от имени СПБр совместное Заявление русских общественных организаций с призывом к "абсолютному бойкоту" НТВ за показ в ночь на 10 ноября фильма "Последнее искушение Христа". В конце 1997 года иеромонах Кирилл подал в отставку с поста председателя СПБр, и.о. председателя СПБр стал о.Георгий Копаев . 8 ноября 1998 в Москве состоялась конференция СПБр, в которой приняли участие представители братств и сестричеств Украины, Белоруссии и России. Работу конференции предварил молебен, отслуженный прежним председателем СПБр о.Кириллом. Конференция приняла резолюции с осуждением "оккультизма и неоязычества", "ереси экуменизма", "неообновленчества" о.Георгия Чистякова и о.Владимира Лапшина , о полной поддержке православных на Украине и о недопустимости и губительности автокефалии для Украинской Церкви ("Русский Вестник", N51-52, 1998). В январе 1999 Г.Копаев подписал от имени СПБр обращение к Совету Федерации Союза православных граждан (СПГ) с призывом не ратифицировать договор о дружбе с Украиной. 22 августа 2000 в центре Братства иконописцев во имя прп. Андрея Рублева состоялась ежегодная конференция СПБр. Конференция освободила Г.Копаева от должности и.о.председателя. Новым председателем избран глава Союза православных хоругвеносцев Леонид Симонович . Конференция приняла Обращение к новому президенту Владимиру Путину , в котором ему выражена "признательность и благодарность... за труды по укреплению Державы и армии" ("Русский Вестник", N33-34, август 2000). Приняты также Обращение к Правительству России "О мерах по предотвращению антихристианской кодификации", Обращение к православно-патриотическим организациям и Заявление "О церковной ситауации на Украине".
В конце 2006 - начале 2007 г. СПБр фактически раскололся на 2 крыла: более фундаменталистское, оппозиционное руководству Московской Патриахии (о.Кирилл Сахаров, о. Павел Поволяев ) и более лоялистcкое (Юрий Агещев ). В связи с болезнью Симоновича, от имени СПБр стал в основном выступать координатор СПБр и СПХ Ю.Агещев. В конце июля 2007 г. о.Поволяев, при пожжержке Сахарова, объявил о назначении и.о. председателя СПБр Валентина Лукьяника (председателя СПБр Украины), в агещевцы исключили из Союза Поволяева и Сахарова , назначив духовником СПБр о.Сергея Зинченко. За исключение Поволяева и Сахарова голосовали: - член Совета СПБ, заместитель председателя СПБ и главы Союза Православных Хоругвеносцев (СПХ) В.Куроптев, - член Совета СПБ, заместитель председателя СПБ и главы СПХ В.Левченко, - член Совета СПБ, заместитель председателя СПБ и главы СПХ И.Мирошниченко. - член Совета СПБ сопредседатель Свято-Сергиевского Союза Русского Народа, депутат Государственной Думы РФ Н.Курьянович, - член Совета СПБ и координатор СПБ Ю.Агещев, - член Совета СПБ А.Королев, - член Совета СПБ С.Воробьев, - член Совета СПБ М.Марков, - член Совета СПБ А.Манухин.
В 90-гг. Союзом издавался ксероксный "Вестник Союза Православных братств". Заявления и другие документы СПБр публикуются в газетах "Русский Вестник" и "Радонеж".
Очень часто мы слышим или читаем новости, в которых упоминаются некие православные братства. Каждый из нас представляет себе при этом что-то свое: одни – в надвинутых на брови клобуках, другие – мирян в одинаковых одеждах, похожих на монашеские, с лицами, скрытыми капюшонами. Подобные ассоциации, как правило, связаны с образами из художественной литературы, в которой слово «братство» зачастую упоминается в связи с какой-либо тайной церковной деятельностью. На деле же все обстоит совсем не так.
История православных братств началась далеко не в наше время: первые подобные организации зафиксированы в XII веке, только назывались они тогда братчинами. Цель братчин была довольно-таки прозаической и совсем не тайной: разносторонняя поддержка храма, вокруг которого они организовывались. Именно поэтому самым главным днем в году у представителей православных братств того времени считался престольный праздник, который они отмечали с особенной пышностью. Братства отличало то, что они складывались из прихожан одного сословия (как правило, купцов или ремесленников), и имели предводителя – старосту, ежегодно выбираемого на собрании.
Православные братства и просвещение
Со временем деятельность православных братьев вышла за пределы одного прихода. Они начали объединяться и создавать некое подобие образовательных учреждений, впоследствии переросших в так называемые братские школы. Деятельность православных братств была особенно распространена на территории Украины и Беларуси: во Львове, Киеве, Луцке, Гомеле, Минске, Бресте, Могилеве. В связи с расширением деятельности, у православных братьев появилась необходимость иметь общую казну, содержание которой пускалось уже не только на финансовое поддержание церквей и монастырей, но и на организацию книгопечатен, выпуск церковной и богослужебной литературы, миссионерскую деятельность.
Отдельно стоит отметить вклад православных братьев в борьбу с католической экспансией в XVI веке, закончившуюся подписанием Брестской церковной унии. В те неспокойные для православия времена братства делали все возможное и невозможное, чтобы не допустить слияния католической и православной церквей. В России православные братства начали появляться лишь в начале XIX столетия, и первыми городами, где они начали свою деятельность, были Ярославль, Санкт-Петербург, Саратов и Москва.
Чем занимаются сегодняшние православные братья?
Сегодня традиция собираться в православные братства касается чаще всего молодежи. Нынешние братства носят такие названия уже скорее по традиции, так как в их состав сегодня входят и девушки.
Современные православные братья занимаются самыми разными направлениями деятельности: волонтерской (опекают больницы, хосписы, дома престарелых и детские дома), воспитательно-патриотической (на их базе часто создаются спортивные кружки православной молодежи, где подростков обучают старинным видам русского боевого искусства, а также летние лагеря для детей), просветительно-богословской (создание дискуссионных клубов).
Организовать православное братство можно при любом более-менее крупном приходе: для этого требуется взять благословение у правящего архиерея, выбрать старосту и разработать Устав, регламентирующий деятельность братства. Кроме того, у каждого братства должен быть духовник,
Доклад на XVIII Рождественских чтениях
Ваше Высокопреосвященство, дорогие отцы, братья и сестры!
При всем том большом внимании, которое Церковь уделяет молодежному служению, ряд практических вопросов, молодежного служения, в частности создания и развития молодежных братств, остается непроговоренным и не особо проработанным.
Вашему вниманию предлагается изложение опыта молодежного служения и практических рекомендаций по созданию и развитию православных молодежных братств, нашедшие свое выражение в недавно вышедшем издании межрегиональной православной молодежной организации «Общее Дело».
Плодотворное развитие миссионерской, просветительской и социальной работы православной молодежи возможно при соблюдении основных принципов церковной жизни: соборности, сплочённости, солидарности и служения.
Духовные руководители.
Они являются живой связью между Церковью и местным молодежным братством в целом. Духовными руководителями обычно являются настоятели или клирики местных приходов, у которых есть подлинные контакты с молодежью. Главное, чтобы они действительно были рады работать с молодежью. Не следует заниматься молодежным служением тем, у кого нет внутреннего стремления и просто радости этим заниматься.
в Становлении руководителя братства можно выделить следующие главные обязанности как руководителя братства.
1. Устраивать еженедельные встречи , каждую из которых необходимо готовить, при этом важно долгосрочное планирование встреч и братских дел.
2. Видеть духовные нужды братий . Посильно помогать другим людям идти по пути спасения – всегда нелегкое дело , но это необходимо для развития вашей организации от начальной молодежной группы к крепкому православному братству.
3. Приводить новых людей в братство , пример чего должен показывать руководитель. Молодым людям бывает радостно ощущать свою принадлежность к братству, даже пока еще не будучи готовыми посещать собрания братства и полноценно участвовать в его деятельности.
4. Передавать трудные духовные вопросы духовнику братства . Возможно, в братстве будут люди, которые не могут нормально общаться с другими, приносящие им расстройства, обиды или боль. Надо попросить духовника братства уделить особое внимание таким людям.
5. Встречаться каждые 2-3 недели с духовником братства , что самоочевидно и не требует особых объяснений. Это позволяет руководителю братства более рассудительно и основательно заниматься своим служением и предотвращать возможные отклонения в жизни и развитии братства.
Привлечение в братство новых христиан
Трудно переоценить важность миссионерской работы и привлечения людей в Церковь, ибо миссия Церкви является одной из главнейших ее задач. Миссионерская деятельность прихода, готовность христиан лично свидетельствовать о православной вере – это точный показатель жизни во Христе, свидетельство о том, что в христианах, по словам апостола Павла, «изобразился Христос», что эта церковь стала живой иконой Господа (Гал.4:19).
Как проводить хорошие собрания братства
1. Задание нужного тона собрания , чтобы возникла определенная настроенность на ожидаемую встречу.
2. Время, место и продолжительность собрания . Собирайтесь там, где бы вы себя хорошо чувствовали, где была бы пристойная и дружественная обстановка. Не нужно собираться там, куда сложно добраться, а также не надо менять время регулярных собраний.
3. Рассудительность . Руководитель братства должен уметь видеть действительно актуальное и насущное для жизни братства, и вносить это на собрания и в деятельность братства.
Собрания братства – общее дело
Регулярные собрания братства являются одним из главных дел, необходимых для его нормальной жизни и роста, тем пульсом, который задает и формирует братское общество. Общая структура собрания братства – из общей молитвы через рассуждение к действию, состоящая из четырех частей: сбор (введение в собрание), служба (молитвенная), слово (вероучительное), служение (делаемое и намеченное). Предлагаемая структура братских собраний 4С не является чем-то жестко предписанным, это скорее общая схема, которая помогает утверждать в православной молодежи церковное мировоззрение. Когда растет новое братство, эта схема и ритм весьма помогут молодому руководителю, и потом, когда братство уже утвердится и сфомируется, структура может меняться.
От понимания к деланию
Сегодня просто найди нужную святоотеческую книгу, скачать из интернета записи лекций известных преподавателей и миссионеров или видеофильм о святых местах. Но как мы усваиваем то, что воспринимаем? И как мы распоряжаемся тем, что восприняли? Мы воспринимаем мир через пять чувств: зрение, слух, осязание, обоняние и вкус. У каждого из нас свой способ и особенности познания внешнего мира, и в братстве следует учитывать это и использовать разные формы обучения.
Три главные формы обучения таковы:
1. Визуальная – через зрение, то есть с помощью схем, таблиц, диаграмм, графиков и т.п.
2. Слуховая – посредством слышания/общения, то есть лекции, беседы, дискуссии и т.д.
3. Динамическая – через делание, то есть ролевые игры, постановки и т.п.
Однако, через слух удерживается только 20% информации, через видение – 40% и посредством действия – 80%. Это может быть подытожено каким образом:
что я слышу, я забываю;
что я вижу, я помню;
что я делаю, я знаю.
Способы активного обучения
1. Постановки
Братство может взять готовые постановки (см.приложение – сказ немого кобзаря «Властелин свечей» ), а также создать свои на необходимые темы.
2. Великое сидение
Посадите кого-то в центре группы, и пусть братство задает ему вопросы по заданной теме; но давить на человека нельзя.
3. Мозговой штурм
4. Обсуждение по подготовленным вопросам
Обсуждение продвигается по заранее подготовленным вопросам-вехам.
5. Повествования
Рассказ историй из жизни с использованием иносказаний и метафор.
6. Ролевые игры
Разыгрывается сценарий, который создает ситуацию для ее дальнейшего решения или обсуждения. Ролевые игры являются хорошим способом побудить людей задуматься над вопросом и поместить некие теоретические положения в грубую реальную действительность. Пример ролевых апологетических игр (диспуты православной молодежи с католиками или харизматиками) можно найти на сайте организации Общего Дела.
7. Викторины.
Руководителю нужно рассмотреть людей в братстве, какого они типа восприятия? Как можно подготовить разные обучающие техники для вероучительной секции «Слово» братского собрания.
Нужно быть готовым к Разрешению нестроений в братстве, для чего рассмотреть шесть общих случаев:
1. Тихая группа
2. Разговорчивая группа
3. Группа застаивается
4. Группа становится слишком социальной
5. Группа проводит лишь вероучительные занятия
6. Неуместность обсуждаемых вопросов
Каждый из которых подробнее рассматривается в издании.
Что касается динамики братства на личностном уровни, здесь также можно рассмотреть ряд случаев:
Случай 1 – Болтливые спорщики
Случай 2 – Робкие люди
Случай 3 – Новоначальные
Случай 4 – Сложное возвращение
Случай 5 – Потеря веры
Естественно, во всех этих и подобных ситуациях следует обсуждать с духовником братства возможную пастырскую помощь.
Пастырские советы
Подлинная и глубокая радость православных христиан притягивает измученные души. Руководителю братства, вероятно, придется столкнуться с трудными ситуациями и посильно утешать людей. Часто (нецерковные) люди не могут видеть и знать подлинные причины своих внутренных проблем. Им пока лишь важно найти участливого слушателя, в ком они увидят отклик на рассказ о своих бедах. Такие люди могут быть еще не готовы к настоящей исповеди и глубокой беседе с духовником. Им пока нужно лишь человеческое участие в их горе.
Общие черты «потерянного» поколения:
Низкая самооценка
Безответственность
Уныние и депрессии
Суицидные наклонности
Различное насилие и давление
Алкогольная/наркотическая зависимость
Ненормальная сексуальность
Оккультная практика
Беспорядочное питание
Руководителю братства не стоит паниковать, если с чем-то из этого списка он встретится в своем служении. Не нужно особо не углубляться, но так же и не удивляться, если кто-то станет делиться тяжелой историей о чем-то подобном. Если кто-то открыл о себе такое дело, очень важно, чтобы этот человек почувствовал настоящий душевный отклик и человеческое участие в его горе, ибо после этого он будет очень раним. Главное, что должен делать руководитель братства – это:
1. слушать,
2. прояснять дело аккуратными точными вопросами,
3. молиться.
Очевидно, что такую беседу следует проводить с человеком тоже пола, и стараться избегать иной ситуации.
Нужно предложить ему/ей поговорить со священником, с духовником братства, и эту встречу готовить. И не оставлять этого человека, ибо он доверился и открыл тебе свою боль.
О духовной взаимопомощи мирян при отсутствии духовного руководства опытным духовником смотри главу «В отсутствии старцев» статьи «Духовный отец в Православии» книги владыки Каллиста (Уэра) «Внутреннее Царство» (издание «Дух i Лiтера», Киев, 2003 года, страницы 183-186).В 1458 г произошло разделение Русской Митрополии на две - Московскую и Киевскую (Литовско-Галичскую). Православные христиане, жившие на землях, вошедших в состав Литвы и Польши, издавна организовывали при храмах объединения, получившие названия братств. Подобные братства как бытовая корпоративная форма общины существовали в среде немецких ремесленников на юридической основе Магдебургского права. Появились они и в западной Руси и вскоре стали служить объединению православного населения, явились его естественной опорой при защите Православия (125).
Целью таких братств, или церковных общин, являлись: защита православной веры и чистоты христианской нравственности; обеспечение и поддержание православных храмов и духовенства; учреждение школ и типографий для печатания книг; уход за престарелыми и больными и т. д. Братства имели свои храмы, а небольшие братства - приделы в церквах; регулярно осуществлялся сбор пожертвований на нужды братств. В определенное время (до 4 раз в году) происходили собрания братств, на которых обсуждались текущие дела общины.
Принято считать, что учреждение братств происходило во второй половине XVI в., но есть сведения, что некоторые братства получили начало гораздо раньше. Так, Луцкое братство было первоначально основано около 1439 г, а Виленское - около 1458 г. Увеличение числа братств началось с того времени, когда была заключена Люблинская уния (1569 г.) и стало очевидным, что католическое правительство, вдохновляемое иезуитами, стремится подчинить западнорусскую Церковь и православный народ Риму. Подъем церковно-приходской жизни ранее всего обнаружился в Галичине, где католическое влияние чувствовалось сильнее всего.
Львовское братство
Первым выступившим на поприще общественно-церковной деятельности в качестве признанного и утвержденного церковной властью было Львовское братство. Оно было образовано в 1453 г. (в год падения Константинополя), в него вошли прихожане всех 8 львовских приходских храмов с центром при Успенской церкви
. Под 1463 г. в летописи Львовского Ставропигиального братства сообщается, что в том же Львове существовало и другое православное городское братство.
Активность львовских православных мирян продолжала возрастать. В 1542 г. при львовском Благовещенском храме было учреждено еще одно православное братство, и 18 февраля 1544 г. епископ Львовский и Каменец-Подольский Макарий утвердил решение о его образовании и дал братству грамоту.
В 1585 г. во Львов прибыл Патриарх Антиохийский Иоаким
, который осуществлял сбор средств на поддержание храмов и православного духовенства в Сирии. Некоторое время он жил во Львове при храме Успения Пресвятой Богородицы. Пользуясь этим обстоятельством, прихожане Успенского храма просили Патриарха Иоакима благословить Устав деятельности братства. Предстоятель Антиохийской Церкви благословил их намерение и 1 января 1586 г. утвердил Устав братства.
В Уставе Львовского братства, утвержденном Патриархом Иоакимом, предписывалось, «чтобы всякое где-либо основанное братство сообразовалось с постановлениями братства Львовского».
Виленское братство
В помощь Львовскому братству для защиты Православия в те годы выступило другое церковное братство - Виленское, действовавшее на севере Киевской митрополии. Оно было основано около 1458 г., а в 1509 г., вскоре после того как православный митрополит Иосиф II Солтан (1507-1521) получил формальное поставление на Киевскую кафедру, к нему обратились по неотложным делам православные жители Вильно, называвшие себя «нашего православного христианства, греческого закона братством дома Пречистой Богоматери». Впоследствии оно, как и Львовское братство, направило свою деятельность на защиту Православия от униатского влияния.
В 1584 г. митрополит Онисифор
(1579-1589) утвердил Устав Виленского братства, а в 1588 г. Патриарх Константинопольский Иеремия II предоставил Виленскому, а также Львовскому братствам право ставропигии, т. е. независимости от власти местного епископа. Для того времени это было своевременным шагом, так как впоследствии эти братства успешно отстаивали чистоту Православия даже в тех случаях, когда некоторые православные епископы в силу различных обстоятельств склонялись к принятию унии.
Патриарх Иеремия посетил западнорусскую Церковь в 1588 г. по пути в Москву. В то время он пробыл здесь недолго, но на обратном пути из Москвы остался на более продолжительное время. Король Сигизмунд Ваза разрешил Патриарху при проезде через литовско-русские земли осуществлять канонические действия в отношении местного православного духовенства. Патриарх Иеремия пробыл в Киевской митрополии до середины ноября 1589 г., а затем отбыл в Константинополь.
Благосклонное отношение короля Сигизмунда Вазы (1587-1632) к Патриарху Иеремии было использовано православными для укрепления своих позиций. В 1589 г. Виленское братство добилось получения королевской грамоты, утверждавшей с братством право управления через избираемых старшин, а также право содержать больницы, духовные училища и типографии. Виленское братство вступило в общение со Львовским, обменивалось с ним своими печатными изданиями и получало от него наставников и учителей. Королевская грамота, утверждавшая статус Виленского братства, вскоре дала братству возможность энергично противостоять унии.
В те годы Виленское братство находилось при Свято-Троицком монастыре, но в 1609 г. униатский митрополит Ипатий (Поцей) отобрал у православных Троицкий монастырь и передал его униатам, назначив на место низложенного архимандрита Самуила (Сенчилы) униата Вельямина Рутского. Теснимое униатами православное братство ушло из Троицкого монастыря на противоположную сторону улицы, к недавно построенной там же Свято-Духовской церкви. Вскоре при Свято-Духовом монастыре братство устроило типографию.
Судьба этого монастыря была тесно связана с судьбой православного братства в Вильно. С 1610 г. Виленское братство имело защиту в лице князя Христофора Радзивилла (реформата по вероисповеданию) и в течение десяти лет обращалось к нему за помощью во всех своих нуждах. Первым настоятелем монастыря, ректором основанной при нем школы был архимандрит Леонтий (Карпович), из образованных иноков Киево-Печерского монастыря. Известна его ревность о распространении просвещения в Вильне и вообще в западнорусской Церкви.
В 1620 г., во время пребывания в Киеве, Патриарх Иерусалимский Феофан утвердил Устав Виленского братства, который потом стал образцом для уставов вновь образовавшихся братств. Но активная деятельность братства постепенно была ослаблена влиянием распространявшейся унии. После 1632 г. почти не встречаются сведения о его деятельности. Но Свято-Духов монастырь, оставшийся верным Православию во время господства унии, был опорой для православных христиан всего северо-западного края и в настоящее время успешно продолжает свое служение.
Что же касается деятельности Виленского братства, то его борьба с унией и протесты против изменивших Православию архипастырей, богословская полемика с униатскими деятелями и труды на пользу просвещения являют собой одну из важных страниц в истории не только литовского края, но и всей западнорусской Церкви.
Могилевское и Брестское братства
Число православных братств особенно увеличилось с начала 1590-х годов. Причиной этого процесса было стремление противостоять намерению некоторых местных епископов принять унию с Римом, а затем и их участию в принятии акта о заключении Брестской унии (1596 г.). В то время образовались братства: Могилевское
(1589 г.), Брестское
(1591 г.), Минское
(1592 г.), Бельское
и Люблинское
(1594 г.).
Возникновение Могилевского Спасского братства
совпало по времени с пребыванием в западной России Патриарха Константинопольского Иеремии, от которого в июле 1589 г. братство получило Благословенную грамоту. К 1602 г. относится грамота Сигизмунда III, также утверждавшая в Могилеве братство при храме «Светого Въехания Господня» (т. е. «Входа Господня в Иерусалим». - Ред.). В 1618 г. на кафедру архиепископа Полоцкого, Витебского и Мстиславского вступил ярый униат Иосафат (Кунцевич). Он начал с того, что отобрал у братства Спасский монастырь, но имевшуюся при нем школу православные отстояли и удерживали за собой до 1624 г.
В 1633 г. Могилевское братство приступило к сооружению новой церкви и монастыря. С историей этих построек связывается дальнейшее существование братской школы, которую Владислав IV (1632-1648) разрешил строить на этом месте.
Бедствия претерпели и члены Брестского
православного братства, основанного по благословению епископа Владимирского и Брестского Мелетия (Хрептовича)
при соборном храме святителя Николая. В 1591 г. король Сигизмунд III даровал братству грамоту, подтверждавшую статус братства и основанной при нем школы. Но в 1597 г. униатский митрополит Ипатий (Поцей) отнял у Брестского братства школу. При Владиславе IV брестские православные жители вновь учредили братство при храме Рождества Пресвятой Богородицы. В 1641 г. король подтвердил его права и позволил при этой церкви открыть «школу языка русского и польского».
Польские короли считали братства как бы представительствами всего православного народа в юго-западной Руси и потому приглашали братчиков на сеймы по делам всего православного населения и нередко обращались к ним в случаях особой важности. Так, король Владислав IV предлагал на обсуждение православному духовенству и братствам Львовскому и Виленскому проект об избрании Патриарха для юго-западной Руси, подобно Патриарху Московскому. В XVII в. польские короли своими грамотами провозглашали свободу православной веры, но в то же время реальное исполнение таких постановлений откладывалось от одного сейма до другого. Брестское и Могилевское братства продолжали свидетельствовать об истинах Православия в униатском окружении.
Минское и ряд других братств
В 1592 г. указом короля Сигизмунда III жителям Минска было разрешено при соборной школе основать православное братство. «Братству позволяем для науки деток малых школу мети и там детей письма греческого и русского учити давати», - говорилось в королевском указе.
Сообщений о деятельности Минского братства сохранилось немного, одно из них относится к 1601 г. Возрождение его деятельности началось в 1613 г., когда братство обосновалось при устроенном годом раньше Петропавловском монастыре. Через 20 лет оно уже значительно окрепло и, согласно грамоте короля Владислава IV, уже имело разрешение на устройство типографии.
Накануне введения Брестской унии число православных братств еще более возросло. Так, на Брестском Соборе 1594 г. среди прочих участников были представители не только Виленского, Львовского, Брестского братств, но и других, ранее в документах той эпохи не встречавшихся: Красноставского, Гольшанского, Городецкого, Галичского, Бельского и «многих других». Следовательно, к тому времени братства стали широким явлением в жизни Киевской митрополии.
А еще через несколько лет в западнорусской Церкви образовались либо возродились еще несколько православных братств, также деятельно противостоявших униатскому влиянию. Это были такие братства, как Санокское (1600 г.), Замостское (1606 г.), Киевское (1615 г.), Луцкое (1617 г.), Винницкое, Немировское, Белиловское, Пинское, Кременецкое.
Примечательна история образования братства в Замостье, где была знаменитая крепость - владение графов Замойских, ставшая в конце XVI в. одним из центров православного просвещения. В 1589 г. в Замостье долгое время жил Патриарх Константинопольский Иеремия, пользовавшийся гостеприимством графов Замойских. К тому же времени относится построение в Замостье двух церквей: Вознесенской - в предместье и Никольской - в самой крепости. Никольской церковью совместно владели русские и греки, жившие в Замостье и занимавшиеся торговлей. При каждой церкви были братства.
В 1606 г. епископ Львовский Гедеон (Балабан) утвердил Устав Никольского братства и дал Благословенную грамоту младшему при той же церкви братству, названному в честь Покрова Пресвятой Богородицы. В 1615 г. Патриарх Иерусалимский Феофан IV грамотой благословил братство при церкви Святителя Николая и дал ей право ставропигии.
Замостская ставропигия была оплотом Православия в Холмской епархии до конца XVII в. и находилась в юрисдикции Патриарха Константинопольского, а в 1698-1706 гг. при деятельном участии владетельницы Замостья, ревностной католички Анны Замойской, со всем своим округом приняла унию.
Киевское братство
Православное Богоявленское братство в Киеве было учреждено сравнительно поздно - в 1615 г., но есть сведения, что его первоначальное основание относится к 1589 г. Оно имело тесные связи с Киево-Печерским монастырем, поскольку инок этой обители Исайя (Копинский) был избран главой братства, обосновавшегося при Киевском Богоявленском монастыре.
При помощи запорожского казачества в полном составе во главе с гетманом Петром Сагайдачным, вступившим в 1615 г. в состав братства, братство долгое время сохраняло за православными почти все киевские храмы. При братстве была учреждена школа; ее первым ректором был священник Воскресенского храма Иван Борецкий, через два года принявший монашество с именем Иов. Знаменитый архимандрит Петр Могила, впоследствии митрополит, став настоятелем Киево-Печерской Лавры, имел намерение открыть еще одну школу, но тогдашний митрополит Киевский Исайя
просил его не устраивать особого училища, а соединить его с братской школой. В 1631 г. архимандрит Петр Могила
исполнил эту просьбу, а вскоре, став митрополитом Киевским, дал училищу утвердительную грамоту и начал называть его коллегией. Так было положено основание будущей Киевской Духовной Академии, в течение многих лет возглавлявшей целое направление в богословии и выступавшей против унии.
Луцкое братство
Среди братств, значительно умножившихся на Волыни для защиты Православия после Брестской унии, первое место принадлежало основанному в 1617 г. братству святого Креста в Луцке. 20 февраля 1619 г. король Сигизмунд III дал местному православному братству разрешение на возведение храма, школы и богадельни. 20 июня 1620 г. Патриарх Иерусалимский Феофан дал братству Благословенную грамоту и право ставропигии. Тогда же право ставропигии было дано Слуцкому Преображенскому братству. Кроме того, в 1623 г. Патриарх Константинопольский Кирилл Лукарис (1621-1638) соборной грамотой подтвердил право ставропигии и утвердил Устав Киевского Богоявленского братства.
Установление ставропигии успешно оправдывало себя после введения унии, и недаром униат епископ Луцкий Кирилл (Терлецкий; 1585-1607) в свое время с досадой говорил о Патриархе Константинопольском Иеремии: «...уставил братства и ставропигии, дабы наши овцы не повиновались нам».
Но, несмотря на это, по поводу такого независимого положения братств порой высказывали неудовольствия и некоторые православные архипастыри. В 1626 г. ерхиепископ Полоцкий Мелетий (Смотрицкий) с ведома и согласия митрополита Иова представил Патриарху Константинопольскому соображение о неудобствах такого положения дел, вследствие чего Патриарх Константинопольский Кирилл Лукарис грамотой от 9 декабря того же года упразднил ставропигии всех братств в Киевской митрополии, кроме Львовского и Виленского. Впоследствии, в 1633 г., право ставропигии было дано Могилевскому братству.
Луцкое братство несколько десятков лет противостояло унии, и лишь в начале XVIII в. оно прекратило существование вместе с православной Луцкой епархией (Братским монастырем завладели базилиане). Это владение монастырем продолжалось до самого воссоединения Волыни с Россией в 1793 г. Тогда же Луцкий базилианский монастырь снова был передан православным.
Вплоть до 1686 г. высший надзор за всеми братскими школами осуществляли Патриархи Константинопольские и митрополиты Киевские. Они оказывали покровительство братским школам и следили за тем, чтобы школы оставались верными духу Православия. Братства старались не только укрепить в своих питомцах православные убеждения, но и дать им знания по тем предметам, которые могли быть полезны и для общего их развития, и для служения обществу и государству.
В 1687 г. Киевская митрополия перешла из Константинопольской Церкви в юрисдикцию Московского Патриархата
. Но и после этого в течение ряда лет участие мирян в церковных делах не ослабевало. Они активно участвовали в совещаниях на Соборах, совместно с иерархами и клиром избирали митрополитов вплоть до 1722 г., когда архиепископ Киевский был избран Святейшим Синодом Православной Церкви. Точно так же члены братств выбирали настоятелей братских обителей, иноки Киево-Печерской Лавры и других ставропигиальных монастырей выбирали себе архимандритов.
И хотя с развитием сети государственных школ постепенно стала уменьшаться роль православных братств в просветительской сфере, они по-прежнему сохраняли свое значение в деле ограждения православных христиан от униатского влияния, в чем и заключается их историческая заслуга перед Русской Православной Церковью.
