Текст: Сергей Балакин

162 года назад, 30 ноября 1853 года (18 ноября по старому стилю) произошёл знаменитый Синопский бой, считающийся одной из крупнейших морских побед в истории нашей страны. Широко известны слова вице-адмирала Корнилов а, который о сражении при Синопе сказал так: «Битва славная, выше Чесмы и Наварина… Ура, Нахимов! Лазарев радуется своему ученику!» А император Николай I удостоил вице-адмирала Нахимова ордена Святого Георгия 2-й степени и написал в именном рескрипте: «Истреблением турецкой эскадры вы украсили летопись русского флота новою победою, которая навсегда останется памятной в морской истории». Однако в этих восторженных оценках преобладают эмоции. В действительности результаты Синопского сражения далеко не однозначны…

Историкам известны два противоположных взгляда на Синопский бой. Согласно одному из них, это сражение – величайшая и неоспоримая победа нашего флота. Но есть и другая точка зрения: мол, Синоп – это умело расставленная ловушка, в которую угодил неуклюжий «русский медведь», и которая предопределила поражение России в Крымской войне. Давайте попробуем разобрать аргументы обеих сторон.

На первый взгляд, всё вроде бы очевидно. 18 ноября (по старому стилю) 1853 года русская эскадра под командованием вице-адмирала Нахимова в составе шести линейных кораблей и двух фрегатов вошла в Синопскую бухту и разгромила стоявшую там эскадру Осман-паши. Из двенадцати турецких боевых судов одиннадцать были потоплены, 2700 неприятельских моряков были убиты, более 550 ранены и 150, включая самого Осман-пашу, попали в плен. Наши потери составили 38 человек убитыми, 232 ранеными; все корабли, несмотря на полученные повреждения, самостоятельно вернулись в Севастополь.

Столь впечатляющие результаты объясняются, прежде всего, количественным и качественным превосходством нашего флота над своим противником. Например, по суммарному весу бортового залпа русская эскадра превосходила турецкую в два с половиной раза. Причём на вооружении русских кораблей имелось 76 тяжёлых 68-фунтовых орудий, стрелявших разрывными бомбами, смертельно опасными для деревянных кораблей. Если к тому же добавить, что подготовка личного состава в турецком флоте была из рук вон плохой, то адмиралу Нахимову оставалось лишь грамотно использовать все свои преимущества. Что он и сделал, причём сделал блестяще. Образно выражаясь, Синопский бой поставил точку в многовековой истории парусных флотов и предвосхитил наступление новой эпохи – эпохи брони и пара.

Неудивительно, что в Севастополе Нахимова ждала триумфальная встреча. В тот момент мало кто задумывался, чем эта победа обернётся для России…

Накануне Крымской войны ослабшая Османская империя оказалась в полной зависимости от западных держав — в первую очередь, от Англии. Обострившиеся отношения между Петербургом и Константинополем привели к тому, что Николай I приказал ввести войска в Бессарабию и Валахию. Эти княжества формально оставались вассалами Турции, и султан Абдул-Меджид 4 октября 1853 года объявил России войну. При этом он рассчитывал на военную помощь, обещанную Лондоном и Парижем. Следует иметь в виду, что англичан существующее состояние Османской империи вполне устраивало, а вот усиления России они стремились не допустить. Поэтому британский премьер-министр лорд Палмерстон открыто заявил, что в случае нападения русского флота на турецкие порты Англия и Франция применят против «агрессора» силу. Но в Петербурге явно недооценили серьёзность этой угрозы.

Решение атаковать турецкую эскадру в Синопе было крайне рискованным. Ведь оно дало Западу прекрасный повод «проучить» неуступчивого российского императора, внешняя политика которого очень не нравилась Лондону. Вообще, невольно возникает мысль о том, что Синопское побоище было спланировано заранее и не без участия английских советников. Ведь самые боеспособные турецкие корабли, в том числе все линкоры, и почти все опытные моряки остались в Босфоре. В Синоп же отправили эскадру из слабых и устаревших судов, к тому же укомплектованных неопытными рекрутами – вчерашними крестьянами. Наличие на эскадре Осман-паши сухопутных войск, якобы перевозившихся на Кавказ (об этом неоднократно упоминалось в разных публикациях), документами не подтверждается. То есть всё говорит за то, что уничтоженная в Синопе эскадра – всего-навсего приманка, заведомо отправленная на убой…

Ну, а что произошло потом, хорошо известно. Коалиция западных государств (Великобритания, Франция и королевство Сардиния) объявляют России войну. В Чёрное море входит англо-французский флот, в Балаклаве высаживается десант. Затем – сражение на Альме, осада Севастополя, самозатопление Черноморского флота, гибель адмиралов Нахимова, Корнилова, Истомина… Парижский конгресс, на котором Россия признавала своё поражение… Между прочим, в рядах антироссийской коалиции под флагами Запорожской сечи маршировал и «Славянский легион» под командованием Михаила Чайковского, или Садык-паши, как звали его турки…

Итак, что же такое Синопское сражение? На наш взгляд, его наиболее взвешенная оценка выглядит так: в тактическом плане – это бесспорная военная победа, в стратегическом – промах, приведший к поражению России в войне. Однако это промах ни в коем случае не русских моряков и не адмирала Нахимова. Это промах тогдашних российских политиков и дипломатов, которые в области интриг оказались не в состоянии противостоять своим искушённым коллегам из Лондона и Парижа.

Нельзя забывать и ещё об одном итоге Синопского сражения — о произведённом им моральном эффекте. Разгром турецкой эскадры вызвал небывалый подъём боевого духа у русских солдат, матросов и офицеров. Без этого последующая оборона Севастополя вряд ли была бы столь упорной, а потери нападавших – настолько велики.

Так что Российский флот может гордиться Синопской победой по праву.

Главная Энциклопедия История войн Подробнее

Синопское сражение 18 (30) ноября 1853 г.

А.П. Боголюбов. Истребление турецкого флота в Синопском сражении. 1854 г.

Крымская (Восточная) война, поводом к которой послужил конфликт между Россией и Турцией за политическое влияние в Святой Земле, привела к глобальному противостоянию в бассейне Черного моря. В Дарданеллы вошла англо-французская эскадра. Начались боевые действия на Дунае и в Закавказье.

Осенью 1853 г. стало известно о том, что готовится переброска крупного десанта турецких войск на восточное побережье Черного моря в районе Сухум-Кале (Сухуми) и Поти для помощи горцам. Учитывая создавшееся положение, Черноморский флот находился в состоянии боевой готовности. Ему была поставлена задача вести наблюдение за действиями противника на Черном море и воспрепятствовать переброске турецких войск на Кавказ. Командующий эскадрой Черноморского флота отдал приказ по отряду: «Турецкий флот вышел в море в намерении занять принадлежащий нам порт Сухум-Кале… неприятель не иначе может исполнить свое намерение, как пройдя мимо нас или дав нам сражение… Я надеюсь с честью принять сражение».

11 (23) ноября Нахимов, получив сведения о том, что эскадра противника укрылась от шторма в Синопской бухте, принял решение сорвать планы противника, разгромив ее у Синопа.

Турецкая эскадра, стоявшая на рейде в Синопе, имела 7 фрегатов, 3 корвета, 2 пароходофрегата, 2 брига и 2 военных транспорта (всего 510 орудий) и находилась под защитой береговых батарей (38 орудий).

Накануне жестокий шторм нанес сильные повреждения русской эскадре, после чего у Нахимова осталось только три линейных корабля, а два корабля и фрегат пришлось отправить в Севастополь. Кроме того, в Севастополь направился и пароход «Бессарабия» для пополнения запасов угля. В главную базу был направлен и бриг «Эней» с донесением от Нахимова.

Оценив обстановку и, в частности, возможность появления на Черном море англо-французского флота, Нахимов решил до подхода подкреплений запереть турецкую эскадру в Синопской бухте. В своем донесении он писал по этому поводу: «Я положительно остаюсь здесь в крейсерстве и буду их блокировать до прибытия ко мне 2 кораблей, отправленных мною в Севастополь для исправления повреждений; тогда, несмотря на вновь устроенные батареи… я не задумаюсь их атаковать».

16 (28) ноября к Синопу на помощь Нахимову подошла эскадра контр-адмирала в составе трех кораблей и одного фрегата, а на другой день — еще один фрегат — «Кулевчи». В результате под командой Нахимова стало 6 линейных кораблей и 2 фрегата (всего 720 орудий). Из них 76 орудий были бомбическими, стрелявшими разрывными бомбами, имевшими большую разрушительную силу. Таким образом, на стороне русских был перевес. Однако неприятель имел ряд преимуществ, основными из которых являлись стоянка в укрепленной базе и наличие пароходов, в то время как у русских имелись только парусные корабли.

Замысел Нахимова сводился к тому, чтобы одновременно и быстро в двухкильватерной колонне войти на Синопский рейд, приблизиться к кораблям противника на расстояние 1-2 кабельтова, встать на шпринг (способ постановки корабля на якорь, при котором можно разворачивать корабль бортом в нужном направлении) против турецких кораблей и огнем корабельной артиллерии уничтожить их. Построение кораблей в двухкильватерную колонну уменьшало время прохождения их под огнем неприятельских судов и береговых батарей и улучшало тактическое положение эскадры.

Разработанный Нахимовым план атаки содержал четкие указания по приготовлению к бою, ведению артиллерийского огня, который в кратчайший срок должен был уничтожить неприятельский флот. При этом командирам предоставлялась определенная самостоятельность в зависимости от конкретной обстановки при неукоснительном соблюдении принципа взаимной поддержки. «В заключение я выскажу мысль, — писал в приказе Нахимов, — что все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и поэтому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг».

Утром 18 (30) ноября 1853 г. русская эскадра в строю двух кильватерных колонн вошла в Синопскую бухту. Во главе правой колонны шел флагманский корабль Нахимова «Императрица Мария», левой — «Париж» Новосильского. Эскадра стояла полукругом у самой набережной города, закрывая собой часть береговых батарей. Суда располагались таким образом, что один борт их был обращен к морю, а другой — к городу. Таким образом, действие огня неприятеля было ослаблено. В 12 часов 30 минут раздался первый залп турецкого флагманского корабля «Авни-Аллах», открывшего огонь по подходившей русской эскадре, а вслед за ним открыли огонь орудия других судов и береговые батареи.

Под сильным перекрестным огнем противника русские корабли заняли позиции в соответствии с планом атаки и только после этого открыли ответный огонь. Флагманский корабль Нахимова шел первым и ближе всех оказался к турецкой эскадре и береговым батареям. Он сосредоточил огонь по адмиральскому фрегату противника «Авни-Аллах». Через полчаса «Авни-Аллах» и фрегат «Фазлы-Аллах», объятые пламенем, выбросились на берег. Такая же участь постигла и другие турецкие суда. Управление турецкой эскадрой нарушилось.

К 17 часам артиллерийским огнем русские моряки уничтожили 15 из 16 кораблей противника, подавили все его береговые батареи. Случайными ядрами были подожжены и городские постройки, находившиеся в непосредственной близости к береговым батареям, что привело к распространению огня и вызвало панику среди населения. Впоследствии это также дало повод противникам России говорить о якобы негуманном ведении войны.

Сражение при Синопском рейде

Из всей турецкой эскадры удалось спастись бегством лишь одному быстроходному 20-пушечному пароходу «Тайф», на борту которого находился главный советник турок по морским вопросам англичанин Слэд, который, прибыв в Стамбул, доложил об истреблении турецких судов в Синопе.

В этом бою русские матросы и офицеры, выполняя указание Нахимова, оказывали взаимную поддержку. Так, у корабля «Три святителя» оказался перебитым шпринг, и его стало относить под сильный огонь береговых батарей. Тогда судно «Ростислав», само находившееся под огнем неприятеля, направило огонь на турецкую батарею, обстреливавшую «Трех святителей».

К концу сражения к Синопу подошел отряд кораблей под командованием , спешившего на помощь Нахимову из Севастополя. Участник этих событий Б.И. Барятинский, находившийся в эскадре Корнилова, писал: «Подойдя к кораблю «Мария» (флагманскому Нахимова), мы садимся на катер нашего парохода и отправляемся на корабль, весь пробит ядрами, ванты почти все перебиты, и при довольно сильной зыби мачты так раскачивались, что угрожали падением. Мы поднимаемся на корабль, и оба адмирала кидаются в объятия друг другу, мы все тоже поздравляем Нахимова. Он был великолепен, фуражка на затылке, лицо обагрено кровью, новые эполеты, нос — все красно от крови, матросы и офицеры… все черны от порохового дыма… Оказалось, что на «Марии» было больше всего убитых и раненых, так как Нахимов шел головным в эскадре и стал с самого начала боя ближе всех к турецким стреляющим бортам. Пальто Нахимова, которое он перед боем снял и повесил тут же на гвоздик, было изорвано турецким ядром».

Н.П. Медовиков. П.С. Нахимов во время Синопского сражения 18 ноября 1853 г. 1952 г.

В Синопском сражении турки потеряли свыше 3 тыс. человек убитыми и ранеными: в плен были взяты 200 человек, в том числе командующий эскадрой Осман-паша и командиры трех кораблей. Русская эскадра потерь в кораблях не имела, но многие из них, в том числе флагманский корабль Нахимова «Императрица Мария», получили серьезные повреждения. Потери русских составили 37 убитыми и 235 ранеными. «Флагмана и капитаны выказали и знание своего дела, и самую непоколебимую храбрость, равно как и подчиненные им офицеры, нижние же чины дрались, как львы», — докладывал Нахимов Корнилову.

В приказе же по эскадре Нахимов писал: «Истребление турецкого флота в Синопе эскадрою, состоящей под начальством моим, не может не оставить славной страницы в истории Черноморского флота». Он благодарил личный состав за храбрость и мужество. «С такими подчиненными я с гордостью встречусь с любым неприятельским европейским флотом».

Победа была одержана в результате высокого профессионального мастерства русских моряков, героизма, мужества и отваги моряков, а также благодаря решительным и искусным действиям командования и, прежде всего, Нахимова.

Разгром турецкой эскадры в Синопе значительно ослабил морские силы Турции и сорвал ее планы по высадке войск на побережье Кавказа. Вместе с тем, уничтожение турецкой эскадры привело к изменению и всей военно-политической обстановки. После Синопского сражения в войну вступили Великобритания, Франция и Сардинское королевство. 23 декабря 1853 г. (4 января 1854 г.) в Черное море вошла соединенная англо-французская эскадра.

Синопское сражение явилось последним крупным сражением эпохи парусного флота. «Битва славная, выше Чесмы и Наварина!» — так оценил его вице-адмирал В.А. Корнилов.

В годы советское правительство учредило орден и медаль в честь Нахимова. Орден получали офицеры Военно-Морского Флота за выдающиеся успехи в разработке, проведении и обеспечении морских операций, в результате которых была отражена наступательная операция противника или обеспечены активные операции флота, нанесен врагу значительный урон и сохранены свои силы. Медалью награждались матросы и старшины за боевые заслуги.

Согласно Федеральному закону «О днях воинской славы России» от 13 марта 1995 г. 1 декабря отмечается в Российской Федерации как «День победы русской эскадры П.С. Нахимова над турецкой эскадрой у мыса (так в Федеральном законе. Фактически — в Синопской бухте) Синоп (1853 год)».

Материал подготовлен Научно-исследовательским институтом
(военной истории) Военной академии Генерального штаба
Вооруженных сил Российской Федерации

Синопское сражение 18 (30) ноября 1853 года золотыми буквами вписано в русскую военную летопись. Это было последнее крупное сражение в парусного флота. В этом сражении русские матросы и командиры показали, на что они способны, если ими руководят такие великие люди как Павел Степанович Нахимов, адмирал, которого от всего сердца любили и уважали окружающие его люди. В Синопском сражении русский флот почти полностью уничтожил турецкую эскадру, понеся при этом минимальные потери. Это морское сражение стало примером блестящей подготовки Черноморского флота, руководимого одним из лучших представителей школы русского военного искусства. Синоп, поразил всю Европу совершенством русского флота, полностью оправдал многолетний упорный образовательный труд адмиралов Лазарева и Нахимова.

Павел Степанович Нахимов (1802 – 1855)

Будущий адмирал родился 23 июня (5 июля) 1802 года в семье небогатых смоленских дворян. Его малой родиной было сельцо Городок в Вяземском уезде. Его отец - Степан Михайлович Нахимов, был офицером и ещё при Екатерине Великой ушел в отставку в чине секунд-майора. Из одиннадцати родившихся в семье детей, пятеро мальчиков стали военными моряками. Один из них, младший брат Павла – Сергей дорос до чина вице-адмирала, возглавлял Морской кадетский корпус.

Уже в 13 лет Павел был зачислен в Морской кадетский корпус, учился блестяще. В 1817 году получил чин мичмана и участвовал в походе брига «Феникс». В 1818 году поступил на службу на фрегат «Крейсер» и под началом Михаила Петровича Лазарева совершил кругосветное путешествие. Во время плавания был произведён в лейтенанты. Уже в эти юношеские годы у Павла Нахимова обнаружилась любопытная черта, которую сразу заметили его товарищи и сослуживцы. Эта черта господствовала у Нахимова вплоть до его гибели во время обороны Севастополя. Морская служба была для Нахимова единственным делом жизни. Никакой личной жизни, кроме службы, он не знал, и знать не хотел. Военно-морская служба была для него всем. Это был патриот, беззаветно любивший Родину, русский флот, живший ради России и умерший на своем боевом посту. Как отметил известный отечественный историк Е.В. Тарле: «За недосугом и за слишком большой поглощенностью морскими интересами он забыл влюбиться, забыл жениться. Он был фанатиком морского дела, по единодушным отзывам очевидцев и наблюдателей». Ещё во время кругосветного путешествия он чуть не погиб, спасая упавшего за борт матроса.

Нахимов во время длительного кругосветного путешествия – оно продолжалось с 1822 по 1825 год, стал любимым учеником и последователем Михаила Лазарева, который вместе с Беллинсгаузеном, стал первооткрывателем Антарктиды. Лазарев быстро оценил способности молодого офицера, и они практически не расставались по службе. После завершения кругосветного путешествия Павел Нахимов был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени. Вместе с Лазаревым молодой лейтенант в 1826 году перешёл на линейный корабль «Азов», на котором в 1827 году принял участие в знаменитом Наваринском сражении. Корабль «Азов» из объединенного англо-франко-русского флота ближе всех подошёл к турецким морским силам. Во флоте говорили, что «Азов» громил противника практически на расстоянии пистолетного выстрела. Нахимов в этом бою командовал батареей. Павел Нахимов получил ранение, корабль понес самые большие потери, но и вреда неприятелю причинил больше, чем лучшие корабли союзного флота. Лазарев, который, по словам командующего русской эскадрой Л.П. Гейдена, «управлял движениями «Азова» с хладнокровием, искусством и мужеством примерным», был произведен в контр-адмиралы. Корабль «Азов» первым в русском флоте был удостоен георгиевского флага. Павел Нахимов отмечен чином капитан-лейтенанта и орденом Св. Георгия 4-й степени. Так блестяще Павел Степанович начал свой боевой путь.

В 1828 году Нахимов уже стал командиром корабля – корвета «Наварин». Это было призовое судно, захваченное у османов. На Мальте корабль был восстановлен, вооружен и принял участие в блокаде Дарданелл. Нахимов показал себя неутомимым тружеником. Причем товарищи никогда не упрекали его в желании выслужиться, карьеризме. Все видели, что их командир предан делу и работает больше всех. С 1830 года, по возвращении на Балтику, продолжал нести службу на «Наварине». В 1831 году возглавил новый фрегат «Паллада». Вскоре фрегат стал показательным. 17 августа 1833 г. Нахимов спас эскадру, в плохую видимость, моряк заметил Дагерортский маяк и дал сигнал, что корабли под угрозой.

В 1834 г. по ходатайству Лазарева, командовавшего Черноморским флотом, Нахимова перевели на южные морские рубежи империи. В 1836 году Павел Степанович получил командование над построенным под его же наблюдением линейным кораблем «Силистрия». Спустя несколько месяцев его произвели в капитаны 1-го ранга. На этом корабле Нахимов служил 9 лет. Павел Степанович сделал «Силистрию» образцовым кораблем и на нём выполнил ряд ответственных и трудных поручений. Командир стал известен всему флоту. Павел Степанович был руководителем суворовской и ушаковской школы, считая, что вся сила флота зиждется на матросе. «Пора нам перестать считать себя помещиками, - говорил Нахимов, - а матросов крепостными людьми. Матрос есть главный двигатель на военном корабле, а мы только пружины, которые на него действуют. Матрос управляет парусами, он же наводит орудия на неприятеля; матрос бросится на абордаж, если понадобится; все сделает матрос, ежели мы, начальники, не будем эгоистами, ежели мы не будем смотреть на службу как на средство удовлетворения своего честолюбия, а на подчиненных как на ступени собственного возвышения». Матрос, по его словам был основной военной силой флота. «Вот кого нам надо возвышать, учить, возбуждать в них смелость, геройство, ежели мы не себялюбцы, а действительно слуги отечества». Он предлагал равняться на Нельсона, который «постиг дух народной гордости своих подчиненных и одним простым сигналом возбудил запальчивый энтузиазм в простолюдинах, которые были воспитаны им и его предшественниками». Своим поведением Павел Нахимов воспитывал команду, которая должна была быть уверена в нём полностью. Так, однажды во время учений корабль «Адрианополь» сделал неудачный маневр, сделав столкновение с «Силистрией» неизбежным. Нахимов приказал все удалиться в безопасное место, сам остался на юте. При столкновении он не пострадал. Капитан объяснил свой поступок необходимостью показать команде «присутствие духа», в бою это принесет большую пользу. Экипаж будет полностью уверен в своем командире и сделает все возможное и невозможное для победы.

В 1845 году Нахимова произвели в контр-адмиралы. Лазарев назначил его командиром 1-й бригады 4-й флотской дивизии. В 1852 году получил чин вице-адмирала и возглавил флотскую дивизию. Его авторитет в эти годы распространился на весь флот и равнялся влиянию самого Лазарева. Всё его время было посвящено службе. Не имел он и лишнего рубля, все до последнего отдавая матросам и их семьям. Служба в мирное время была для него временем, которое судьба отпустила для подготовки к войне, к тому моменту, когда человек должен будет показать все свои лучшие качества. В то же время Павел Степанович был человеком с большой буквы, готовым отдать последнюю копейку нуждающемуся человеку, помочь старику, женщине или ребенку. Все матросы, их семьи стали для него одной большой семьей.

Лазарев и Нахимов, как и Корнилов, Истомин, были представителями школы, которая требовала от офицера моральной высоты. Лени, сибаритству, пьянству и карточным играм среди офицеров была объявлена «война». Матросы под их командованием должны были стать воинами, не игрушками прихотей «флотских помещиков». Они требовали от матросов не механического умения во время смотров и парадов, а подлинного умения воевать и, понимая того, что они делают. Телесные наказания стали на черноморских кораблях редкостью, внешнее чинопочитание свели к минимуму. В результате Черноморский флот стал прекрасной боевой машиной, готовой постоять за Россию.

Нахимов прозорливо отметил черту значительной части русского элитарного класса, которая в итоге и погубит Российскую империю. «Удивляют меня многие молодые офицеры: от русских отстали, к французам не пристали, на англичан также не похожи; своим пренебрегают, чужому завидуют, своих выгод совершенно не понимают. Это никуда не годится!»

Нахимов был уникальным человеком, достигшим в своем моральном и умственном развитии поразительных высот. Одновременно добрый и отзывчивый к чужому горю, необыкновенно скромный, со светлым и пытливым умом. Его моральное влияние на людей было огромно. Он подтягивал командный состав. С матросами говорил на их языке. Преданность и любовь к нему матросов достигала невиданных высот. Уже на севастопольских бастионах, его ежедневное появление вызывало у защитников невероятный энтузиазм. Уставшие, измученные матросы и солдаты, воскресали и были готовы вторить чудеса. Не зря сам Нахимов говорил, что с нашим лихим народом, проявив внимание и любовь, можно такие дела делать, что просто чудо.

Памятник П. С. Нахимову в Севастополе.

Война

Наступил 1853 год. Началась очередная война с Турцией, которая вскоре привела к глобальному конфликту с участием ведущих мировых держав. Англо-французская эскадра вошла в Дарданеллы. Были открыты фронты на Дунае и в Закавказье. Петербург, который рассчитывал на быструю победу над Портой, решительное продвижение русских интересов на Балканах и успешное решение проблемы проливов, получил угрозу войны с великими державами, со смутными перспективами. Появилась угроза, что османы, а за ними англичане и французы смогут оказать действенную помощь горцам Шамиля. А это потеря Кавказа и серьёзного продвижения сил врага с южного направления. На Кавказе Россия не имела достаточного количества войск, чтобы одновременно сдерживать наступление турецкой армии и воевать с горцами. К тому же турецкая эскадра снабжала войска на кавказском побережье и боеприпасами.

Поэтому Черноморский флот получил две задачи: во-первых, в спешном порядке перевезти подкрепления из Крыма на Кавказ; во-вторых, нанести удар по турецким морским коммуникациям. Обе задачи Павел Нахимов выполнил. 13 сентября в Севастополе получили экстренный приказ перевести в Анакрию (Анаклия) пехотную дивизию с артиллерией. На Черноморском флоте в это время было неспокойно. Ходили слухи о выступление на стороне османов англо-французской эскадры. Нахимов немедленно взял на себя операцию. За четыре дня подготовил корабли и в полном порядке разместил войска: 16 батальонов с двумя батареями – более 16 тыс. человек, 824 человек и всё необходимое имущество. 17 сентября эскадра вышла в бурное море и утром 24 сентября пришел в Анакрию. К вечеру выгрузка была завершена. В операции участвовали 14 парусных кораблей, 7 пароходов и 11 транспортных судов. Операцию признали блестящей, среди матросов больных было всего 4 человека, среди солдат – 7.

Решив первую задачу Павел Степанович приступил ко второй. Необходимо было найти в море турецкую эскадру и разгромить её. Не дать противнику провести десантную операцию в районе Сухум-кале и Поти, оказав помощь горцам. В Батуми был сконцентрирован 20 тыс. турецкий корпус, который должна была перебросить большая транспортная флотилия - до 250 судов. Высадку десанта должна была прикрыть эскадра Осман-паши.

В это время командующим Крымской армией и Черноморским флотом был князь Александр Меншиков. Он направил на поиски противника эскадру Нахимова и Корнилова. 5 ноября Корнилов встретил османских 10-пушечный пароход «Перваз-Бахре», шедший из Синопа. Пароходофрегат «Владимир» (11 пушек) под флагом начальника штаба Черноморского флота Корнилова атаковал противника. Непосредственно боем руководил командир «Владимира» капитан-лейтенант Григорий Бутаков. Он использовал высокую маневренность своего корабля и заметил слабость врага - отсутствие орудий на корме турецкого парохода. Весь бой старался держаться так, чтобы не попасть под огонь османов. Трёхчасовой бой завершился русской победой. Это был первый в истории бой паровых судов. Затем Владимир Корнилов вернулся в Севастополь и приказал контр-адмиралу Ф. М. Новосильскому найти Нахимова и усилить его линейными кораблями «Ростислав» и «Святослав», и бригом «Эней». Новосильский встретился с Нахимовым и, выполнив поручение, вернулся в Севастополь.

Бой русского пароходофрегата «Владимир» и турецкого парохода «Перваз-Бахри».

Нахимов с конца октября крейсировал между Сухумом и частью анатолийского побережья, где главным портом был Синоп. У вице-адмирала, после встречи с Новосильцевым, было пять 84-пушечных кораблей: «Императрица Мария», «Чесма», «Ростислав», «Святослав» и «Храбрый», а также фрегат «Коварна» и бриг «Эней». 2 (14) ноября Нахимов издал приказ по эскадре, где уведомил командиров, что в случае встречи с противником, «превосходящим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверенным, что каждый из нас сделает свое дело». Каждый день ждали появления врага. К тому же была возможность встречи с британскими кораблями. Но османской эскадры не было. Встретили только Новосильского, который привел два корабля, заменив потрепанные бурей и отправленные в Севастополь. 8 ноября разразилась жестокая буря, и вице-адмирал был вынужден отправить на ремонт ещё 4 корабля. Ситуация была критическая. Сильный ветер продолжался и после бури 8 ноября.

11 ноября Нахимов подошёл к Синопу и немедленно отправил бриг с известием, что в бухте стоит османская эскадра. Несмотря на значительные силы противника, стоявшие под защитой 6 береговых батарей, Нахимов решил блокировать Синопскую бухту и ждать подкреплений. Он просил у Меншикова прислать отправленные на ремонт корабли «Святослав» и «Храбрый», фрегат «Коварна» и пароход «Бессарабия». Адмирал также выражал недоумение, почему ему не отправили фрегат «Кулевчи», который без дела стоит в Севастополе и прислать ещё два дополнительных парохода, необходимые для крейсерства. Нахимов был готов вступить в бой, если турки пойдут на прорыв. Однако османское командование, хотя в это время имело преимущество в силах, не решилось вступить в генеральное сражение или просто пойти на прорыв. Когда Нахимов доложил, что силы османов в Синопе, по его наблюдениям выше, чем предполагалось раньше, Меншиков послал подкрепление – эскадру Новосильского, а затем и отряд пароходов Корнилова.

Силы сторон

Подкрепление пришло вовремя. 16 (28) ноября 1853 года отряд Нахимова усилила эскадра контр-адмирала Фёдора Новосильского: 120-пушечные линейные корабли «Париж», «Великий князь Константин» и «Три святителя», фрегаты «Кагул» и «Кулевчи». В результате под началом Нахимова было уже 6 линейных кораблей: 84-пушечные «Императрица Мария», «Чесма» и «Ростислав», 120-пушечные «Париж», «Великий князь Константин» и «Три святителя», 60-пушечный фрегат «Кулевчи» и 44-пушечный «Кагул». Орудий у Нахимова было 716, с каждого борта эскадра могла дать залп весом в 378 пудов 13 фунтов. Кроме того, к Нахимову на помощь спешил Корнилов с тремя пароходофрегатами.

У османов было 7 фрегатов, 3 корвета, несколько вспомогательных судов и отряд из 3 пароходофрегатов. В целом у турок было 476 корабельных пушек, подкрепленных 44 береговыми орудиями. Османской эскадрой руководил турецкий вице-адмирал Осман-паша. Вторым флагманом был контр-адмирал Гуссейн-паша. При эскадре находился английский советник – капитан А. Слейд. Отрядом пароходов командовал вице-адмирал Мустафа-паша. Осман-паша зная, что русская эскадра сторожит его у выхода из бухты, отправил тревожное сообщение в Стамбул, просил помощи, значительно преувеличив силы Нахимова. Однако османы опоздали, сообщение было передано британцам 17 (29) ноября, за сутки до атаки Нахимова. Даже если бы лорд Стрэтфорд-Рэдклиф, который в это время фактически руководил политикой Порты, отдал приказ британской эскадре идти на помощь Осман-паше, все равно помощь бы опоздала. К тому английский посол в Стамбуле не имел права начинать войну с Россией, адмирал мог отказаться.

План Нахимова

Адмирал, как только подошли подкрепления, решил не ждать, немедленно войти в Синопскую бухту и атаковать османские корабли. В сущности, Нахимов шел на риск, хоть и хорошо просчитанный. Корабельные и береговые орудия у османов были хорошие, и при соответствующем руководстве турецкие силы могли нанести русской эскадре серьёзный урон. Однако некогда грозный османский флот был в упадке, как в части боевой подготовки, так и руководства. Османское командование само подыграло Нахимову, расположив корабли крайне неудобно для обороны. Во-первых, османская эскадра была расположена как бы веером, вогнутой дугой. В результате корабли закрыли собой сектор обстрела части береговых батарей. Во-вторых, корабли располагались у самой набережной, что не давало им возможности маневрировать и вести огонь двумя бортами. Это ослабило огневую мощь эскадры Осман-паши.

План Нахимова был проникнут решительностью и инициативой. Русская эскадра в строю двух кильватерных колонн (корабли следовали один за другим по линии курса) получила приказ прорваться на Синопский рейд и нанести огневой удар по кораблям и батареям противника. Первой колонной командовал Нахимов. В неё входили корабли «Императрица Мария» (флагман), «Великий князь Константин» и «Чесма». Второй колонной руководил Новосильский. В неё входили «Париж» (2-й флагман), «Три святителя» и «Ростислав». Движение двумя колоннами должно было уменьшить время прохождения кораблей под огнём турецкой эскадры и береговых батарей. К тому же облегчалось развертывание русских кораблей в боевой порядок при постановке на якорь. В арьергарде шли фрегаты, которые должны были пресечь попытки противника к бегству. Заранее были распределены и цели всех кораблей. При этом командиры кораблей имели определенную самостоятельность в выборе целей, в зависимости от конкретной ситуации, при выполнении принципа взаимной поддержки.

Дата 30 ноября 1853 (18 ноября)
Расположение Синоп, Османская империя
Результат Решительная победа России

Воюющие
Русская империя Османская империя

Командующие
Павел Нахимов Осман-паша
Адольф Слэйд

Силы
Русская империя Османская империя

6 линейных кораблей 7 фрегатов
2 фрегатов 3 корвета
3 пароходов
2 пароходов

Военные потери
Российской импери:
37 убитых,
233 ранены,
~ 3 линейных корабля повреждены

Османской империи:
~ 3000 убитыми и ранеными,
1 фрегат затонул,
1 пароход затонул,
6 фрегатов принудительно посажены не мель,
3 корвета принудительно посажены не мель,
~ 2 береговые батареи уничтожены

Синопское сражение, состоявшееся 18 ноября (30 по новому стилю) 1853 г., стало последней крупной битвой парусных кораблей. Хотя в составе как российского, так и турецкого флота уже имелись пароходы, при Синопе они не сыграли сколько-нибудь заметной роли. Исход битвы решило превосходство парусных линейных кораблей над парусными же фрегатами и корветами.

Нахимов против Османа-паши: силы сторон

Утром 16 ноября с блокировавшей Синоп эскадры Нахимова заметили подходившие корабли отряда контр-адмирала Ф. М. Новосильского. Вскоре объединенная эскадра легла в дрейф примерно в 20 милях от турецкого порта. В тот же день Меншиков распорядился отправить к Синопу отряд пароходных фрегатов. Однако оказалось, что лучший из них — «Владимир», а также «Бессарабия» находятся в ремонте и выйти в море сразу не смогут. Поэтому в состав отряда, покинувшего Севастополь 17 ноября, вошли относительно слабые «Одесса», «Крым» (флаг контр-адмирала А. И. Панфилова) и «Херсонес». Возглавил это соединение начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал В. А. Корнилов. Владимир Алексеевич стремился успеть к началу сражения (в том, что оно неизбежно, российское командование не сомневалось) и принять в нем самое деятельное участие.
17 ноября к эскадре Нахимова присоединился еще один корабль — фрегат «Кулевчи». Теперь у Синопа находилось восемь русских кораблей: по три 120-пушечных («Париж», «Великий князь Константин» и «Три Святителя») и 84-пушечных («Императрица Мария», «Ростислав» и «Чесма») линкора, а также два больших фрегата («Кагул» и «Кулевчи»). Прибыв на флагман Новосильского — 120-пушечный «Париж», — Павел Степанович объявил о своем решении атаковать противника на следующий день. Он подготовил детально проработанный план (точнее, приказ), который определял общий порядок действий при движении эскадры и развертывании на рейде Синопа, но не должен был сковывать инициативу подчиненных.
В последнем, 10-м пункте особо подчеркнул: «...В заключение я выскажу свою мысль, что все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему; но непременно исполнить свой долг». Заканчивался приказ словами, обращенными ко всем морякам: «Государь Император и Россия ожидают славных подвигов от Черноморского флота; от вас зависит оправдать ожидания».
По штату российские линкоры имели 624 орудия, в том числе 76 бомбических 68-фунтовых, а также четыре бомбических орудия более старого образца — одно пудовых «единорога».
В составе находившейся в Синопе эскадры Османа-паши линейных кораблей не имелось. Ее основу составляли семь фрегатов: 64-пушечный «Низамие», 60-пушечный «Неджми-Зафер», 58-пу-шечный «Навики-Бахри», 54-пушечный «Кади-Зафер», 44-пушечные «Ауни-Аллах» и «Фазли-Аллах», а также египетский 56-пушечный «Дамиат». Это были разномастные корабли, заметно различавшиеся не только по числу, но и по калибрам орудий. Например, флагманский «Ауни-Аллах» и «Низамие» (корабль младшего флагмана Гуссейна-паши) имели вполне современные и достаточно мощные 32-фунтовые пушки, а «Кади-Зафер» и «Фазли-Аллах» располагали только 18-и 12-фунтовыми, не способными причинить по-настоящему серьезные повреждения большим и прочно построенным линкорам.
Также по-разному были вооружены и три турецких корвета. 24-пушечный «Фейзи-Мабуд» нес 32-фунтовые орудия, а 24-пушечный «Неджми-Фешан» и 22-пушечный «Гюли-Сефид» — лишь 18- и 12-фунтовые. Совершенно разными оказались два турецких парохода. В то время как «Эрегли» имел на вооружении всего две 12-фунтовые пушки и сравнительно маломощную машину, первоклассный пароходный фрегат «Таиф» в дополнение к двум десяткам 42- и 24-фунтовых пушек располагал двумя грозными бомбическими 10-дюймовыми «гигантами». Два турецких транспорта («Ада-Феран» и «Фауни-Еле»), как и два торговых брига, в расчет можно было не принимать.
Наличие у противника пароходов заметно беспокоило Нахимова, хорошо понимавшего исходящую от них угрозу. Российский адмирал счел необходимым посвятить им особый пункт в приказе: «Фрегатам «Кагул» и «Кулевчи» во время действия остаться под парусами для наблюдения за неприятельскими пароходами, которые, без сомнения, вступят под пары и будут вредить нашим судам по выбору своему».
Турецкие корабли располагались полумесяцем перед портом Синоп, поддержать их огнем могли шесть береговых батарей с 38 орудиями (впрочем, две из них — 6- и 8-пушечная — располагались достаточно далеко от порта и в сражении не участвовали). Пушки на этих батареях стояли самые разнообразные, имелись даже три 68-фунтовые бомбические. Однако остальные орудия в основном являлись 18-фунтовыми, а часть из них вовсе следовало считать музейными экспонатами (по свидетельству английского офицера на турецкой службе А. Слейда, на некоторых батареях сохранились старинные генуэзские орудия). Зато при береговых батареях наличествовали печи для каления ядер. Для деревянных кораблей каленые ядра представляли немалую опасность, но и от артиллерийских расчетов применение подобных снарядов требовало немалого мастерства, поскольку малейшая оплошность при заряжании могла привести к повреждению самих орудий и жертвам среди пушкарей.
Без учета оставленных в море «Ка-гула» и «Кулевчи» эскадра Нахимова имела примерно полуторное превосходство над противником по общему числу орудий, однако за счет более тяжелого вооружения русских кораблей вес бортового залпа оказывался практически вдвое большим. Но главное заключалось в лучшей подготовке русских артиллеристов, хотя в середине XIX в. основное внимание уделялось скорее умению быстро заряжать пушки, чем точной стрельбе. Прицельные приспособления еще оставались весьма примитивными, зато скорострельности придавалось большое значение. И тут преимущество российских черноморцев становилось подавляющим.
Да и с дисциплиной на турецких кораблях имелось немало проблем.
Изрядную сложность для русских артиллеристов представляло расположение вражеской эскадры, стоявшей совсем рядом с берегом. Напомним, что в Константинополе находились мощные силы британского и французского флотов, а потому разрушение города представлялось А. С. Меншикову крайне нежелательным. За несколько дней до сражения он сообщал Нахимову: «Известно, что французы и англичане обещали Порте, в случае нападения нашего на турецкие портовые города и гавани, выслать эскадры свои в Чёрное море для защиты оных, почему необходимо стараться избегать действий против городов... И желательно, чтобы при нападении на турецкие военные суда, стоящие на рейдах, как в настоящее время у Синопа, не было бы по возможности нанесено вреда городу». Стремление избежать лишних разрушений на берегу нашло отражение и в пункте 10 приказа Нахимова: «Завязать дело с неприятельскими судами, стараться по возможности не вредить консульским домам, на коих будут подняты национальные их флаги».
Интересно, что англо-французские корабли в Константинополе заметно подняли боевой дух турецкого командования, которое даже собралось было отправить в Синоп на зимовку линейные корабли. Отговорил турок от этой рискованной затеи Слейд (Мушавер-паша), считавший впоследствии это своим несомненным успехом. Забегая вперед, отметим, что исходя из результатов Синопского сражения Османа-пашу обвиняли во многих просчетах.
С одной стороны, он не ушел из Синопа в Босфор, пока это еще представлялось возможным. С другой — он не пошел на то, чтобы снять с обращенных к берегу бортов своих кораблей все или хотя бы часть орудий и установить их на берегу. Действительно, в то время считалось, что одно орудие на батарее соответствует нескольким на палубе, и в реальном бою российские корабли понесли определенный урон именно от огня немногочисленных батарей. Можно представить себе, насколько более трудным стало бы положение эскадры Нахимова, если бы на берегу стояли сотни пушек. Но тут следует сразу объяснить, что Осман-паша находился в Синопе не потому, что ему так захотелось. Он выполнял приказ и не мог по собственной инициативе фактически «приковать» свои корабли к порту, ведь предполагались дальнейшие действия флота у берегов Кавказа. А своз орудий на берег и последующее их возвращение на штатные места могли занять немалое время.

Утро 18 ноября застало русские корабли лежащими в дрейфе в 10 милях от Синопа. Погода в тот день была ветреной и дождливой, температура воздуха +12°С в полдень. В половине десятого Нахимов приказал начать движение. Он держал флаг на «Императрице Марии», младший флагман — на «Париже». Адмиральские корабли возглавили колонны, в каждую из которых входили по три корабля. Вслед за «Императрицей Марией» шел «Великий князь Константин», концевым — «Чесма». В колонне Новосильского вторым в строю следовал корабль «Три Святителя», замыкал строй «Ростислав». По мнению ряда историков, Нахимов допустил ошибку, не подняв флаг на 120-пушечном «Великом князе Константине», к тому же имевшем более мощную по сравнению с «Императрицей Марией» бомбическую артиллерию (28 орудий против восьми). Возможно, адмирал просто не захотел переносить флаг, а может быть, сыграло роль то обстоятельство, что «Императрица Мария» вступила в строй совсем незадолго до начала войны и экипаж корабля еще не отличался такой сплоченностью и сплаванностью, как на других линкорах. В такой ситуации флагман мог посчитать необходимым лично контролировать действия командира корабля и офицеров.
Распространено мнение, что турецкие пушки начали стрелять еще в то время, когда российские корабли находились на значительном расстоянии, а ответный огонь по приказу Нахимова был открыт только с минимальной дистанции. Но на самом деле подобные утверждения не соответствуют действительности. «Париж» занял свою позицию и встал на якорь в 12.25, «Три Святителя» и «Ростислав» в этот момент шли вдоль турецкого строя, обходя флагмана. Также вдоль неприятельского порядка двигались и корабли Нахимова — расстояние между ними и турками уже не уменьшалось.
И только тогда, в 12.28, с борта фрегата «Ауни-Аллах» прогремел первый выстрел. А по данным А. Слейда, первый выстрел сделал «Низамие», причем просьбу командира «Навики-Бахри» разрешить открыть огонь с дальней дистанции Осман-паша просто проигнорировал. Вслед за флагманским фрегатом открыли огонь остальные корабли, к которым немедленно присоединились четыре береговые батареи. Наряду с ядрами турецкие артиллеристы использовали картечь, также есть упоминания о применении книппелей.
Осман-паша очень удачно выбрал момент для открытия огня: его противник еще не успел занять позиции и встать на якоря. Поскольку место сражения еще не заволокло пороховым дымом, а расстояние до целей было небольшим, турецкие артиллеристы стреляли довольно точно и русские корабли сразу начали получать многочисленные попадания. В этот момент ошибку допустил русский командующий: по его приказу «Императрица
Мария» встала на якорь, неудачно выбрав позицию. Линкор не только оказался под огнем четырех неприятельских кораблей и береговой батареи, но и помешал развертыванию других кораблей своей колонны. В результате концевая «Чесма» вообще оказалась буквально выключена из боя и могла обстреливать только одну турецкую батарею.
Как уже говорилось, первым из русских кораблей встал на якорь «Париж». Контр-адмирал Ф. М. Новосильский и капитан 1 ранга В. И. Истомин выбрали позицию очень удачно. Могучая артиллерия 120-пушечного линкора практически сразу начала поражать противника, а ответный огонь по нему вел лишь «Дамиат». В 12.30 встал на якорь следующий корабль колонны, «Три Святителя», немедленно пустивший в дело свою весьма мощную артиллерию. А когда вслед за ним в бой вступил «Ростислав», превосходство русских стало значительным. Однако турки дрались отчаянно, и флагман Нахимова оказался в очень опасном положении. Тогда Новосиль-ский приказал развернуть «Париж» на шпринге таким образом, чтобы можно было обстрелять один из противостоящих «Императрице Марии» корветов и береговую батарею. В свою очередь русский флагман сосредоточил свой огонь на турецком адмиральском корабле. «Ауни-Аллах» сразу же оказался в тяжелейшем положении.
Турецкие корветы и фрегаты уступали русским линейным кораблям не только по числу и калибру орудий. Они были легче построены и не могли без гибельных повреждений выдерживать большое число попаданий ядер и разрывных бомб. Турецкие экипажи несли большие потери, выходили из строя пушки. Но скорострельность тогдашних дульно-зарядных орудий не позволяла решить исход боя сразу, за считанные минуты. А в 12.45 русская эскадра попала в очень неприятную ситуацию: ядро перебило шпринг у «Трёх Святителей» и корабль ветром развернуло самой уязвимой частью — кормой — к вражеской батарее. Турки смогли обстрелять линкор продольным огнем, к тому же от попадания каленого ядра на нем возник опасный пожар. Но этим перечень неудач для русских не ограничился: в густом дыму артиллеристы «Трёх Святителей» обстреляли «Париж». Прежде чем ошибка выяснилась, а от Новосильского поступил приказ прекратить огонь, корабль младшего флагмана получил ряд попаданий русскими же ядрами. В довершение всех бед после получения приказа прекратить огонь артиллерия «Трёх Святителей» вообще прекратила стрельбу.
Теперь в тяжелейшем положении оказался «Ростислав». Его командир капитан 1 ранга А. Д. Кузнецов попытался подавить досаждавшую сотоварищу береговую батарею, но сам попал под огонь трех кораблей и той самой батареи. Сложилась несколько парадоксальная ситуация: несмотря на общий перевес русской эскадры по числу орудий, против «Ростислава» турки смогли задействовать почти вдвое больше пушек, чем имелось на стреляющем борту линкора. Артиллеристы «Ростислава», стремясь нанести врагу максимальный урон и увеличить силу огня, заряжали орудия сразу двумя ядрами. Это дало определенный эффект, но привело к разрыву нескольких орудий. Много моряков получили ранения и увечья.

Полная победа Российского флота

Как бы тяжело ни приходилось "российским кораблям, туркам было намного хуже. В 12.52 (спустя менее чем полчаса после первого выстрела) они потеряли первый корабль. Незадолго перед этим команда «Навики-Бахри», который находился под огнем «Великого князя Константина», поддалась панике и начала спасаться. В этот момент на фрегате раздался сильнейший взрыв, его горящие обломки и даже мертвые тела буквально засыпали стоявший рядом «Неджми-Зафер» и береговую батарею, орудия которой временно замолчали. Около 13 часов последовал новый удар: под огнем «Императрицы Марии» вышел из строя «Ауни-Аллах». Понесший огромные потери в людях и буквально заваленный трупами фрегат продрейфовал мимо строя турецких кораблей и у крайней береговой батареи выбросился на мель. К этому времени фрегат окончательно превратился в развалину — когда его медленно проносило течением мимо «Парижа», русские артиллеристы дали по врагу несколько удачных залпов. Выход из строя флагманского корабля произвел на турецких моряков тяжелое впечатление, сопротивление турок сразу же ослабело.
На «Императрице Марии» потери в этот период боя тоже оказались существенными, в числе вышедших из строя оказался командир корабля капитан 2 ранга Петр Иванович Барановский (ранен и контужен). Но заменивший его старший офицер капитан-лейтенант М. М. Коцебу, а также другие офицеры линкора действовали умело и решительно, заслужив одобрение командующего. Следующей жертвой артиллеристов русского флагмана стал фрегат «Фазли-Аллах», некогда захваченный турками российский «Рафаил». «Переметнувшийся» к неприятелю корабль расстреливали с особым азартом и воодушевлением, сопровождая выстрелы руганью в адрес «предателя». Продержался «Фазли-Аллах» недолго и по примеру флагмана вскоре выбросился на берег. Теперь у корабля Нахимова практически не осталось целей, поэтому пришлось ограничиться обстрелом продолжавшей сопротивление береговой батареи.
Успешно действовали и корабли Новосильского. Около 13 часов «Три Святителя» смог вновь вступить в бой. Правда, в это же время беда случилась на «Ростиславе»: по невыясненным причинам (попадание турецкого каленого ядра или гранаты; разрыв из-за дефекта металла или усиленного заряда) на нижнем деке взорвалось орудие, вслед за этим последовал взрыв порохового картуза, а затем огонь охватил еще 20 зарядов, предназначенных для разноса по орудиям. Только благодаря героизму мичмана Колокольцева и его матросов удалось предотвратить взрыв крюйт-камеры. Однако корабль получил существенные повреждения, ранены и обожжены были около 40 человек. Зато артиллеристы «Парижа» добивались все новых успехов, выводя из строя неприятельские корабли и заставляя замолчать береговые батареи.
Турецкие корабли взрывались или выходили из строя один за другим.
Хотя некоторые из них продолжали отстреливаться, даже выбросившись на мель, оказать существенное влияние на результаты сражения это уже не могло. В 14 часов под огнем «Парижа» корабль младшего флагмана Гуссейна-паши «Ни-замие», очень серьезно поврежденный и лишившийся мачт, вышел из строя и начал дрейфовать к берегу. После этого русские моряки уничтожили неприятельские транспорты и торговые суда, на которых находились предназначенные для доставки к берегам Кавказа припасы. Бой постепенно затихал, но в 14.30 возобновил стрельбу уже, казалось бы, совершенно разбитый и стоявший на мели «Дамиат»; артиллеристам «Парижа» пришлось вновь обрушить ядра и картечь на египетский фрегат. Вскоре тот окончательно прекратил сопротивление. Примерно тогда же «Ростислав» покончил с корветом «Фейзи-Мабуд», а «Три Святителя» вынудил горящий и почти утратившим боеспособность «Кади-Зафер» выброситься на мель, хотя турецкие артиллеристы еще некоторое время продолжали стрельбу. После этого, примерно до 16 часов, русским кораблям, к которым присоединился и фрегат «Ку-левчи», пришлось обстреливать береговые батареи — те время от времени открывали редкий и неточный огонь (зато стреляли они калеными ядрами, представлявшими немалую опасность для деревянных кораблей).
Итоги сражения
К 16 часам в бухте не осталось боеспособных турецких кораблей. «Навики-Бахри» и «Гюли-Сефид» взорвались, остальные с тяжелыми повреждениями приткнулись к мели. Часть из них подожгли сами турки, что привело к очень печальным последствиям: в результате сильных взрывов, прогремевших на фрегате «Фазли-Аллах» и корвете «Неджми-Фешан», турецкая часть Синопа была засыпана горящими обломками. Поскольку губернатор города и мусульманская часть населения бежали, то тушить пожары оказалось некому. Также покинули город и те из спасшихся турецких моряков, кому посчастливилось уцелеть и благополучно добраться до берега. Вероятнее всего, не осталось офицеров и на батареях, которые еще некоторое время вели редкий огонь, пока не были подавлены окончательно.
На некоторых турецких кораблях остались не спущенные флаги, но это не означало, что кто-то готов продолжать сопротивление. Остатки экипажей уже не думали о подобных вещах. Так, на фрегате «Неджми-Фешан» флаг спустили только по требованию отправленного Нахимовым на берег парламентера, мичмана И. М. Манто. Миссия его в целом оказалось безуспешной — вести переговоры было просто не с кем. .
Когда пароходные фрегаты Корнилова после безуспешной погони за «Таифом» подошли к Синопу, все было кончено. Оставалось только подсчитать собственные потери, оценить полученные русскими кораблями повреждения, да попытаться спасти что-либо из трофеев (об этом будет рассказано в следующем выпуске). Также победителям пришлось оказывать помощь оставшимся на разбитых кораблях турецким морякам, среди которых было много раненых. .
Любопытно, что последнее попадание в русский корабль случилось уже поздно вечером, около 22 часов: ядро угодило в капитанскую каюту фрегата «Кулевчи». Точный выстрел произошел... без участия людей — от пламени пожара на одном из турецких кораблей случился самопроизвольный выстрел заряженного еще днем орудия.

Флагман Нахимова
Новейший линейный корабль Черноморского флота — 84 пушечная «Императрица Мария» — вовремя сражения при Синопе была флагманом адмирала Нахимова. Линкор, вставший на якорь напротив турецкого флагманского фрегата «Ауни-Аллах», попал под огонь береговых орудий. В результате. «Императрица Мария» получила серьезные повреждения, но и ее артиллеристы нанесли большой урон турецким кораблям и батареям.

Чужими глазами
Российские художники посвятили Синопскому сражению немало картин и рисунков, среди которых выделяются работы И. К. Айвазовского и А. П. Боголюбова. В то же время и непосредственно во время Крымской войны, и спустя многие годы после ее окончания в разных странах появлялись многочисленные недостоверные «фантазии на тему». Например, на приведенной иллюстрации английский автор явно преувеличил повреждения, полученные в бою русскими кораблями (обратите внимание на сбитую мачту «русского линкора»).

Эта атака дала повод Франции и Великобритании для объявления войны России в начале 1854 года для поддержки Османской империи.

Сражавшиеся корабли
Русской империи
. Великий Князь Константин, линейный корабль, 120 орудий
. Три святителя, линейный корабль, 120 орудий
. Париж, 120 орудий, линейный корабль, флагман
. Императрица Мария, линейный корабль, 84 орудия, флагман
. Чесма, линейный корабль, 84 орудия
. Ростислав, линейный корабль, 84 орудия
. Kulevtcha, фрегат, 54 орудия
. Кагул, фрегат, 44 орудия
. Одесса, пароход, 4 орудия
. Крым, пароход, 4 орудия
. Херсонес, пароход, 4 орудия

Османской империи
. Авни Аллах, фрегат, 44 орудия (посажен на мель)
. Фазлом Аллах, фрегат, 44 орудия (первоначально Российский Рафаил, захваченный во время войны 1828-29) (подожжен, посажен на мель)
. Nizamieh, фрегат, 62 орудия (посажен на мель после потери двух мачт)
. Nessin Зафер, фрегат, 60 орудий (посажен на мель)
. Navek Бахри, фрегат, 58 орудий (взорвался)
. Damiat, фрегат, 56 орудия (Египетский) (посажен на мель)
. Kaid Зафер, фрегат, 54 орудия (посажен на мель)
. Неджм Fishan, корвет, 24 орудия
. Feyz Mabud, корвет, 24 орудия (посажен на мель)
. Кель Сафид, корвет, 22 орудия (взорвался)
. Таиф, пароход, 12 орудий (отступил в Стамбул)
. Erkelye, пароход, 10 орудий

День победы русской эскадры у мыса Синоп

Когда даже большая победа совсем не в радость

Картина И.К. Айвазовского "Синопский бой" (1853) написана со слов участников сражения.

Вид от мыса Киой-Хисар, где находилась батарея №6. Справа налево, кормой к зрителю, русские корабли "Ростислав", "Три Святителя", "Париж". В центре, носом к зрителю, флагман "Императрица Мария", за ней виднеются мачты "Великого князя Константина" и "Чесмы". У русских кораблей паруса не убраны, чтобы не подвергать опасности матросов. За боевой линией турецких кораблей стоят транспорты, левее виднеется синопская крепость. Правее "Ростислава" на горизонте три парохода Корнилова, идущие на помощь русской эскадре.

1 декабря – День воинской славы России в честь победы Российского флота у города Синоп в 1853 году во время Крымской войны. Сражение, в котором русская эскадра под командованием вице-адмирала П.С. Нахимова разгромила турецкую эскадру Осман-паши, произошло 18 ноября по старому стилю или 30 ноября по современному календарю. Надо полагать, что у законодателей были веские причины для того, чтобы назначить этот победный день на 1 декабря. Но это не единственный и даже не главный парадокс этого знаменательного события в истории Российского флота.

Дело в том, что историки и военно-морские специалисты до сих пор не могут придти к единому мнению о значении этого сражения. “Битва славная, выше Чесмы и Наварина!” Так писал о Синопской победе В.А. Корнилов и не только он. Действительно, разгром турецкого флота сорвал проведение уже подготовленной крупной наступательной операции Турции на Кавказе. Другие указывали, что русские имели большое превосходство в силах, в вооружении, а также в моральном плане, и не видели повода для таких восторженных оценок. В Англии и Франции, которые активно помогали Турции, вообще заявили, что это не сражение, а морской разбой.

Да и творца этой победы - вице-адмирала П.С. Нахимова она не столько радовала, сколько тревожила. К сожалению, опасения Нахимова оправдались в самом худшем варианте. Получив известия о Синопском сражении, Англия и Франция сначала ввели свои эскадры в Чёрное море, объясняя это стремлением оградить турецкие суда и порты от нападений с русской стороны, а затем объявили войну России. Нахимов считал себя невольным виновником всех этих трагических событий.

А теперь, как это было

Одним из основных направлений внешней политики России первой половины XIX-го века было стремление обеспечить себе свободу выхода в Средиземное море и укрепить свои позиции на Балканах. Наиболее активно этому препятствовали Англия и Франция, которые видели в этом угрозу своим интересам. Англия подталкивала Турцию военным путем вернуть себе Крым и северное побережье Черного моря. Поддавшись на эти уговоры, в октябре 1853 года Турция объявила войну России и сразу приступила к подготовке крупного наступления на Кавказе. Сосредоточенная в районе Батуми 20-ти тысячная турецкая армия должна была высадиться в районе Поти и Сухуми, окружить и уничтожить всю русскую армию на Южном Кавказе. Важная роль в осуществлении этой операции отводилась турецкой эскадре под командованием Османа-паши, которая шла от Константинополя к берегам Кавказа.

Эскадра Нахимова в составе 3 линейных кораблей и одного брига обнаружила корабли Османа-паши 8 ноября в бухте города Синоп. Нахимов решил заблокировать турок и ждать подкрепления. Отряд контр-адмирала Ф.М.Новосильского в составе трех линейных кораблей и двух фрегатов подошел 16 ноября.

К середине XIX столетия русские парусные корабли достигли полного совершенства по размерам, скорости хода, артиллерийскому и парусному вооружению. Основу их боевой мощи составляли расположенные на нижней батарейной палубе бомбические орудия. Они стреляли бомбами, которые при попадании в цель взрывались, вызывая большие разрушения и пожары. Такие орудия были чрезвычайно опасны для деревянных парусных кораблей. На русской эскадре было 716 орудий, из них 76 бомбических.

Шести линейным кораблям русских противостояло 7 турецких фрегатов с 472 орудиями и 38 орудий шести береговых батарей. В основном, турецкие орудия были меньшего калибра, и среди них не было ни одного бомбического. Для наглядности можно сказать, что в залпе с одного борта русские корабли выбрасывали 400 пудов металла, а турецкие – чуть больше 150 пудов. Тем не менее, по оценкам иностранных специалистов, положение турецкого адмирала было далеко не безнадежным. Ему необходимо было всего лишь эффективно использовать преимущества своей позиции и прикрывавших его береговых батарей, которые, стреляя калеными ядрами, могли весьма эффективно поражать деревянные парусные корабли даже при сравнительно небольшом числе орудий.

В 9 часов 30 минут 18 ноября 1853 года русская эскадра в составе двух колонн пошла на Синопский рейд. В приказе с очень подробными указаниями по ведению боя Нахимов предоставил командирам кораблей в случае изменения обстановки действовать по своему усмотрению, однако подчеркнул, что каждый должен “непременно исполнить свой долг”. На совещании перед боем было решено по возможности беречь город, стрелять только по кораблям и береговым батареям.

В правой колонне головным шел корабль “Императрица Мария” под флагом Нахимова. Левую колонну возглавлял “Париж” под флагом Новосильского. В 12 часов 30 минут началось сражение. Первым от пожара в крюйт-камере взлетел на воздух корвет “Гюли-Сефид”. Затем, один за другим не выдержав огня русских пушек, выходили из боя и выбрасывались на берег турецкие фрегаты. В течение первых 30 минут боя были уничтожены корабли первой линии – четыре фрегата и корвет.

Затем наши корабли перенесли огонь на береговые батареи и вскоре подавили батарею № 5. Еще через несколько минут взорвался фрегат “Навек-Бахри”, его горящие обломки накрыли батарею № 4, которая больше уже не стреляла. Пароход “Таиф”, имея сильное артиллерийское вооружение, мог оказать большую помощь своей эскадре, однако он даже не вступил в сражение, а вышел в море и взял курс на Босфор.


И.К. Айвазовский. "Синопский бой 18 ноября 1853 года (ночь после боя)".

Картина написана в декабре 1853 по схеме, которую на месте зарисовал по поручению П.С. Нахимова князь Виктор Барятинский; художник также расспрашивал очевидца о цветах и оттенках различных деталей.

К 16 часам сражение практически завершилось полным разгромом турецкой эскадры. Пожары и взрывы продолжались на турецких кораблях до поздней ночи. Не уцелело ни одного судна. По турецким данным во время боя погибло более 3 тысяч человек. Флагман турецкой эскадры Осман-паша получил тяжелое ранение в ногу и был взят в плен. В этом сражении турецкий адмирал проявил большую личную храбрость, а его подчиненные – мужество и стойкость, но для победы этого оказалось недостаточно. Потери русской эскадры составили 37 убитых и 229 раненых.

Все корабли, кроме фрегатов, получили повреждения. На флагманском корабле Нахимова “Императрице Марии” насчитали 60 пробоин в корпусе и множество серьезных повреждений в рангоуте и такелаже. Несмотря на эти повреждения и сильный шторм, все корабли 23 ноября пришли в Севастополь.


Н.П. Красовский. Возвращение в Севастополь эскадры Черноморского флота после Синопского боя. 1863.
За этот бой Нахимов был удостоен ордена св. Георгия 2-й степени, редкой и весьма престижной военной награды. Различные награды и поощрения получили почти все офицеры эскадры. Слава победителей гремела повсюду. Победа при Синопе, а затем героическая гибель на бастионе Севастополя обессмертили имя Нахимова, с ним связаны наши лучшие морские традиции. Нахимов стал народным героем.

Значение этой победы хорошо видно из поздравительного письма командующего отрядом русских судов у берегов Кавказа контр-адмирала П. Вукотича: “Истребление Синопской эскадры, великой грозы всего Кавказа, спасло Кавказ, в особенности Сухум, Поти

И Редуткале, покорением последнего досталась бы в добычу туркам Гурия, Имеретия и Мингрелия”. (Основные районы Грузии).

Главным политическим итогом первых месяцев войны и, прежде всего Синопского сражения, стал полный провал планов Англии и Франции ведения войны чужими руками. Были показаны подлинные организаторы Крымской войны. Убедившись в полной неспособности Турции вести войну с Россией, Англия и Франция были вынуждены открыто вступить в войну с Россией.

Современный вид Синопской бухты - места сражения
Синопское сражение стало последним крупным сражением парусного флота, но одновременно, оно стало и первым морским сражением, в котором с такой убедительностью была продемонстрирована эффективность бомбических орудий. Это значительно ускорило переход к строительству броненосного флота.