Было это в 50-е годы прошлого века, время было спокойное, но еще соблюдали старые обычаи. Да и четко знали, какие обязанности нужно выполнять женщинам, а какие мужчинам. Женитьба серьезный шаг и вот, Елизавета Кузьминична озаботилась поиском невесты для своего сыночка Мишеньки. И подошла к этому вопросу очень серьезно. Всякий ведь знает, какая жена попадется, какой хозяйкой будет так и жизнь сложится. При плохой жене – всему дому пропАсть. И матерью жена должна быть примерной и плодной, и заботливой, и доброй. Чтобы, значит, детишонки и присмотрены, и накормлены-обстираны, и здоровы. Приглядела Елизавета Кузьминична соседскую Марусю. Девка – чистое золото, вся деревня слова плохого про нее сказать не могла. Красавица и рукодельница, да еще скромна и послушлива родителям своим. А самое главное, по Мишеньке сохла сызмальства. Поговорила Елизавета Кузьминична с матерью Маруси, спросила, как мол она отнесется, если сватов к дочери зашлют? Марфа ответ дала положительный. А что же нет? Мишенька не пил, сваты будущие ладно жили, Мишенькин отец Федор так и вовсе был на все руки мастер, все постройки камушек к камушку и досочка к досочке. А на дворе у них и куры гуляли десятка два, и коровушки были удойные, и барашки шерстяные, и свинки с поросятами. Уток и не считал никто, а сами хозяева ходили чисто и занавески на окнах висели плюшевые. А самое главное, знала Марфа, что Маруся по Мишеньке сохнет, как трава знойным летом. Маруся, как узнала, что сватать ее собираются, улыбку с лица скинуть не могла, аж светилась вся. Но Мишенька матери сказал, что сватов надо совсем в другую хату засылать. Елизавета Кузьминична руками всплеснула, так ей хотелось упрямого сынка подзатыльником наградить. – Да что же это такое! – закричала она. – А ну говори, кого присмотрел! А услышав сыновий ответ, на лавку так и плюхнулась, на ногах не удержалась. И было от чего ногам подкоситься. Собрался Мишенька жениться на сироте, да ладно на сироте незажиточной, так еще и на внучке местной знахарки Левонтьевны! Которую все окрестные села боялись и только по великой печали обращаться к ней смели. Дурная про Левонтьевну ходила слава, будто младенчиков в материнской утробе губит и зажившимся старикам век окорачивает. И привораживает до гробовой доски, и порчу нагоняет, вот гаснет человек, а доктора болезнь распознать не могут. Внучка-то у нее была красивая, глаза огневые, брови, как ласточкины крылья, а коса в руку толщиной. Высокая девка, белолицая, все при ней. И ноги крепкие, и фигура, как гитара плавная. А ведь ведьмачка Левонтьевна была куда как нехороша – лицо рябое, худая, жесткая вся, как старая дубовая доска и на подбородке волос седой, как мох вился. Неизвестно в кого внучка такой красавицей уродилась и Мишенька на нее завлекся. – Не к добру, ох, не к добру, - прошептала Елизавета и рукой себе рот зажала, чтобы еще чего лишнего не сболтнуть. Наверняка приворожили Мишеньку, глаза застили, разум заморочили. Ночью она все мужу рассказала, просила с сыном поговорить и родительской волей желание Мишеньки порушить. Но муж твердо сказал, как камнем припечатал, что в бабьи сказки верить стыдно, коммунист он партийный и глупостей слушать не будет. – Хочет Мишка жениться, пусть женится, главное, чтобы сноха себя соблюдала и хозяйство вести умела. Пусть Мишка кого любит, на той и женится. Вот и весь мой сказ. Если б мой отец меня понял, был бы я на Таньке Бортниковой женат, а не на тебе, язва ты сибирская! – отвернулся к стене, да и захрапел, а Елизавета до утра проплакала и от обиды, и оттого, что материнское сердце-вещун беду чуяло. Как не плакала Елизавета, а пришлось ей в хату Левонтьевны с караваем идти – «У вас товар, а у нас купец…». Ведьмачка зыркнула на Елизавету из-под седых бровей, у той, аж все жилочки под коленями затряслись, еле выдержала. Сговорились они, и чаю Елизавета попила, и наливочки пригубила. А на обратном пути споткнулась на камушке, упала и ногу переломила. Это знак был. Да только Мишенька и ждать не хотел, пока мамке лубок с ноги снимут, немедленно свадьбы просил. А как Маруся узнала, что сваты мимо ее двора прошли, так в горячку и грохнулась. Неделю в жару горела и бредила. Встала – в чем душа держится, исхудала, истаяла, лицо ее вызеленело, в глазах боль кромешная. Слабенькая еще была, но до ограды дошла посмотреть, как Мишеньку с Катериной в сельсовет везут расписывать, на тройке с вороными конями, а на оглоблях ленты красные, жаркие, как пламя. Привезли молодых к мужу на двор, а там уже стол свадебный накрыт, от угощений ломится, орешку между мисками не упасть, столь богато заставлено. Да только гостей мало и баяниста не видать. Невеселая была свадьба, Елизавета слезы еле держала, пролиться не давала. А Мишенька ничего не замечал, не сводил глаз с Катерины и улыбался, как пьяный. Отгуляли, значит, тихую свадьбу и зажили. Катерина оказалась девкой ухватистой на хозяйство и свекрам угодливой, а Мишенька уж таким довольным был, что Елизавета оттаяла. Судьбу ничем не перебьешь, все равно по кривой даже вывезет к чему положено. А Маруся, как ивовый прутик сделалась, вовсе с тела спала, одни глаза и остались. Слабенькая, а решилась ехать далеко. Шла каждое утро в райцентр подвода с молоком. Вот и упросила хромого Ивана ее подвезти и еще долго шла до далекой станицы к ворожее одной. Принесла ей то, что в приданое собрали – отрезы материи, платки цветные, как павлиний хвост переливались они, две лисьих шкуры на воротник, да монисто прабабкино. Приняла ее ворожея, нахмурилась, - да разве ж ты такая злая, девонька? – Жарко зашептала ей в ответ Маруся, умоляла не отказать и на Мишеньку самую черную порчу напустить. Не осталось в Марусе любви, одна обида да злость. – Ладно, - протянула ворожея, сделаю, да только знай, что грех за это на твоей душе будет, не на моей! – Маруся ответила, что согласна, потому что все равно жизни нет, а так хоть кара настигнет его. Ведь улыбался ей, за руку брал, конфеты дарил, платочек она ему вышила и он забрал и целовал, а женился на другой. – Не люблю его больше! – зарыдала Маруся, - но за то, что жизнь мне переломил, как прутик березовый и по ней сапогами прошелся, пусть наказание ему будет! Нашептала ворожея, яйца гусиные била, свечи жгла, углями стылыми на ноги Марусе сыпала, материю на ленточки рвала. – Все, - сказала, - напортила так, что никому ни снять, ни перекинуть. Но помни, девка – весь грех на тебе. Ушла Маруся, а глаза ее пожаром горели, такая ненависть в них полыхала и радость злобная лицо румянила. Добралась она до дома, свалилась на постель и три дня проспала. Мамка ее добудиться не могла. А, как проснулась, то и не рассказала, что сделала, да только щеками зарозовела и немножко на прежнюю Марусю похожа стала. Зима пришла. А тут к сватам в дом Левонтьевна заявилась, вороньим взглядом за Мишеньку зацепилась, вызвала его на двор, достала из-за пазухи косточку какую-то птичью на веревочке и надеть заставила. – Ворожили на тебя, - сказала ведунья, - да только глаз у меня видючий, вовремя посекла ворожбу. Носи не снимая ни днем, ни ночью косточку эту, вся чернота обратно пойдет, тебя минует. Понял? - Понял, понял, - закивал Мишенька. На шею амулет повесил и под рубаху спрятал. Кивнула Левонтьевна и ушла, даже не попрощалась ни с кем. Дня два прошло и пропала Маруся, как в воду канула. Искали, но не нашли. А местный дурачок Егорка божился, что видел, как она в лес ушла. Да клялся, что в одном платье, это в мороз то. Месяц к закату пошел, Марусина семья слезы горючие проливала, и не было от девки никакой весточки. Исчезла, как дым из печной трубы, словно в воздухе растаяла. А тут Мишенька с соседом решили за зайцами на охоту отправиться, взяли берданки да пирогов и в лес ушли. Провожала Катерина Мишеньку в сенях, жарко целовались они прощаясь, вслед мужу помахала молодая жена рукой и глазами провожала, пока в лесу они с соседом не скрылись. А потом, глядь, а косточка – оберег на полу валяется на перетертом шнурке. Ночью метель поднялась, какую в тех краях не видывали. Через три дня вернулся сосед, голова седая, глаза ввалились, на лице морщины крупной сеткой, хоть и моложе Мишеньки он был. И такое рассказал, что у всех волосы от ужаса зашевелились. Схолодало и добрались они с Мишенькой до охотничьей сторожки-заимки, решили переждать ветер да снегопад. Печь растопили, пирогов оттаяли, самогона прихваченного выпили и спать решили ложиться. Легли, угнездились, а тут звук пошел страшный, словно железными когтями по бревнам избушки кто провел. И стук в дверь. Мишенька вскинулся, подбежал, а у самого зуб на зуб от ужаса не попадает. - Кто там? – говорит. - А из-за двери, - Это я, Мишенька! Маруся! Отпер он дверь, и вправду Маруся на пороге стоит. Но какая! На пальцах мяса не осталось, отмерзло. Волосы чуть не до пят лохматятся седыми космами, лицо серое, а щек нет, отвалились и коренные зубы видно, черные зубы совсем, как угли. И руки она к нему с мольбой тянет. Вскрикнул Мишенька, как заяц, когда борзая его схватит в зубы. Дверь захлопнул и засов задвинул. А из-за двери слышится, - Миш-шенька-аа… Пусти меня к себе, Миш-шенька-а… Это я, твоя суженая, Марус-ся-я. Не оставляй меня на ветру-у, Миш-шенька-а… Холодно-о мне-е… Пус-сти-и… Сосед ни жив, ни мертв, пошевелиться не может, только шепчет, - не открывай… А Мишенька лицом переменился, глаза пустые стали, бессмысленные, как у пропащих пьяниц бывают, руки сами к засову тянутся. Сосед скулить стал, как собачонка, понял, что Мишка сейчас эту нечисть в избушку пустит. И точно, откинул Мишенька засов, а мертвая Маруся его руками обняла и в губы впилась, целует, значит. Мишенька обмяк, руки по швам уронил безвольно и не шевелится даже. Только краска с лица исчезать стала, сморщивается лицо его, как старая тряпка на солнцепеке. А у Маруси стали щеки затягиваться, исчезли дыры, лицо разгладилось, кожа стала розовая, да ровная, зубки стали белые и ровные, улыбнулась они и соседу подмигнула, у того чуть сердце не встало. А потом отстранилась от Мишеньки, руки разжала, и сложился он возле ее ног, навроде мешковины мокрой, будто без костей совсем. Маруся рассмеялась звонко, по-девичьи. Задорно так рассмеялась и попятилась со ступенек, потом исчезла, словно рассыпалась. А Мишенька у порога лежать остался весь вывернутый и пустой, как будто. Завыл сосед от ужаса и решил до дому бечь со всей силы. Оделся еле-еле, ни руками в рукава попасть не мог, ни ногами в валенки, но справился, переступил через Мишенку с криком, и как-то вот добрался до хаты, чуть не в беспамятстве. Снарядились мужики и до охотничьей заимки отправились, чтобы Мишенькино тело домой доставить. Дошли, а тела и нету. Дверь в избушку открыта, а на пороге платочек лежит вышитый, что Маруся Мишеньке подарила. Поискали-поискали мужики, да и отправились домой ни с чем. Елизавету Кузьминичну через три дня удар хватил, рука да нога отнялись и говорить больше не говорила, мычала только. Екатерина собрала свои пожитки и ушла к бабке своей, Левонтьевне. Бабы видели, как она узлы тащила. Полушубок у ней распахнулся и приметили бабы, что живот у Екатерины вырос, беременна она, значит, была. А больше никто ничего не узнал. Снялись Левонтьиха с Катериной в одночасье, и ушли прочь. Хату с открытой дверью кинули и больше никто про них ничего не слышал. И про Мишеньку с Марусей ничего не известно. Только охотники по зиме говорили, что слышат иногда девичий смех в ветреную погоду, а еще и вроде голос парня ей вторит. А сосед, что тогда с Мишенькой на охоту ходил ничего не рассказывал, нелюдимым стал, людей сторонился, да и, как-то очень быстро спился и помер один в стылой хате в разгаре одной зимы.
В дни своей юности, во время прохождения исправительного, а вместе с тем и трудового перевоспитания, меня, в виде «поощрения», за примерное поведение, отправили преобразовывать народное хозяйство сибирского края, на почти вольное поселение. Около полутора лет прожил в небольшой деревне, в доме одной милой старушки, рассказывал о том периоде своей жизни, в истории, под названием «Белое пятно».
Платил бабуле за комнату, какие-то гроши, помогал ей заготавливать дрова, копал картошку, в ответ, она разрешала мне пользоваться всем, что росло в ее огороде, кроме этого, она еще и заботилась о некоторых моих личных делах, но рассказ не о них.
Жила она одна, без детей и мужа, его схоронила несколько лет раньше, он утонул в реке, отправившись с друзьями на рыбалку, лодка перевернулась, а он плавать, не умел и утонул, хотя друзья его спаслись. Бывают же в жизни такие странности, человек живет не далеко от реки, а плавать не научился. Как-то, рассказав эту историю своим друзьям, мне сказали, что был даже знаменитый капитан корабля, не умевший плавать. Кстати, в далеком детстве я разговаривал с женщиной – капитаном, она была дочерью нашей соседки и приезжала навестить свою мать, это была молодая и красивая особа, лет сорока. Много интересных историй услышал от неё, корабль, под ее командованием, побывал даже на Кубе. Помню, она рассказывала, что моряк на Кубе, без каких – либо проблем, может подойти к любой женщине и предложить ей любовь, показав всего два пальца, это означало – два песо. Если женщине нужно было даже одно из двух, любви или денег, то она соглашалась, а если ни в чем не нуждалась, то только в ответ улыбалась – все без обид. Было это давно, при коммунистах, цены уже наверняка изменились.
Хозяйка рассказывала мне, что муж ее, еще до того случая, что произошел на рыбалке, уже однажды тонул, а было это вот как. Дед был невысокого роста и худой. Соседи всегда подтрунивали над бабкой, говорили ей, «живешь ты, словно с мальчонкой, у него, наверное, вместо этого самого – пипетка, брось пацана, найди себе настоящего мужика».
Много чего разного говорили и однажды дед, видно «по пьянке» - обиделся и пошел топиться, бабке, с трудом удалось выловить мужа из реки, она на своих руках вынесла его из воды, откачала и отнесла к машине, чтобы отвезти домой.
Вот другой случай, что рассказала мне бабка, как - то дед собрался с друзьями пойти на рыбалку и ему нужны были деньги, что-то прикупить, крючки или снасти, бабка сама и не помнила для чего, стал он просить их у неё, но она отказала,
- Не дашь денег, повешусь, - сказал дед.
- Вешайся, жалеть не буду, а денег не дам, мне сахар купить нужно, варенье варить.
Дед взял из чулана веревку и пошел в сарай, час прошел, деда нет, бабка пошла проверять, смотрит, а дед висит под потолком, язык наружу и глаза закрыты. Бабка стала кричать, побежала к соседям, те за участковым, а в это время, одна юркая старушонка, забежала в сарай, посмотрела на висящего деда, перекрестилась и полезла рыться по ящикам, нашла кусок сала, спрятала под платком и хотела было сбежать..,
- Положи сало на место, падла, - та старушенция, тут же и преставилась, то есть отправилась, в мир иной – с салом за пазухой, видно сердце не выдержало позора такого.
Дед-то, оказывается, сначала привязал себя веревкой под «мышками», а потом петлю повязал на шею, как пионерский галстук, (это бабка, так сказала, не я придумал) захотелось ему, значит жену попугать. Деда судили товарищеским судом, но простили, т.к. старуха та, Г-ди, успокой и прости ее душу грешную, «вороватая» была, то в магазине что-нибудь стянет, то с огорода у соседей что сопрет, даже дровишки по ночам таскала, не брезговала.
Я про участкового упоминал не зря, он тоже герой рассказа. На деда он был зол, за тот случай, с «повешеньем», потому что когда он, встав на скамейку, собираясь деда освобождать из петли и приготовился, было резать веревку, на которой дед подвесился, тот, побоявшись упасть, участкового обнял за плечи и повис на нем, ну и он, со страху, закричал, вот тогда и обнаружился обман, над участковым долго потом сельчане смеялись. Из-за этого, он хотел его посадить даже, но соседи не пустили, да и бабка на суде товарищеском кричала,
- Меня садите, это я «виноватая» во всем была, деда на сахар променяла, варенье вишневое захотела варить, потянуло на сладенькое.
Дед часто винил себя в смерти соседки, много пил, после того смертельного случая – «не просыхал», пьяный и поехал на свою последнюю рыбалку. Так вот, после смерти деда, заготавливать дрова и копать картошку бабке стал помогать один сосед, «бездельник и старый оболтус», (так она его называла) промышлявший именно вот таким способом. Бабка говорила, что он на неё «виды имел», она же, за его труды с ним расплачивалась самогоном. Качество, того самогона, я неоднократно проверял – отличный был самогон, градус - «то что надо» и запах был «в норме», ну, как водка «Столичная» - не отличишь. Когда я поселился у бабки, то по хозяйству, ей уже помогал я, поэтому и самогон полагался мне, а не соседу, за это он и на бабулю, и на меня был зол, не здоровался даже, а это в деревне бросается в глаза. Однажды он, с «красной» мордой, пришел к бабке и стал просить самогон, для лечения от головной боли, она не дала, он её крепко обругал и пошел к участковому жаловаться, а добрые соседи бабулю мою обо всем вовремя известили.
Участковый, прихватив того соседа - доносчика, пришел к бабке и говорит,
- Самогон варишь, нарушаешь закон, я пришел тебя посадить «под суд».
- В жисть не варила, вкусу не ведаю и старик мой не пил, не докажешь, - участковый по дому походил, по шкафам порыскал, под кровать поглядел и не найдя ничего, говорит,
- Давай подполье показывай, (т.е. подвал, по городскому),
- Не пущу, злодей, там у меня только картошка.
- Кто тебя будет спрашивать, сам полезу, - участковый оттолкнул старуху и первым полез в подвал, а за ним уже бабка с соседом. На видном месте стоял баллон с какой-то мутной жидкостью, - вот и самогон нашел, «вишь» куда спрятала, а говорила, «не ведаю».
- Постой! Да не самогон это - вода, не пей, - сказала бабка.
- Как это не пей, давай стакан, проверять буду, за этим и пришел, да вот и стакан есть, - участковый налил стакан до краев и стал жадно пить, а выпив половину, говорит, - и правда вода, что за ерунда какая, для чего она здесь?
- Я же говорила, что вода, не поверил «черт». Старик мой утонул, когда выловили его, притащили домой, ты сам его видел, весь распухший был, ну я его обмыла, а воду ту собрала и храню уже сколько лет, чтобы у нас в роду больше ни кто не тонул. Поверье такое есть, говорила же тебе не пить, не послушался.
Участковый стал красным, как вареный рак, начал «блевать» (это ее слово), его выворачивало наизнанку, потом он принялся бить того соседа, что навел его на это дело. Сосед упал, участковый пинал его, что было силы, он мог бы его убить, бабка вступилась.
- Успокойся, дурак, это вода, меня люди добрые предупредили, что ты придешь с проверками, я и в баллон с чистой водой, налила немного молока, не веришь, смотри, сама выпью, - бабка выпила из самой банки «фальшивой» самогонки.
Приключение с доносом закончилось миром. Вечером, когда я пришел с работы, мы с бабулей уже отведывали настоящий, т.е. почти столичный самогон.
А вот еще одна история, рассказала мне ее моя хозяйка, со слов односельчан, к ней она отношения не имела, но в курсе событий – была.
Кому-то об этом уже рассказывал, но забывать стал многое и важное.
Деревня, в которой жил, была маленькая, «все и всё», там друг о друге знали. Утром и по вечерам, люди собирались у магазина и, буквально, «вытряхивали» самые невероятные новости, не скрывали ничего, даже «постельные» приключения не утаивали. В той деревне, была одна баба, довольно-таки еще молодая, в деревню она переселилась из города, своего дома у нее не было и жила, в переделанной под жилье бане, которую ей сдавали за небольшую плату, растила дочку. Большое желание имела та баба, найти себе мужика с большим, т. с. «достоинством», (откуда она это слово откапала, ни кто не знал, видно из города привезла, в деревне «это самое» всегда называли проще, т.е. х**). Она постоянно занималась его поисками, для этого, она переспала со всеми деревенскими мужиками, всех знала наперечет. Если ей выпадала удача прихватить кого-нибудь со стороны, то эту возможность никогда не упускала, кстати, это ее и сгубило. Приезжая имела такое правило, (у городских видно так заведено) если уж приводила кого к себе домой для «испытания», то не жалела на угощение, не жадничала, за это деревенские мужики ее уважали, но и боялись. Боялись вот почему, на следующее же утро, после проверки, та баба шла к магазину и, до мельчайших подробностей - все рассказывала односельчанам, про свои ночные занятия. Только вот мужика, побывавшего у нее в гостях, она уже называла по имени жены, свое имя, он окончательно терял, в ее рассказах, да и не только ее, другие бабы тоже называли чужих мужиков, именем их жен.
- Томкин муж, на вид такой крепенький мужичок и «носяра» не маленький, говорят, если нос большой, значит это… и «достоинство» его тоже в порядке должно быть – врут все, им бы, этим дворовым кобелюгам, лишь бы выпить «за дарма». Как это Томка с ним живет, не знаю, пожалеть ее только вот не кому...
Потом баба предавала гласности и другие мелкие подробности, но бабуля о них стеснялась сообщать, так что врать не буду, а самому придумать не получится. Мужики деревни, на ту бабу за эти рассказы обижались, даже обещались побить ее, а вот жены их, долго называли бабу нехорошими словами, но вскоре забывали, потому что любили ее слушать, так что ей все легко сходило «с рук». Однажды, жена хозяина той бани, где жила «ненасытная» деревенская блять, уехала к родственникам в дальнюю деревню, а муж ее решился отправиться в гости к своей квартирантке, как бы за «квартплатой». Придя в гости, предупредил, что если его жена что - либо узнает, он ее тут же выгонит из бани, на улицу. Баба твердо обещала молчать, а на утро, говорит ему,
- Конечно, Вальке твоей ничего не скажу, да нечему мне ей завидовать, можно разве только ее пожалеть, за какие грехи ей мужичонка такой достался.
Баба, обещание данное своему хозяину, исполнила, не кому ничего у магазина не рассказала, но, что мужик побывал в гостях у своей квартирантки и ее слова, он сам разболтал своим друзьям, во время очередной рыбалки, так что вскоре, вся деревня обо всем узнала и мужика соседи стали называть уже – «Валькин муж». Мужик тот на это очень обиделся и решил, из-за своей же болтливости, бабе отомстить, а мужская месть тоже может быть очень «коварной». О способе мести, рассказал друзьям, потерявшим, так же, как и он, свои мужские имена.
В молодые годы, ему «пришлось» несколько лет провести в тюрьме. Вместе с ним сидел мужик, у которого (по выражению деревенской страдалицы), «достоинство» было невероятных размеров - вот природа его чем, по случайности, наградила. Мужик неоднократно демонстрировал свой «подарок» заключенным, развлекая их этим, приводив предварительно, его в рабочее состояние, качнув несколько раз. Даже, на свою возбужденную «оглоблю», вешал ведро с водой, а в спокойном состоянии, привязывал его тесемкой к ноге, чтобы не мешал при ходьбе и не путался между ног. После освобождения из тюрьмы, мужик тот пару раз пробовал жениться, но жены сбегали от него, в самую первую ночь. Даже, одна, не состоявшаяся жена, подала на него заявление в милицию, «за принесенное повреждение одному важному органу», мужика не судили, но предупредили, что он обязан заранее предупреждать о своем «исключительных размеров дефекте», а вот если кто пострадает из-за него в будущем, то ему грозит срок, «за умышленное причинение телесного увечья». Вот после таких неудачных попыток жениться, тот мужик, со своим «чудом природы» жил уже один на один. Деревенские мужики договорившись между собою, собрали деньги и отправились в город, разыскали того мужика, подпоили его и привезли в деревню и рассказали, что у них есть баба, которой очень хочется познакомиться с человеком у которого, это «хозяйство» (мягко говоря), больших размеров. Мужик сначала отказывался, но после хорошего дополнительного разогрева, согласился на знакомство, очень видно ему захотелось, после долгого воздержания, поиметь дело с опытной бабой, да и, кстати, по ее конкретному желанию и как способ мщения, за поруганную мужскую честь. Новых друзей, т.е. оскорбленных собутыльников, он предупредил, что удовлетворять их ненасытную обидчицу, поведет к реке, домой к ней не пойдет, «а то наверняка она орать будет и всю деревню разбудит, да потом еще кто и милицию может вызвать, из-за шума постороннего», не хотелось видно ему пострадать из-за своего «ненормального» органа. Деревенские мужики в ответ, дали несколько напутствий хозяину «гиганта», «бабу крепко держи, что бы, не вырвалась и случайно преждевременно не сбежала, засади так, чтобы мало ей уже больше не показалось, охоту от всяких там дальнейших поисков - отбей, будет знать, как нас тут всех позорить перед женами».
Хозяйка мне рассказывала, что в тот вечер, бабенка подбежала к магазину уже перед самым закрытием, с кем-то разговаривала, народ возмущался, что опять рано закрыли и никого не пускают. Вдруг из магазина вышел какой-то здоровый мужик и подошел прямо к ней, в одной руке он держал кулек с конфетами, а другой, рылся у себя в кармане брюк, наверное, пересчитывал на ощупь сдачу и сказал ей,
- Милая, не покажешь ли мне дорогу к реке, не местный я, сам не найду.
- Отчего не показать, мне не трудно, - и повела блудливая коза мужика к реке, но не короткой дорогой, а через лесок, нечего было ей бояться и нечего терять.
Что потом было, толком ни кто не узнал. Обсуждались разные предположения, мужики видно сами и не знали, а вот «злые женские языки», высказывались конкретней, (пишу по памяти слова моей хозяйки). «Этот городской сладкоежка, изверг рода человеческого, поведший похотливую бабенку до речки угощать не конфетами, а изначально трахать, а для чего еще, да так ее это самое, что все органы ейные повытаскивал, акушер чертов, видимо не хотел после себя следов оставлять, вот и зачистил зараз ей там, так что баба еле от него сбегла, а потом заболела, как после неудачного аборту».
Только у бабы той, это была последняя попытка, поиска главного мужского достоинства.
Потом, с неделю, она из дома не выходила, а когда уже стала появляться на людях, то выглядела очень грустной и исхудавшей, всегда была и молчаливой, ходила, даже и летом, в валенках и телогрейке, видно в ту ночь у реки, сильно промерзла, так, что не могла согреться. Она перестала даже здороваться с людьми, этим показывая свое пренебрежение им. В магазине она больше не появилась, посылала за продуктами свою девчонку, ходила только за водой.
Все же, к слову сказать, последняя попытка найти «достойного» мужика, у той бабы не пропала даром - она превратилась в примерную мать, стала внимательно относиться к воспитанию своей дочери, раньше для этого у неё не находилось достаточно свободного времени или просто руки не доходили, кто его знает, всякое же бывает.
Не зря люди говорят, лучше недопить, чем – перепить, ну это о водке, так говорят, а если совет применить насчет «других дел», то, наверное, лучше, когда все в пределах нормы, только вот кто эти нормы устанавливал...
Чо делала, да ни чо, говорят токмо «этим» и занималася, ну еще деревянные полы мыла, в культурно-общественных заведениях на селе, магазине да и клубе, подмывала, кому и где придется, вообще что-то там мыла и всегда, по утрам, а весь день у ней был на свободе, значит она и спокойно могла делать со своею свободой, все что тело ейное пожелает - образование-то у неё было небольшое, так себе, что-то незаконченное где-то, но в городе. Так вот, чтобы не отвлекаться и не уходить от важного вопроса, конкретно заданного мне любознательной читательницей и, между прочим, мною уважаемой, поэтому продолжаю по существу. Если по научному, то баба та, занималась поисками достойного экземпляра мужского «полу», с дальнейшим обследованием его и его органа мочеиспускания отдельно от всего тела, на предмет последующего испытания, в рабочем состоянии.
Мне рассказывали, что найдя одного т.с. носителя, (ну не могу как-то слово подобрать вежливое, все куда-то выскочили из головы, если прямо, то) большого Х - с двумя звездочками значит, баба, а проще сказать – сельская блять, сделав кое – какие, т.с. визуальные наблюдения, спросила, потенциального, (на ее взгляд) кандидата,
- Сколько тебе поставить, для более близких отношений и чтобы время прошло хорошо, бутылку, али еще чего, - хотелось ей т.с. прицениться и не прогадать, в тоже самое время, (намерения у неё были серьезные) - вообще как он у тебя в работе, стоит-то хорошо?
А мужик, т.е. кандидат, отвечает, (все слова не мои, мне их передали, пишу по памяти своей, дело-то давнее, мог и что-либо призабыть),
- Милая ты моя, если бы он стоял, цены бы ему не сыскать, мне-то лишь бы выпить.., хочется… больно, а пол бутылки за глаза хватит - я ведь пьяница, а не ёб... рь» - полностью, то слово, с точками внутри, писать не этично говорят, но люди догадливые пошли.
Так вот, как иногда оканчивались научные испытания у той бывшей горожанки.
Если что ни так, то простите, старенький уже, кое-что забываться стало, к слову сказать.
Вспоминая своё детство, первое, что приходит на ум - это лето в деревне у бабушки с дедушкой. Их уже лет пять, как нет, и я уже взрослая мадам, но те чувства и эмоции от шумных бабкиных посиделок, с историями про ведьм-русалок и чертей, вылезающих из болот, помню до сих пор. Наверняка, у многих из Вас, дорогие форумчане, жили и живут в деревнях бабушки и дедушки, кто-то сам из деревни, и, скорее всего, Вы тоже слышали немало интересного. В каждой деревне есть свои истории и легенды…
В селе Б, где жила моя бабушка, стоит старая церковь. Ей более двух веков, однако она очень крепкая, и, практически не повреждённая. Говорят, раствор для этой церкви был замешан на яйцах, поэтому она столько лет стоит невредимая. Про эту церквушку говорят, что на нехорошем месте она построена, поэтому нечисть там живёт, и не один батюшка там не приживается (сколько себя помню, церквушка почти всегда закрыта, иногда батюшки из других приходов там службу проводят.)
… Эту странную старушку я помню хорошо. Она была не в себе. Очень старенькая,какая-то красная панама, лохматые седые волосы… Старушка почти не говорила, зато всегда смеялась. А ещё, она играла в куклы, и изо рта у неё постоянно текли слюни. Я страшно боялась эту бабку.
Моя бабулька рассказывала, что «Дашка оглупела» после одного случая. Когда Дашка была ещё ребёнком, они с ребятнёй залезли в ту самую церковь, играть в прятки. Играли целый день, под конец все друг друга нашли, и собрались домой, спохватились, что Дашки нет. Долго искали, и не нашли. Поплелись домой, позвали взрослых. Отперли церковь, обыскали. Нашли Дашку под полом. Открыли крышку, глянули - она там: голова наполовину седая, трясущиеся руки, и слюна изо рта… С тех пор, она сошла с ума. До сих пор непонятно, ЧТО она увидела там, старики шепчутся, что сам «Той-то» ей показался.
Бабушка рассказывала, что это произошло, когда её мама была маленькой.В какой-то большой церковный праздник отец велел идти дочке в поле работать. Девушка хотела возразить, но отец был непреклонен, ибо в Господа не верил, коммунистом был. Девушка собралась, прихватив маленького сыночка. Полдень, жара, девушка косит, рядом речка, сынишка в лодке играется, привязанной к берегу. В это время к девушке подошёл высокий человек:
Работаешь, девка?
Работаю, отец, работаю
Незнакомец покачал головой и ушёл. К вечеру обратно появился:
Работаешь, девка?
Работаю
Праздник нынче большой, знаешь?
Знаю, ответила девушка
Ну и горе тебе будет, сказал незнакомец, и исчез.
И, в этот момент, мальчонка, игравший в лодке, выскользнул из неё и утонул.
Наверное, в каждой деревне, есть место, про которое говорят «той-то водит», т.е нечистые места, где с людьми постоянно что-то происходит или они ходят по кругу, и не могут выбраться. Такое место есть и в селе Б - на лугу, возле старого колодца.
Был в селе мужик - гуляка и пьяница, каких поискать. Шёл когда-то зимой затемно, через тот луг, пьяный и весёлый. Слышит - звон бубенцов, смех, цокот копыт, гармошка - поравнялась с ним компания весёлых парней и девушек, на санях, с гармонью. Эй, кричат, Лёнька, поехали, довезём! Дед сел, ему налили самогону, тот захмелел ещё больше - пил, веселился, горланил песни под гармонь.
Когда опомнился - понял, что едут они очень долго, и местность совсем незнакомая, и ездят они по кругу. Дед начал читать молитвы, его встряхнуло, и он… очнулся - у того колодца, возле которого его подобрали, с замёрзшей какашкой в руке, вместо стакана. На улице рассветало…
В общем, таких историй я знаю великое множество, если кого-то заинтересует, могу ещё написать. За достоверность не ручаюсь - всё пишу о слов бабушки. Так что, если кому-то покажется это неправдоподобным - не судите строго, а лучше поделитесь своими сказами и байками из села
зы: Самая ужасная история, моя любимая - триллер Идёт дед ночью. Катится калЯсо по дорожке, взял дед калясо, домой снес, на гвоздь повесил.
Медвежья услуга
В последнее время я всё рассказывала серьёзные истории. Надоело. Ещё подумаете, что я и есть эта самая зануда, с которой неприятно общаться. Есть у меня в копилке памяти и забавные вещицы. Вот одну сейчас и расскажу. Опять же она получается нравоучительной. Ну, куда от этого. Хочешь – не хочешь, а жизнь нас всё время учит-учит. А мы…
Это всё произошло у меня на глазах с моими соседями. Люди они разные, не всегда правильные, но я их всё равно люблю.
Недалеко от нас жила молодая семья. Детей уже двое было – девчонки. Мать – доярка, отец - скотник. Нормально жили, спиртным не увлекались. Хозяйство кое-какое держали: свиньи, телята, птица разная. Не лодыри были. С работы корм таскали, приворовывали. Тогда все этим грешили. Без этого не проживёшь. Все их уважали, плохого за ними не замечали. Сосед этот Толик каждое лето всё что-то строил. То баньку рубил, то пригон из шлака лил, то крышу перекрывал. А Валентина – жена его ему помогала. Дружно они жили.
Напротив, через дорогу жил мужик Мишка. Жил он один, две жены от него уже отказались, потому что он злоупотреблял спиртным. Жил он скромно, просто. То он работал, то в запой уходил. Ну человек пропащий. Запросов у него больших не было, день прошёл – и, слава Богу.
У Толика ещё два брата были, у них уже дети подрастали, отец конюхом работал. Любили он собраться вместе вечерком, большая компания получалась. Как темнело, так они костёр разводили около дороги, так безопасней было. Врубят они магнитофон, всё больше шансон слушали. Ну и нам приходилось всё это слушать. А что, мы не против таких жанров. Они то мясцо поджарят на костре, то картошки напекут. На что фантазии хватало. Могли так до утра просидеть. Их право, отдыхают люди. Мишка к их компании не примазывался. Вредный он был человек, задиристый.
Вот однажды после таких посиделок разбрелась честная компания по домам. Дело было осенью. Листьев уже нападало с соседних тополей много, травка пожухла. А костёрик, как следует, не притушили. И не горел уже вроде бы, и пламя не видно было, а начало новому бедствию это послужило. Утром рано Валюшка на работу подалась, Толик по делам в город поехал. В деревне ранний подъём. Ушли. А тут ветерок разыгрался. Солнышко, жарко и ветерок. А огонёк видно всю ночь от дороги по сухой травке к пригону подбирался, потихоньку так, незаметно. Пригон загорелся как-то изнутри. Пока огонь этот люди заметили, хорошо он уже полыхал. А Толика в деревне нет, в обед приедет. Побежали ребята за их дедом – конюхом. Конный двор недалеко находился. Ждут люди деда Ивана, а его всё нет и нет. Вызвали пожарку, а её всё нет и нет. А в пригоне живая скотина стоит. Надо хоть её спасти, выпустить. Ну, тут Мишка героем оказался. Он прямо в пригон, да двери ломает, открывает. Куры тут же выскочили. Потом телок серой масти обгорелый выскочил и понёсся сломя голову по дороге. Свиней не спасли. Так они живьём и закоптились. Подъехала пожарка. Залили огонь. А дед так и не пришёл.
Толик в обед прикатил из города, опечалился. Люди ему сочувствуют, подбадривают его. Все про Мишкины подвиги рассказывают. Погрузили Толик с братом обгорелых свиней на телегу и увезли в овраг. Там их присыпали землёй. Походил Толик по пепелищу. Взгрустнул. Ну, надо дальше жить.
Лежит Мишка дома, прошедший день оценивает. А что, он героем сегодня был. Подвиг он совершил, выходит. А теперь за подвиг положена награда. Вот орденов-медалей ему не надо, а что-нибудь посущественней не помешает. Утром Мишка принарядился и вышел на эту самую дорогу, где костёр разводили. Ходит Мишка по дороге туда-сюда. Хочется ему, чтобы его Толик заметил. Вот выйдет он из дома и ему в ноги рухнет, благодарить начнёт. А там и расчёт придёт. Но ожидания его не оправдались. Толик так и не появился на Мишкином пути в этот день. Очень было Мишке обидно.
На следующий день он поговорил с приятелями с соседней улицы. И вот что он узнал. Оказывается, серый бычок из пригона Толика был и совсем не его. Он напуганный да обгоревший, как выскочил, так отправился к другим людям, которые, по сути, были его настоящими хозяевами. Животные свой дом помнят. У них эта скотинка потерялась уже с месяц назад. В деревне такое случается. Может где сгинула, а, бывало, и воровали, ну самое плохое – в свой пригончик чужие люди закрыли. Хозяин долго бычка своего искал, все поля и луга объездил, во всех логах побывал. А ведь Толик ему помогал, коня ему для поиска давал. Всё, уже попечалились они, решили, что это большой урон в хозяйстве, но что поделаешь, пропал бык.
А тут через месяц прибежал их Буранчик неизвестно откуда, да в каком виде. Шкура обожжённая, палёным от него за версту несёт, грязный, напуганный. Вот оно всё и сошлось. Выходит, прибрал к своим рукам Толик бычару. Хозяйка Антонина начала быка лечить, мазями разными мазала, отварами поила. Буран пошёл на поправку.
Скоро уже вся деревня гудела об этом. Выходит, Мишка зря этого бычка выпустил, навредил он соседу. Сразу слава про Толика пошла недобрая. Опечалился Мишка. Не будет теперь расчёта с ним.
Но выгоду он свою всё-таки поимел. Они с братом свиней опалённых раскопали, очистили, вымыли, разрубили на части, мать их Шура посолила сало и в банки закрутила. Мясо, как мясо. Сало, как сало.
Вот так бывает, прежде чем доброе дело сделать, призадумайся, нужно ли это тому человеку, кого ты хочешь облагодетельствовать.
Гусиные истории
(рассказанные дедом Кастрюком, клявшимся в их правдивости)
Вообще-то я к женскому полу отношусь очень уважительно. У женщин очень даже много достоинств. Но я сейчас не о них говорить буду. Я вам о некоторых их недостатках намекну. Но не в качестве критики, а, наоборот, в чём-то даже как бы желая их оправдать. Видите ли, у меня с некоторых пор напасть такая объявилась: болезнь - не болезнь, или чудо какое на меня свалилось. Сам не знаю что это. Только с некоторых пор стал я видеть немного больше, чем любому человеку это дозволено. Как будто этот самый третий глаз открылся. Я когда про это говорю, мне даже собственная жёнушка не верит, ругается. А всё почему? Да потому что прозрение это у меня наступает, когда я к стаканчику приложусь. И что я вижу? Не поверите. У некоторых особ женского пола вижу за плечами, грех и говорить – чёрта. Да не то, что бы настоящего, большого, а так мелкого, замухрышку этакого. Но, однако, всё при нём: и хвост, и рога, и копытца. Что интересно: он при одежонке, но каждый раз по другому наряжен, он по сезону одевается. Вот я как начну про это своей Валюшке рассказывать, она меня ругать. Говорит:
- Напился до чёртиков.
А оно вроде и правду так получается. Но я ведь не хвалиться собрался перед вами. Ну, мало ли у кого что случается. Я хочу вам рассказать, как этот рогатый ими женщинами рулит, от него много бед бывает. Посмотришь иной раз со стороны ну просто бабёнка взбесилась, сладу с ней нет, так и прёт из неё, так и прёт. А ведь на самом деле и вправду не она в том виновата. Но не каждый это понять может, не каждый разглядит.
Вот я вам хочу историю рассказать. Сам видел, сам слышал. А вы вникайте да смекайте, соображайте, что к чему.
Так вот я про бесёнка этого рассказать хочу. Он хоть и маленький, но тоже свой вкус имеет. Он к бабёнкам голубоглазым редко когда цепляется. Он всё чернявых предпочитает, чтобы глаза как огонь. Опять же, он сильно сдобных не уважает, покостлявей выбирает. В общем, я таких женщин называю одним прозвищем Кармеша. Вот к такой красавице чёрт привяжется и живёт возле неё. А она бедная о том и не подозревает, не знает, что сам чёрт с ней по жизни попутчик. И чего эта несчастная женщина натворить может! А воля не её. И все её осуждают, ругают. А её вины тут и нет.
Вот год назад на наш край чужаки приехали. Дали им квартиру. Муж в совхозе каким-то начальником пристроился. Ну а она - жена Кармеша при нём. Не по своей воле они к нам прикатили. То ли он от жены уехал, то ли она от мужа сбежала. Бабы всякое болтали. Я не больно вникал в их пересуды. Приехали и приехали, новую жизнь начали. Не суди, и тебя не осудят, это я давно и крепко усвоил. Живут люди тихо – мирно, никому зла не делают.
***
О чём бы и речь вести. Да вот тут-то чертёнок и объявился, и попутал эту самую Кармешу. А началось всё, с чего бы вы думали? Да с самой ерунды, с гусей всё началось.
Зима прошла. Уже эти чужаки как бы и своими становятся, обживаются. С соседями раскланиваются, огородец по весне посадили. Хозяйка всё в ограде хлопочет, всё делами занята. Весной, известное дело, в деревне многие птицей обзаводятся: гуси там утки и прочая мелочь. За лето птички подрастут, жирком заплывут, пухом, пером покроются. А осенью семья с мясом. Будет что на стол поставить и чем гостей потчевать. Вот и соседи наши новые, гляжу, гусяток набрали, десятка два, не меньше. Бегают по ограде, гогочут. Хозяйке радость. Хлопочет она возле них. То покормит, то водичку сменяет, то считать примется. Не пропал ли кто. Гуси вообще шибко разговорчивая птица. Птица выгодная по деревне. Корму много не требует, была бы травка зелёная. И растут они быстро. Любая хозяйка смотрит на неоперившегося птенца, а видит в нём уже взрослого жирного гусяку, каким он под зиму станет. И сердцу от таких представлений радостно становится. А Кармеше нашей ещё и перед муженьком отличиться охота. Вот, дескать, и мы хозяйственные, в руках у нас всё горит, полюбуйся-ка муженёк. А что, любой муж похвалит, если жена старательная.
Подросли птички, к воде просятся. А у нас в конце улицы и не пруд, и не лужа, но вода имеется. Большая яма с водой. Туда стали гусей с разных дворов сгонять. Смешаются на воде. Не разберёшь где, чья птица. Но как домой идти по стадам разделятся и к своей калитке движутся, не перепутают. Кармеша наша тоже стала своих гусят к воде приучать. Гонит их утром хворостиной, сама важно вышагивает. А вечером ходит встречать. Не дай Бог, пропадёт хоть гусёнок. Сильно она за них переживала. Хозяйки, которые каждый год стада заводят гусиные, сразу своих птичек пометили, на всякий пожарный случай. У кого какая краска оказалась в заначке, той и подкрасили гусят.
Так вот, уже с неделю Кармешкины птички на воду ходят. Когда уже и сами идут, попривыкли, значит. Вот я и подошёл к тому злосчастному дню, вернее, к вечеру, когда с чёртом самим повстречался.
Отправилась Кармеша гусей своих с воды встречать. Гордо вышагивает, как будто говорит:
– Вот смотрите, и мы с хозяйством, не хуже других.
А, что, её право. Подошла она к воде, а там что-то многовато их - гусей-то. Больше трёх десятков, считала, со счёта сбилась. Да что важно, все белые, все не меченые. Сердечко ёкнуло: «Поди тут, своих гусяк отдели». Стоит, думает. А тут он и появись, бесёнок-то. Вскочил ей на плечо, уселся, ножки лохматенькие свесил, сидит, и рожи корчит. А она как стояла, так и стоит, ничего не замечает. И давай он её с пути праведного сбивать. А я, к слову сказать, на бережке в полутрезвом состоянии находился. Вот всё и наблюдал. Вот и начала женщина вслух рассуждать:
– Отгоню я гусей всех к себе во двор, а там, на месте и разберусь где свои, а где чужие.
– Ну да. Ну да. Уж ты своих-то гусяк отличишь от чужих. Твои–то все крупные, жирные.
– Ну, уж и не все. Пять штук послабее, да похилее. Уж хожу, хожу за ними, а всё равно не ровно растут.
– Да ты не рассуждай тут, гони их домой. Там разберёшься.
Получается, что это она уже с рогатым бесом советоваться начала. Сама и не заметила, как это случилось. Пригнала она гусей домой. Я не поленился, тоже доплёлся кое-как до их двора. Интересно мне было знать, чем это всё закончится. Слышу, бес ей напевает:
– Теперь бери кисточку да краску, у тебя там голубенькая в баночке осталась. Да своих гусей пометь, чтобы путаницы больше не было.
Он ей шепчет, а ей кажется, что это она так рассуждает. Принесла Кармеша краску и кисть. Стоит, думает, кого красить-то, гусей тридцать пять штук. А её только двадцать. Гуси все перемешаны: и свои, и чужие.
– Кого красить? чертёнок кричит – известно кого самых больших и жирных гусей.
- Ну да, а если я чужих вымажу?
- Ну и что. А где на них написано, что они чужие. Гуси не помечены. Вот пометишь, тогда уж никто не скажет, что не твои, лезет ей мохнатой рожей в самое ухо, а она того и не замечает. Потом сам я видел, как он рогатый её рукой водил. Гусей красил. Подгонял к ней самых больших и жирных.
– Ну, вот теперь у них как будто документ есть, паспорт. Наши эти голубенькие. Поди докажи, что не так. - Он потирал от радости свои лохматые лапки. - А остальных гони в три шеи. Это не наши, нам чужих не надо. Это гуси бабки Петровны, чей дом в проулке. У меня с ней старые счёты.
Женщина осталась довольна, что всё так ловко устроила. Некрашеных гусей она назад к воде отогнала. Бабка Петровна поздно за гусями к воде пришла. Стала домой стадо гнать, а оно на два раскололось. Одно домой шло, в проулок, а другое всё по улице норовило идти. Удивилась старушка. Да и гуси за день обмельчали. Петровна ели-ели собрала непослушную команду, к дому направила. По количеству птичек сколько надо, но гусей как подменили. Но кроме её гусяк на яме с водой других не было. Забрала тех, какие остались. Думала- думала старая, и ведь сообразила, что подмена произошла. Но бабушка была не из шумливых, терпеливая была бабуся. Решила, что до зимы все поднимутся, все поправятся. Не идти же своих гусей по чужим оградам искать. Опять же, сама виновата, что их сразу не пометила. Не молодка, уже, должна дело знать. Полезла она в погреб. Там стояла банка с половой краской. И вымазала она своих гусят жёлтой половой краской. А сама всё приговаривала:
– Ничего, до осени все сравняются.
Чертёнок сидел на заборе и ждал, когда Петровна разразится руганью или плачем. Но так и не дождался, обиженный, он побежал дальше пакости творить. С Петровной он не дружил, она его не слушала и ему не подчинялась. Но это ещё не вся история, у неё и продолжение было. Вот слушайте дальше.
***
Раз вечерком Кармеша у пруда недосчиталась одного гусяки с голубой меткой. Вот бабушки Петровны коричневые здесь, рядом были, только что она их отогнала домой, а её один синенький пропал. Но не утонул же гусёночек. Стоит она на бережку, задумалась, чуть не плачет. А советчик её рогатый тут как тут. В самое ушко ей лезет, нашёптывает. Тут с Кармешей перемены произошли в раз. Глазки её заблестели. Видно, хорошую мысль её рогатый подал. Всё ей вдруг ясно стало. Руки она в боки и прямо таки полетела к бабушке Петровне. А та у ограды своей стояла, поджидала внучонка, когда тот на своём велосипеде накатается. Налетела на Петровну Кармеша, да как заорёт:
- Ты что же это делаешь, старая, гусей воруешь, отдавай моего гусяку.
У Петровны от неожиданности глаза из орбит полезли, она ничего понять не может.
– Ты что, девка, каких ещё твоих гусей. У меня чужих нет, и отрадясь не было. Я чужого никогда не брала. Вон мои в ограде траву щиплют, все замеченные.
Кармеша, может, всего на секунду и замешкалась, но бесёнок ей тут же шепнул, что надо.
– Ну да, твои гуси замеченные! Знаем мы, как это делается. У моего гуся перышки голубенькие повыщипала, а потом покрасила его как надо своей краской. Вот!
Это она на одном дыхании выпалила. Сказала и сама удивилась, как это она так хорошо всё сообразила.
А ведь того не понимала, что чужие мыслишки повторяет, по подсказке говорит. Петровна руки опустила:
- Да это про неё, да это она… Да я тут всю жизнь прожила, проработала. Ты спроси, у кого, что я брала без спросу, да кто про меня, что плохое скажет?
Глаза Петровны уже были полны слёз. А бесёнок рад был, сидел у Кармеши на плече, рот до ушей. Женщины начали ругаться. А он всё это для того и затеял. Теперь он только успевал масло в огонь подливать, скоро крик на всю улицу пошёл. Петровна отбивалась:
– Вы тут живёте без году неделя, а на меня такую клевету возводите.
Ну, Кармеша не терялась:
– Да ты бабка такая рассекая, - бес подсказывает – и дочери твои непутёвые, их вся деревня знает, выпивохи они и курилки.
– А я тут при чём, что ты мне про дочерей рассказываешь, что тебе они плохого сделали?
- А ты, а ты…(бес подсказывает), а ты сама такая. Вон прокуренная вся и попиваешь втихаря, все знают. И внучки твои такие же растут.
Бес смотрел на Петровну с восторгом:
- Что, съела?
Петровна была так обижена, слов не находила.
– Да я всю свою жизнь с родным мужем прожила, пока он не помёр, а ты пятого сменила. И потом обозвала она Кармешу очень нецензурным словом. Бабка говорила это уже без особого азарта, напор в голосе её пропал, он звучал всё тише и испуганней.
Ведать сердчишко прихватило, - думал бесёнок, - эко её пробрало.
А Петровна про себя уже думала:
– И как это я, и зачем это я. Не надо было так-то.
Но слово не воробей… Его уже соседки слышали. Одна отвернулась, другая в сторону отошла из деликатности. Оно это обидное слово уже летело над чудесным и так испорченным вечером. А бес от радости встал на передние лапы так и ходил по дорожке у дома Петровны. Он добился что желал.
- Ах, ты, ах, так…- Кармеша кипела и подбирала слова побольней, да поострей. Это она уже самостоятельно ругалась, волю чувствам дала. Даже бесёнок сел смирно, смотрел на неё с любопытством, что она ещё такое выкинет? А Кармеша не могла остановиться:
– Ах, так, так знай, у тебя ни одного гуся не будет. Все передохнут. Помянешь моё слово!
И с гордо поднятой головой она потопала восвояси.
Петровна стояла возле забора, прислонив лицо к столбику. Подбородок её прыгал. Зубы дробь выбивали. А в голове мысль крутилась:
– Так себя и порешить можно. Нужно успокоиться.
Счастливый бес ещё с минутку постоял рядом с бабушкой. В глаза ей заглядывал:
- Зарыдает или нет?
А потом вприпрыжку пустился догонять хозяйку. Думаете на том и конец? Нет. Гуся-то Кармеша своего нашла в тот же вечер, он к другому стаду прибился и в чужой двор забрёл. Но людям-то чужого не надо. Ей передали, она за ним и сходила, забрала гусяку. А мне так кажется, не случайно её гусь в чужом стаде оказался, это всё беса проделки. Специально он это всё подстроил. Может, и шевельнулось бы внутри у женщины то, что мы ещё совестью или жалостью называем, да дружок её того не позволил. Не знаю, что он ей там наговорил, но Кармеша и сейчас за собой вины не видит и мимо бабки Петровны с гордо поднятой головой ходит, а на плече у неё сидит он, плюнуть на него три раза да перекреститься. Да никто, кроме меня, его не видит. А мне не верят. Так и говорят:
– Опять до чёртиков напился.
А я вот думаю, что женский пол очень страдает из- за таких советчиков, не по своей вине страдает. Но вы уж знайте, если где женщины ругаются, кричат или ещё какую пакость вытворяют, не их в том вина. Это его проделки, беса рогатого!
Приветствую вас, дорогие читатели! Прочитав комментарии к моей истории «Оранжевая звезда», по просьбам трудящихся решила написать несколько коротких рассказов про свою деревню. Некоторые выдуманные, некоторые реальные, а какие-то даже смешные из-за своей глупости). Но раз люди просят – значит, надо!)
Реальные истории про НЛО:
1. Деревня наша состоит их 33 домов. При этом чётная сторона длиннее, чем нечётная. Если смотреть сверху, то выглядит это так -=- (только боковые полосочки с нижней наравне). Это именно деревня, то есть вокруг только поля и леса. Мой дом самый первый по чётной стороне, напротив него небольшое поле, за ним пруд, дальше опять поле, но уже большое, а потом лес. И вот шли мы как-то от моего дома вглубь деревни, нас было 5 человек. Время было часов 5 вечера. И получилось так, что трое уже зашли за первый дом по нечётной стороне, а я и друг Сашка ещё не успели. И вдруг видим, как из-за леса какая-то огненная волна поднялась в небо и резко исчезла! Всего доли секунды это длилось! И больше ничего! То есть это не было пожаром. Никто, кроме нас, этого не увидел. Прошло пару лет, и мы на вечерней гулянке вспоминали этот случай. Оказалось, что наш общий друг видел то же самое в том же месте, но в обратном порядке. Огненная волна с неба опустилась в лес. Больше такого никто не видел.
2. Мои родители ехали в деревню после работы в пятницу. Соответственно, приехали уже ночью. Надо сказать, что от шоссе до деревни ехать км 4-5 по грунтовке. А у нас как раз прошли большие дожди, дороги размыло, застрять можно легко, а вытаскивать только трактором, за которым нужно идти в соседнюю деревню. В общем, чтобы не застрять ночью среди леса и не ходить по темени за трактором, родители решили переночевать в машине рядом с дорогой, но не въезжая в лес. Пока перекусили, пока стали готовится ко сну, луна было уже напротив них. А там это не просто небольшой кружок, как в большом городе мы её видим, там это огромный диск, иногда оранжевого цвета, как апельсин. Залюбовались они луной. Вдруг смотрят – прямо на ней проплывает справа налево звезда. И быстро так! Проплыла немного, раз! Исчезла! И тут же появилась опять на том месте, с которого начинала плыть! И так несколько раз. Не знаю, что это было, но думаю, когда ты среди ночи в глухом поле перед лесом сидишь в машине – это зрелище не из приятных).
3. Эта история произошла вообще посреди белого дня! Часа в 2. Подружки мои, Маша и Вика, гуляли по задам (прошу не смяться, это так в деревне называется дорога позади домов.)))) Видят, с неба падает зелёный светящийся продолговатый предмет. Вокруг поле, до деревьев далеко, никакой техники в небе нет, то есть действительно просто с неба летит! Ну, они перепугались и убежали в деревню. Больше ничего не видели.)
4. Вспомнила, что НЛО, описанное мной в рассказе «Оранжевая звезда», мы с друзьями видели ещё один раз. Или не его, но такого же типа. Гуляли всей толпой ночью по грунтовой дороге в сторону шоссе и увидели, что возле леса (от нас до него было метров 200-300) виднеются иллюминаторы разноцветные. И мигают! Не знаю, может, и не НЛО было, но просто другого объяснения не нашли – ночь, поле рядом с глухим лесов, вся техника с полей не такая большая, да и уезжает на ночь в ангары.
История про НЛО, рассказанная ребятами из соседней деревни (за достоверность не ручаюсь):
«Была тогда в нашей деревне компания разношёрстная. В основном мальчишки. Двум самым старшим было по 16 лет. Часто сидели они у одного дома вечерами. Байки рассказывали, анекдоты. В общем, развлекались, как могли. И часто видели они из леса, что напротив деревни был, свечение. Дедушки поведали им, что это гнилушки (гнилое дерево, которое как-то фосфорируется и в темноте светится, вроде так – прим. автора). И решили два самых старших как-то пойти посмотреть на эту диковинку. Собрались ночью и пошли на свет. Зашли в лес и видят, стоит тарелка с иллюминаторами, а на пне, спиной к ним, сидит существо, похожее на человека, только голое, лысое, с большой вытянутой головой и о-о-очень длинными руками. Видимо, услышав их, существо стало медленно поворачиваться. У него не было носа, но было огромные чёрные глаза (почти как в фильмах). Один парень сразу опомнился и побежал, а второй в ступоре остался стоять возле дерева. Существо встало и пошло к нему, тогда-то он и побежал вслед за своим товарищем».
Говорят, с тех пор у этих ребят на голове большие седые пряди есть. Хотя я, если честно, в эту историю не очень-то верю…)
Байки нашей деревни:
1. Крепостная утопленница
Деревня наша называется Сазоново по фамилии барыни, которой эта деревня когда-то принадлежала. Здесь действительно есть так называемый барский сад, в котором растут яблони, малина и красивые липы. Также есть пруд, дно которого, по легенде, выложено мрамором. Сейчас он совсем зарос, но старшие ребята, которые всё детство проводили в деревне, рассказывают, что раньше пруд был чистым, и дно действительно выложено каким-то камнем. Может, и мрамором.
Так вот, рассказывают, что был у барыни сын, которые влюбился в крепостную девушку. Хотел жениться на ней. Естественно, мать не позволила. Отправила его учиться за границу, а девушку эту утопила в этом самом пруду с мраморным дном. Говорят, что иногда по ночам из пруда доносятся её стоны.
2. Человек с кабаньей головой
Раньше совсем рядом с нашей деревней была ещё одна под названием «ДашкИ» (ударение на «и»). Там был и магазин, и клуб, даже школа была своя. Сейчас изредка на том месте попадаются кирпичи или стёкла, но в основном уже ничего не напоминает о её существовании. И есть такая байка, что живёт в Дашках человек с кабаньей головой. Откуда он взялся, кто он такой и чего хочет – никто не знает. Но вот как-то ехали из Сазоново два парня на мотоциклах. Ехали ночью после гулянки. Был сильный туман. И, когда они проезжали мимо Дашков, из тумана вышел человек с кабаньей головой и преградил им путь. Один парень успел проскочить, а второй стушевался, затормозил и больше его никто не видел.
Других историй про человека с кабаньей головой, к сожалению, я не слышала.
3. Утопленник, или житель колодца
Эту историю я вспомнила буквально только что, проникнувшись воспоминаниями о тех днях. Точно не помню все детали байки, но суть в том, что ведро в колодце висит на гвозде прямо внутри. До него ещё дотянуться надо. И вот парень один потянулся и то ли сам упал, то ли его столкнули, но вытащить сразу – не вытащили. Утонул он там. И говорят, по ночам, если близко к колодцу подойти, он тебя с собой утянуть может.
Смешные милые байки.) Но когда идёшь ночью одна домой через всю деревню, сразу вспоминается и утопленница, и человек с кабаньей головой, а уж мимо колодца я и вовсе стараюсь пробежать побыстрей. У страха глаза велики!)
Спасибо всем, кто прочитал. Для тех, кто просил рассказать эти байки – надеюсь, вам понравится.)
