В основе крестовых походов лежит целый комплекс демографических, социально-экономических, политических, религиозных и психологических мотивов, не всегда о сознававшихся их участниками.

Начавшийся в 11 в. в Западной Европе демографический рост натолкнулся на ограниченность ресурсов, в первую очередь, земли как основного средства производства (низкая производительность труда и урожайность). Демографическое давление обострилось в связи с прогрессом товарно-денежных отношений, что делало человека более зависимым от рыночной конъюнктуры, а его экономическое положение – менее устойчивым. Возник значительный излишек народонаселения, который не мог быть обеспечен в рамках средневековой системы хозяйствования: он образовывался за счет младших сыновей феодалов (в ряде стран господствовало право майората – наследование отцовских земельных владений только старшим сыном), обедневших рыцарей, мелкого и обезземеленного крестьянства. По словам Ж. Ле Гоффа, «крестовые походы воспринимались как очищающее средство от перенаселенности Запада». Укреплявшееся в сознании представление о несметных богатствах Востока порождало жажду завоевания плодородных заморских земель и приобретения сокровищ (золота, серебра, драгоценных камней, изысканных тканей).

Для итальянских торговых городов-республик Венеции, Генуи, Пизы экспансия на Восток была продолжением их борьбы с арабами за господство на Средиземном море. Их поддержка крестоносного движения обуславливалась стремлением утвердиться на берегах Леванта и поставить под контроль основные торговые пути в Месопотамию, Аравию и Индию.

Демографическое давление способствовало росту политической напряженности. Постоянной чертой европейской жизни стали междоусобицы, феодальные войны, крестьянские мятежи. Крестовые походы давали возможность канализировать агрессивную энергию фрустрированных групп феодального общества в справедливую войну с «неверными» и тем самым обеспечить консолидацию христианского мира.

В конце 1080-х – начале 1090-х социально-экономические и политические трудности усугубились чередой стихийных бедствий (суровые зимы, наводнения) и эпидемий (прежде всего «горячки» и чумы), обрушившихся в первую очередь на Германию, прирейнские области и Восточную Францию. Это способствовало широкому распространению во всех слоях средневекового общества религиозной экзальтации, аскетизма, отшельничества. Потребность в религиозном подвиге и даже в самопожертвовании, обеспечивающих искупление грехов и достижение вечного спасения, нашла свое адекватное выражение в идее особого паломничества в Святую землю ради освобождения Гроба Господня.

В психологическом плане стремление овладеть богатствами Востока и надежда на вечное спасение соединились со свойственной европейцам жаждой странствий и приключений. Путешествие в неизведанное давало возможность вырваться из привычного однообразного мира и избавиться от связанных с ним тягот и бедствий. Ожидание загробного блаженства причудливо сплеталось с поиском земного рая.

Инициатором и главным организатором крестоносного движения стало папство, существенно укрепившее свои позиции во второй половине 11 в. В результате Клюнийского движения и реформ Григория VII (1073–1085) значительно возрос авторитет католической церкви, и она вновь могла претендовать на роль лидера западно-христианского мира.

И тут мы вплотную подошли к одному из тех редких событий в истории, которые, не будучи слишком значительными сами по себе, играют роль того первого камня, с коего начинается лавина. Событие это случилось 26 ноября 1095 года на равнине близ небольшого городка Клермон, во французской провинции Овернь, и ему суждено было на века определить ход европейской истории – более того, обусловить один из главных векторов развития истории мировой. Именно здесь римский папа Урбан II произнес свою знаменитую речь о походе для освобождения Гроба Господня, и имя ничем не примечательного городка навеки связалось с крестоносным движением, олицетворяя его начало: Клермонский призыв.

Но что же, собственно, произошло тем холодным ноябрьским днем в Оверни? Какие слова Урбана II стали искрой, разжегшей пламя крестовых походов? Почему, наконец, разгорелось это неистовое пламя? История знает сотни и тысячи призывов, пропавших втуне или не принесших ожидаемого результата, а обратные примеры – успеха сверх ожиданий – можно пересчитать по пальцам. Клермонский призыв относится к числу последних, и хотя бы поэтому достоин самого подробного рассказа.

Уже с самого утра, 26 ноября на равнине у Клер-мона воцарилось небывалое оживление. Давно прошел слух, что после закрытия созванного в этом городе церковного собора римский папа произнесет перед народом очень важную речь. Собор открылся 18 ноября, его заседания продолжались целую неделю, и всю эту неделю к Клермону стекались толпы людей самого разного звания. Всех их вела надежда воочию увидеть и услышать главу апостольского престола и наместника Христа на Земле.

Такое событие, особенно для французской глубинки того времени, было фактом совершенно исключительным – уж очень редко папы покидали Рим, а тем более пределы Италии. Всех особенно привлекало то, что и первосвященник апостольской церкви был свой, из французов, а значит, и говорить он будет для всех собравшихся. И вот к помосту, сооруженному для папы римского еще накануне славного дня, собирается огромная масса людей: среди них – сотни рыцарей и владетельных сеньоров, тысячи монахов и священников, съехавшихся из монастырей и приходов едва ли не всей Франции, десятки тысяч простолюдинов из окрестных селений. Все они ждут появления преемника св. Петра, как дети ждут чудес в новогоднюю ночь.

И Урбан II вполне оправдал надежды верующих. Внезапно зазвонили все церковные колокола Клермона, и под их звон из ворот города выступила чрезвычайно торжественная процессия высших сановников католической апостольской церкви. Впереди всех, в высокой тиаре* и белом облачении – сам глава римского престола. За ним – четырнадцать архиепископов в парадных одеждах, далее на небольшом отдалении двести двадцать пять епископов и сто настоятелей крупнейших христианских монастырей. Гомон толпы превращается в рев, тысячи людей падают на колени и молят о благословении. Но вот папа всходит на помост и воздевает руку, прося тишины. Людское море медленно стихает, и Урбан II начинает свою эпохальную речь.

О чем и как именно говорил этот бывший клюнииский монах, выходец из хорошего французского дворянского рода, нам доподлинно неизвестно. Сохранилось несколько списков папской речи, но даже очевидцы передавали потом его слова по-разному. Это, впрочем, вполне понятно: ведь речь папы, уже весьма пожилого человека, вряд ли была слышна всем, и его слова пересказывались стоящими в передних рядах во время многочисленных пауз. Это, однако, и не ослабило впечатления от речи, и не изменило ее основной смысл.

Папа говорил о страданиях христиан в Святой Земле, об осквернении язычниками-сельджуками христианских святынь (сельджуки, конечно, были мусульманами, а вовсе не язычниками, и хотя бы поэтому не могли осквернить могилу Исы – одного из своих великих пророков, но чего не скажешь ради красного словца и достижения главной цели), о притеснениях, чинимых благочестивым пилигримам*. Он расписывал величайшие опасности, которым подвергались великий град Константина и восточные братья во Христе. Да, Урбан II умел находить слова… Тысячи людей плакали, тысячи посылали проклятия «нечестивым агарянам». Желаемый эффект достигнут, и папа переходит к главному. «Обратитесь на Восток, – говорит он, – освободите Гроб Господень. Возьмите в руки меч и копье и вступите в бой за правую веру. И пусть знаком вашего святого паломничества станет крест из красной материи, нашитый на одежду. Верьте в Бога и Святой Крест, и победа будет за вами».

«Так хочет Бог!» – ревет в экстазе толпа, и Урбан подхватывает: «Да, так хочет Бог, и пусть эти достопамятные слова, внушенные Святым Духом, будут впредь боевым кличем, поддерживающим ваше благочестивое рвение и мужество». «Так хочет Бог!» – снова истошно вопит доведенное до фанатического экстаза человеческое стадо. Собравшиеся тут же нашивают на одежду красные кресты, услужливо раздаваемые многочисленными прелатами. Самые рьяные выжигают крест прямо на теле, а папа тем временем завершает свою речь. «Земля, которую вы населяете, сжата повсюду морем и горами, и поэтому сделалась тесной при вашей многочисленности. Богатствами же она не обильна и едва прокармливает тех, кто ее обрабатывает. Отсюда происходит то, что вы друг друга кусаете и пожираете, как псы алчущие, ведете войны, наносите смертельные раны. Пусть же теперь прекратится ваша ненависть, смолкнет вражда, стихнут войны и задремлет междоусобие. Идите ко Гробу Святому, а святая церковь не оставит своим попечением ваших близких. Освободите Святую Землю из рук язычников и подчините ее себе. Земля та течет молоком и медом; те, кто здесь сиры и убоги, там будут счастливы и богаты. Иерусалим – плодороднейший пуп земли, второй рай. Он просит, ждет освобождения и непрестанно молит вас о помощи…».

Речь Урбана II, выстроенная по всем канонам высокого ораторского искусства (и в стиле всех прошлых и будущих вождей и фюреров), имела грандиозный успех. Тут же на месте приняли крест (так называлось клятвенное обещание отправиться в поход на Иерусалим) тысячи человек, в том числе и послы графа Рай-мунда Тулузского – крупнейшего феодального властителя того времени. Что немаловажно, они дали обещание и за своего господина, и Раймунд действительно впоследствии станет одним из главных вождей Первого крестового похода. А по мере того, как слова папы расходились по Европе в пересказах фанатичных монахов-проповедников, крестовое движение все больше набирало силу.

Здесь стоит отвлечься от непосредственных событий и задаться вопросом: а как, собственно, возникла сама идея крестового похода для освобождения Иерусалима? Доселе в практике мировой истории не было подобных феноменов. Из всего богатого прошлого человечества лишь два случая в какой-то степени сравнимы с замыслом Урбана II – если не по целям своим, то по способам: это Египетский поход Наполеона Бонапарта и беспримерный марш русских казаков, посланных императором Павлом I отвоевывать у англичан Индию. До Урбана II примеров такого рода не было, и, безусловно, надо было обладать и могучим умом, и организаторским талантом, чтобы задумать, а главное – осуществить замысел такого масштаба. И все же идея, конечно, не возникла из ничего, и к 1095 году вполне сложились те обстоятельства, которые могли подтолкнуть мысль и действия главы апостольского престола.

Вообще-то, впервые идея крестового похода против неверных была высказана знаменитым предшественником Урбана II, Григорием VII, еще за двадцать с лишним лет до клермонских событий. Однако, по своим главным целям, да и по внутреннему содержанию, она была несколько иной. Дело в том, что внешнеполитическая ситуация в то время была совершенно другая. После сокрушительного поражения византийской армии при Манцикерте новый константинопольский базилевс Мануил VII, находящийся в состоянии панического страха, был готов пойти на все ради спасения страны и своей власти. Он разослал послов во многие страны Европы, униженно моля оказать помощь гибнущей Византии. Прибыло такое посольство и в Рим, к преемнику св. Петра. Мануил заранее соглашался на любые условия: подчинение восточной церкви римскому папе, даже признание власти папы над самим императором, в том числе признание его права возлагать корону и утверждать нового базилевса. Такие роскошные предложения не могли не вызвать отклика у Григория VII, известного своим. непомерным властолюбием. Папа обласкал послов и стал собирать «апостольское воинство» для борьбы с неверными и защиты Константинополя. В своих письмах 1074 года этот наместник Христа на земле хвастался, что по обе стороны Альп стоит 50 тысяч человек «святого воинства», готового под его личным руководством обрушиться на мусульман. Цифра эта, вызывает, правда, очень серьезные сомнения, однако совершенно очевидно, что были предприняты важные шаги по организации похода. Поход, в итоге, не состоялся: вскоре Григорий VII вязался в борьбу не на жизнь, а на смерть с германским императором Генрихом IV, и от великих планов пришлось отказаться.

Тем не менее, сама идея священной войны против исламского мира продолжала летать в воздухе. Тяжелые поражения, понесенные христианами на Востоке (падение Антиохии в 1084 году) и на Западе (разгром в Испании при Залакке в 1087 году), только укрепляли христиан в мысли, что необходим серьезный ответный удар. Но занятые междоусобицами светские владыки были неспособны оказать согласованный отпор наступлению ислама. Единственной силой, объединяющей Европу, была в это время католическая церковь во главе с папой, и реально лишь она одна могла собрать общеевропейское воинство. Но здесь возникал один очень важный идеологический нюанс: церковь, согласно Христовым заповедям – организация исключительно мирная, священнослужитель не мог брать в руки оружия, кроме как для защиты собственной жизни. Призыв к военному наступлению на мусульман был для церкви того времени идеологическим нонсенсом – вещью совершенно невозможной. Запрет необходимо было обойти, но как это сделать?

При таких обстоятельствах Урбан II весной 1095 года собирает в Пьяченце церковный собор, на который съехалось около четырехсот высших иерархов католической церкви. Конечно, собор не был посвящен только этому вопросу; – здесь решались и многие старые задачи – борьба с симонией, обмирщением церкви, за укрепление папской власти. По совести говоря, мы даже не знаем, обсуждался ли в Пьяченце вопрос об организации крестоносного воинства, так как заседания собора были сугубо секретными, а в изданных после него декретах ни о чем подобном не говорилось. Однако, кое-какие обстоятельства позволяют утверждать, что эта тема не только была на повестке дня, но и являлась одной из самых главных.

Об этом свидетельствует, в первую очередь, прием на соборе в Пьяченце послов византийского императора Алексея Комнина. Послы вновь привезли просьбу о помощи восточному христианству со стороны Запада. Надо сказать, что для Византии ситуация к этому времени значительно улучшилась. Сельджукская держава после смерти Малик-Шаха распадалась на глазах. Алексей уже нанес несколько поражений отдельным тюркским отрядам и закрепился на азиатском берегу Мраморного моря. Но этот умный, талантливый политик хорошо понимал, что сил одной Византии, ослабленной и предыдущими поражениями, и непрерывной борьбой с норманнами, засевшими в Южной Италии, никак не хватит на настоящую войну с сельджуками. Нужна была помощь – любая. В то же время Комнин был достаточно силен, чтобы не идти на унизительные уступки. Ему требовалась помощь для контрнаступления на турок; для сохранения же статус-кво императору вполне хватало собственных сил и средств. Поэтому речь шла не о подчинении православия Риму, но разве лишь о восстановлении единства двух церквей, и уж никак не мог быть поднят вопрос о том, чтобы константинопольский базилевс подчинился римскому папе.

Далее мы уже вступаем в область догадок. Какие предложения привезли собору и папе послы Алексея Комнина? И здесь, зная изощренный в интригах ум византийца, который лишь благодаря недюжинным способностям пробил себе путь к престолу, позволим себе предположить, что именно Алексей подсказал Урбану II мысль о походе на Иерусалим. Действительно, византийский император убивал этим сразу двух зайцев. Во-первых, идея защиты Гроба Господня от поругания иноверцами позволяла обойти пресловутый запрет и получить, наконец, военную помощь. В самом деле, ведь никакой закон не запрещает поднимать оружие в собственную защиту. Что же тогда говорить о защите самого Христа, святых паломников, великих святынь, которые для каждого христианина дороже собственной жизни? Вот такая казуистика вполне в византийском (впрочем, и в церковном) стиле. Во-вторых, с учетом географического положения Иерусалима, Алексей мог успешно решить сразу две задачи: одну, реально существующую – задачу борьбы с сельджуками, и вторую, гипотетически весьма вероятную. Ведь в случае победы католического воинства над турками анархическая рыцарская вольница стала бы представлять серьезную угрозу и для самой Византийской империи.

Так не лучше ли, после ожидаемой победы над главным врагом византийцев, дать этой недисциплинированной, но весьма опасной массе вооруженных людей очень заманчивую, но и очень далекую цель? Если в этом походе крестоносцы погибнут в пустынях Сирии или обломают себе зубы о твердыни Ливана и Палестины, то вторая проблема снимется сама собой. Если же Христово воинство, паче чаяния, победит, то для Византии это тоже будет неплохо, ибо победителям-крестоносцам будет уже не до нее – удержать бы завоеванное, находясь в сплошном мусульманском окружении. Да и исламские силы в этом случае вынуждены будут разделиться, а значит – и ослабить давление на империю ромеев.

Сделал ли византийский базилевс такое предложение собору и папе, мы не знаем. Вполне возможно, что идея принадлежала и самому Урбану II или одному из его сподвижников, тем более, что и католическая церковь в случае ее реализации получала большие выгоды. Так, обходя с помощью словесной эквилибристики существующий запрет на войну, церковь и, в первую очередь, папство в ее лице, фактически приобретала собственную вооруженную силу. Конечно, сфера ее применения была достаточно ограниченной – борьба с неверными и защита паломников, но сам факт обладания такой мощью резко усиливал позиции того же папства при проведении независимой политики. В дальнейшем, как мы увидим, римская курия сполна использовала открывающиеся возможности, размахивая «крестоносной дубиной» направо и налево. Крестовые походы против еретиков – альбигойцев* или гуситов*, против язычников-литовцев и схизматиков-русских, наконец, против самого германского императора и других непокорных светских владык – таков далеко не полный диапазон действий «христовых воинов» в более поздние времена.

В случае успеха Первого крестового похода на небывалую высоту поднимался авторитет главы апостольского престола как организатора сего великого деяния.

* Альбигойцы – крупная еретическая секта в Южной Франции в XII – начале XIII вв. Название свое получила от города Альби – «столицы» сектантского движения.

* Гуситы – сторонники великого чешского религиозного реформатора Яна Гуса, сожженного в 1415 г. по решению Констанцского собора.

Возрастала духовная власть римского папы, вера в его непогрешимость. Ну, а при неудаче все можно было списать на Господню волю, нерадивость военачальников или недостаток веры у самих крестоносцев. Так что при любом варианте событий папство не оказалось бы в проигрыше. Помимо этого, успех похода мог принести церкви и новые земельные владения, новые богатства, новых прихожан, а значит, и новые налоги. Отметим попутно, что все захваченное имущество тоже облагалось церковным налогом – десятиной – и церковь таким образом получала также и десятую часть награбленного.

Наконец, не последнюю роль играло желание церкви прекратить бесконечные междоусобные войны и рыцарские грабежи. Орды неимущих рыцарей, которые кочевали от хозяина к хозяину, порой сбиваясь в стаи, грабили все и всех и уже наносили немалый урон имуществу монастырей и приходов. Многие бароны с завистью и вожделением смотрели на накопленные церковью богатства, и духовный авторитет далеко не всегда спасал те же монастыри от погромов и разграбления. Крестовый поход позволял направить эту почти стихийную разрушительную силу в иное русло, весьма полезное для церкви.

Здесь следует сделать одно очень важное добавление. Дело в том, что в те времена, в XI веке, такого понятия, как «крестовый поход», не существовало. Война за Гроб Господень в ходе всей крестоносной эпопеи обозначалась другими терминами – «странствование», «заморское паломничество», «путь в Святую Землю», «путь по стезе Господней» и т.п. Популярная ныне формула «крестовый поход» родилась много позже – во второй половине XVII века. В научный оборот ее ввел придворный историк французского короля Людовика XIV – иезуит Луи Мэмбур, в 1673 году опубликовавший свой труд «История крестовых походов». Церковь же того времени, в силу уже названных причин, предпочитала называть эту сугубо военную операцию «паломничеством».

Ну а теперь, после необходимого отступления, вновь вернемся во Францию 1095 года. К каким последствиям привел клермонский призыв Урбана II; имела ли действительный успех проповедь крестового похода; как отреагировали на нее разные слои общества – крупные феодалы, мелкое рыцарство и простой народ?

После клермонского собора Урбан II, несмотря на свой преклонный возраст и далеко не богатырское здоровье, развил чрезвычайно бурную деятельность. Сам он двинулся по Франции, останавливаясь по дороге в городах и феодальных замках, и здесь, при большом стечении народа, вновь и вновь повторял свой призыв принять крест и идти освобождать Святую Землю. По всем городам и весям, а главным образом, по замкам наиболее крупных феодалов, он разослал своих полномочных легатов, поставив им задачу убедить светских владык примкнуть к крестовому походу. Взамен папа пообещал всем ряд духовных и материальных выгод: освобождение от мук чистилища (это – от лица Господа, но, впрочем, скромность не была главной отличительной чертой Урбана II), отпущение всех грехов, взятие под церковную охрану семей крестоносцев и их владений. Кроме того, своей властью папа объявлял «Божий мир» – запрет на междоусобицы – в местностях, владельцы которых уходили в «святое паломничество», на весь период крестового похода. Посулы были серьезны, доверие к церкви велико, и во многих местах папские легаты встретили понимание и получили согласие феодалов.

Тем временем по дорогам Франции, Италии, Германии и даже Англии расползалась целая армия проповедников. Эти фанатично настроенные люди, в основном, монахи-клюнийцы, превращали в подмостки для крестовых проповедей любое место, где их могло услышать хотя бы несколько человек. Городская площадь и деревня в десяток дворов, лесная дубрава – убежище беглых крестьян и лихого люда, и разбойничий стан безземельных рыцарей – для них годилось всё. Они не боялись разбойников, да и что можно было взять с этих бескомпромиссных фанатиков? Ну, а если убьют – что ж, возможность стать мучеником за веру людьми такого рода рассматривалась скорее как подарок судьбы. И их бесхитростные, но искренние проповеди находили отклик в душах слушателей. Тысячи и тысячи рыцарей, крестьян, разбойников с большой дороги со слезами на глазах принимали крест и клялись не сходить со «стези Господней», пока не будет освобожден Иерусалим. Мелкопоместные рыцари массами потянулись ко дворам светских владык, давших согласие на участие в походе. Крестьяне бросали свои поля и дома и сбивались в гигантские ватаги, к которым присоединялись и безземельные рыцари, и деклассированный, разбойничий, элемент. К весне 1096 года вся Европа бурлила, как гигантский котел.

Таким образом, успех пропаганды великого крестового похода был несомненным. Почему же идея освобождения Гроба Господня вызвала столь колоссальный отклик среди столь разных социальных слоев? Что повело за тридевять земель от родного дома тысячи людей – тех людей, для которых до этого поездка в ближайший город была главным событием в жизни?

Тому есть много причин, и разобраться в них не так просто: ведь в идее крестового похода сошлись духовное и материальное, дикие предрассудки толпы и сухой прагматизм таких представителей элиты, как Боэмунд Тарентский. Едва ли можно разделить здесь дух и материю – стремление к духовному подвигу и стремление к обогащению сплелись практически воедино. Все-таки попробуем разобраться в этом, и в первую очередь обратимся к духовному началу, которое все же играло главную роль в этом грандиозном движении.

Чтобы по-настоящему понять атмосферу тех дней, нужно представить себя на месте типичного человека той эпохи. А всё мировоззрение тогдашних европейцев, от последнего серво* и нищего до крупнейшего феодала и даже короля, было насквозь пронизано необычной для современного наблюдателя и непоказной религиозностью. Духовная власть католической церкви была поистине огромной. Страх перед Господним гневом, стремление замолить грехи и избежать наказания на том свете стали в XI веке одним из сильнейших стимулов всей человеческой деятельности. Церковь всячески подогревала эти настроения: ведь, помимо укрепления ее собственного владычества над умами верующих, они приносили ей и весьма серьезные материальные выгоды. Искренне верующий крестьянин охотнее платил десятину, светские владыки в припадке религиозности дарили церкви земли и основывали монастыри. Однако проповеди священнослужителей имели успех у прихожан еще и потому, что и для самих священников, а тем более монахов, меркантильный интерес стоял все же на втором плане. Церковники сами искренне верили в то, что говорили, и это усиливало эмоциональный отклик у их паствы.

Одним из первостепенных в ту эпоху было понятие греха и неотвратимости наказания за него. Само это понятие в то время трактовалось чрезвычайно широко, и почти все проявления бытия – как отдельного человека, так и общества в целом – не были свободны от греховности. Еще в эпоху раннего средневековья церковь составила гигантский кодекс всех возможных грехов, от сквернословия до геноцида. Он включал в себя крайне странные, порой даже невообразимые сегодня проступки. Кодекс этот был предназначен, если так можно выразиться, «для служебного пользования», ибо церковь, определив «преступление» против божественных установлений (но от силы лишь пятая часть статей кодекса действительно соответствовала такому определению, по крайней мере, в современном понимании), позволила себе разработать и весьма разностороннюю систему наказаний. За грехом следует кара, но кара Господня слишком страшила невежественную массу тогдашних мирян.

Бог может отправить в ад или в чистилище вместо ожидаемого рая (представление о чистилище как промежуточном месте между раем и адом, кстати, свойственно только католичеству, в других религиозных системах такое понятие отсутствует). Церковь предлагала человеку альтернативу. Чтобы избежать Божьего суда, грехи можно было замолить заранее, еще при жизни. Любой грех искупался покаянием – сроком от семи дней до семидесяти лет, в зависимости от степени греховности проступка. Однако буквальное исполнение законов о покаянии было невозможно: даже вполне умеренный грешник за свою жизнь мог спокойно набрать двести-триста лет покаяния. Но церковь легко смогла найти способы преодолеть эту досадную неувязку.

Главным средством, причем исключительно выгодным для самой церкви, стала замена покаяния денежными штрафами. Год покаяния оценивался в двадцать шесть золотых монет – сумму, исключительно высокую по тем временам. Конечно, такие деньги могли выплатить только богатые люди, но даже для крупных феодалов это часто было крайне затруднительно: долг в триста лет мог разорить далеко не бедного барона, а то и графа. Что ж, церковь с удовольствием брала взамен денег земли, деревни с крестьянами, а зачастую и оформляла закладную на будущие поколения, и за грехи отцов расплачивались дети или даже внуки и правнуки.

Для деревенской и городской бедноты и монахов, лишенных собственного имущества, покаяние могло быть заменено бичеванием. Здесь год покаяния, путем довольно фантастических вычислений, был приравнен к трем тысячам ударов плетью. Процедура довольно-таки болезненная, а при достаточном усердии бьющего – иногда и смертельная. Впрочем, и на этом поприще находились свои герои. Широкую известность приобрел случай с неким монахом Домиником, который за шесть дней непрерывного бичевания ухитрился скостить себе сто лет покаяния, то есть получил триста тысяч ударов плетью! Не зря потом он заслужил в народе почетное прозвище Доминик Броненосец.

И, наконец, третьим способом избежать слишком жесткого применения законов о покаянии (а в свете понимания нашей проблемы – невероятного успеха пропаганды крестового похода – и самым важным) было паломничество к святым местам. Обычно таковыми считались могилы святых или почитаемых отшельников, а также храмы, в которых хранились священные реликвии – например, гвозди, которыми был прибит к кресту Спаситель, или кусочки самого животворящего креста. Тут тоже была своя градация: далекое и трудное паломничество – оценивалось церковью значительно выше, нежели экскурсия к могиле местного святого. Но и среди этих маршрутов благочестивых странствований особой святостью выделялись два: в Сант-Ягоде-Компостела – предполагаемое место последнего упокоения св. Иакова – апостола Иисуса Христа, и особенно в Святую Землю, в Иерусалим – город, где принял страдания и смерть сам Спаситель. В те времена подобного рода путешествия были исключительно трудными, сопряженными с огромной опасностью для жизни, и приравнивались церковью к духовному подвигу, снимающему разом все прошлые грехи. Именно таким святым паломничеством, духовным подвигом и объявил Урбан II крестовый поход в Палестину. Надо ли удивляться тому, что в невежественной и крайне религиозной массе, (а это относилось почти ко всем слоям общества) возможность в одночасье получить отпущение грехов вызвала самый восторженный прием.

Надо сказать, что чрезвычайно развитый в Европе культ святых мест и сам по себе сыграл в высшей степени значительную роль в успехе проповеди крестовых походов. В религиозной жизни XI века святые выполняли важнейшую функцию: они выступали заступниками за людей перед небесным Судом, позволяя церкви предоставлять грешникам возможность спасения. На земле их физические останки и принадлежавшие им предметы, как и другие священные реликвии, излучали virtus – благотворную духовную энергию, которая благодетельно действовала на верующих. Люди искренне верили, что именно в таких местах на них нисходит Святой Дух и свершаются всякие чудеса. Но самые святые места на земле – Иерусалим, храм Гроба Господня, Голгофа – находились в руках «нечестивцев-осквернителей». Поэтому не зря в своей речи папа Урбан так много говорил об ужасах, творимых турками. Слова его, независимо от их правдивости, послужили мощным стимулом, возбудившим в его папстве желание освободить главные христианские святыни.

И все же, несмотря на всю важность духовных стимулов, сводить только к ним причины необычайного воодушевления, охватившего сотни тысяч, если не миллионы, людей, было бы абсолютно ошибочным. Да, для невежественной крестьянской массы, весной 1096 года ринувшейся в неизвестность, они были самыми главными, но даже и для нее далеко не единственными. Для рыцарства и вообще для феодального класса материальные стимулы важны были не меньше, чем духовные. Так что же, помимо духовных устремлений, привлекало и простой народ, и власть имущих в идее крестового похода? Положение простонародья (99% его составляло крестьянство) было в XI веке ужасающим. Самым страшным явлением был голод, тиски которого почти постоянно сжимали деревню. Даже в обычные годы крестьянские семьи жили впроголодь, едва дотягивая до нового урожая. Но если уж год выдавался неурожайным… А таких лет в XI веке было, ни много ни мало, – двадцать шесть. Особенно тяжелым выдался конец столетия: «семь тощих лет» – так был назван период с 1087 по 1094 год. Люди умирали тысячами, ели коренья и даже человеческое мясо.

Страшную картину голода того времени рисует бургундский монах Глабер: «…Когда был съеден домашний скот и птица, люди дошли до того, что вырывали друг у друга падаль и прочие отвратительные отбросы. Некоторые, спасаясь от голодной смерти, ели лесные коренья и водоросли – все напрасно!. Страшно теперь и рассказать, до какого падения дошел тогда род человеческий. Увы! О ужас! Случилась вещь, ранее почти вовсе неслыханная: обезумевшие от лишений люди были доведены до того, что решились есть человеческое мясо… На путников нападали те, кто посильнее, делили их на части и, изжарив на огне, пожирали… Во многих местах тела, вырытые из земли, тоже шли на утоление голода…».

Картина, достойная Апокалипсиса. Неудивительно, что на голодающее, задавленное феодальным гнетом крестьянство слова Урбана II об истекающей молоком и медом земле Палестины произвели самое глубокое впечатление. Земля, где никто не будет голодать, где не будет хозяев, заставляющих работать на барщине по шесть дней в неделю – таким представлялся Восток простонародью. «Хлеб, земля и воля» – вот главные мечты крестьян средневековой Европы.

Огромный ущерб крестьянству приносили бесконечные междоусобные войны и охотничьи забавы хозяев. Рыцарские дружины соседа-врага сжигали целые деревни, лишая крестьянина последнего имущества; охотничьи ватаги, в азарте погони за зверем, вытаптывали крестьянские посевы – единственное средство к существованию. Куда было податься бедному крестьянину? Кто мог – уходил в монастырь или становился отшельником; многие бежали в леса и промышляли там охотой, а то и разбоем. Впрочем, по феодальным законам, охота на господскую дичь (а она вся считалась господской) была ничем не лучше разбоя и наказывалась смертной казнью. Таким образом, беглецы автоматически становились преступниками перед законом и Богом. И среди этих невольных грешников обещание Урбана II простить грехи принявшим крест имело особенный успех.

Совсем иные причины повели в крестовый поход рыцарство. Выше уже говорилось о серьезных переменах, которые начались в Европе в XI веке. Рост городов и связанное с ним развитие товарно-денежных отношений сильно изменили жизнь феодального класса. Патриархальные нравы, когда феодал довольствовался тем, что могло произвести его поместье, и ходил в домотканой дерюге, ибо ничего лучшего нищая деревня предложить ему не могла, остались в прошлом. На первое место стало выходить стремление к богатой жизни: всем хотелось носить удобную и красивую одежду из дорогих тканей, пить изысканные вина, есть из золотой и серебряной посуды. Но все это требовало денег, и немалых, причем все больше и больше, а выжать что-то еще из задавленных, умирающих от голода крестьян стало просто невозможно. Междоусобицы, захват новых земель были обоюдоострым оружием: они могли и обогатить феодала, и сбросить его в пучину нищеты. В этих условиях папский призыв идти в Палестину, где есть возможность завоевать богатство и новые земли, да к тому же еще и покрыть себя славой, не мог не вызвать самого горячего отклика у довольно значительной части феодального класса.

Не следует забывать и о том, что в ту эпоху главным и почти единственным занятием, достойным рыцаря, была война. И вот вместо привычных, но все же отягчающих душу несомненным грехом междоусобиц, разбоев и грабежей Урбан II предлагает рыцарству совсем другую войну – войну, справедливую по самой своей сути, ибо что может быть в глазах христианина более справедливым, чем защита христианских святынь? И какая прекрасная возможность показать свою воинскую доблесть и боевую выучку! А для тысяч Неимущих и Голяков это великолепный и, возможно, единственный шанс разорвать круг безысходности, выбиться из нищеты, причем самым благородным для рыцаря способом.

Стоит, вероятно, отметить и обещание папы римского, что церковь возьмет под свою защиту семьи уходящих в поход паломников и все их владения и имущество. В ту эпоху повальных грабежей и междоусобиц такое обещание дорогого стоило. Крестоносец, отправляющийся в далекий и опасный путь, мог быть, по крайней мере, уверен в том, что, вернувшись, он не найдет на месте родного дома пепелище, а семью умирающей от голода. Кстати, довольно малоизвестен тот факт, что церковь, беря под защиту семьи крестоносцев, обязалась и следить за тем, чтобы община не дала им умереть с голоду и снабжала самым необходимым. Причем это обязательство было действительным до возвращения крестоносца домой, а в случае его смерти во время похода – до совершеннолетия его детей. Для сотен тысяч крестьян, а порой и для неимущих рыцарей это часто означало единственную возможность спасти свою семью от голодной смерти, и возможно, еще и поэтому крестьянская и рыцарская беднота проявляла самое большое рвение в принятии крестоносных обетов.

В общем, папский призыв к крестовому походу оказался тем нечастым случаем, когда произнесенные слова вступили в резонанс с господствующим настроением всего общества. Урбан II нашел струну, удивительно созвучную с духовным настроем самых разных социальных слоев, и слова его прозвучали на редкость своевременно. Вся Европа поднялась на защиту Святой Земли. И первой была деревенская беднота.

Многочисленные проповедники разнесли призыв Урбана II по Западной Европе. Рыцари и крестьяне продавали свое имущество, чтобы приобрести необходимое военное снаряжение, и нашивали на свою одежду красные кресты. В середине марта 1096 толпы крестьян (около 60–70 тыс. человек), в основном из Прирейнской Германии и Северо-восточной Франции, во главе с аскетом-проповедником Петром Пустынником двинулись в поход, не дожидаясь, пока соберутся рыцари.

Они прошли по долинам Рейна и Дуная, пересекли Венгрию и летом 1096 достигли пределов Византийской империи; их путь был отмечен грабежами и насилиями над местным населением и еврейскими погромами. Чтобы предотвратить бесчинства, Алексей I потребовал от них нигде не задерживаться более, чем на три дня; по территории Империи они следовали под неусыпным наблюдением византийских войск. В июле значительно поредевшее (сократившееся почти вдвое) ополчение крестьян-крестоносцев подошла к Константинополю. Византийцы спешно переправили его через Босфор в местечко Циботус. Вопреки советам Петра Пустынника крестьянские отряды двинулись на Никею, столицу Сельджукского государства. 21 октября они попали в засаду, устроенную султаном Кылыч-Арсланом I в узкой пустынной долине между Никеей и селением Дракон, и были наголову разгромлены; большинство крестьян-крестоносцев погибло (ок. 25 тыс. чел.).

Первый крестовый поход (1096–1099).

Первый рыцарский крестовый поход начался в августе 1096. В нем приняли участие рыцари из Лотарингии во главе с герцогом Готфридом IV Бульонским, из Северной и Центральной Франции во главе с графами Робертом Норманнским, Робертом Фландрским и Стефаном Блуазским, из Южной Франции во главе с графом Раймундом IV Тулузским и из Южной Италии (норманны) во главе с князем Боэмундом Тарентским; духовным предводителем похода был епископ Адемар из Пюи. Путь лотарингских рыцарей шел по Дунаю, провансальских и северо-французских – через Далмацию, норманнских – по Средиземному морю.

С конца 1096 они стали сосредотачиваться в Константинополе. Несмотря на напряженные отношения крестоносцев с местным населением, порой выливавшиеся в кровавые столкновения, византийской дипломатии удалось (март-апрель 1097) добиться от них принесения ленной присяги Алексею I и обязательства вернуть Империи все ее прежние владения в Малой Азии, захваченные турками-сельджуками. К началу мая крестоносные отряды переправилось через Босфор и в середине месяца совместно с византийцами осадили Никею. Рыцари нанесли поражения армии Кылыч-Арслана I под стенами города, однако его гарнизон сдался не им, а византийцам (19 июня); чтобы умиротворить крестоносцев, Алексей I выделил им часть добычи.

В конце июня рыцари выступили в поход на Антиохию. 1 июля они наголову разгромили сельджуков при Дорилее и, с большим трудом пройдя через внутренние области Малой Азии (турки использовали тактику выжженной земли), в середине августа достигли Икония. Отбив нападение сельджуков у Ираклии, крестоносцы вступили в Киликию и в октябре, перевалив через хребет Антитавр, вступили в Сирию. 21 октября они осадили Антиохию, однако осада затянулась.

В начале 1098 отряд рыцарей захватил Эдессу; их предводитель Балдуин Бульонский основал здесь первое государство крестоносцев – графство Эдесское. Антиохию крестоносцы смогли взять только 2 июня 1098. 28 июня они нанесли поражение пришедшей на выручку городу армии эмира Мосула. В сентябре 1098 по соглашению между вождями крестоносцев Антиохия была передана во владению Боэмунду Таренскому; таким образом, возникло второе государство крестоносцев – княжество Антиохийское.

После падения Антиохии предводители крестоносного воинства занялись покорением сирийских крепостей, что вызвало недовольство рядовых воинов, желавших продолжать поход. Зимой 1098/1099 они подняли бунт в Мааре и заставили своих вождей двинуться весной 1099 на Иерусалим, к тому времени перешедшему из рук сельджуков под власть египетского султана. 7 июня 1099 они осадили город и 15 июля взяли его штурмом, истребив все нехристианское население. Победители создали Иерусалимское королевство, которое возглавил Готфрид Бульонский с титулом «охранителя Гроба Господня». 12 августа Готфрид разбил войска Фатимидов под Аскалоном, покончив с их господством в Палестине.

В первой четверти 12 в. владения крестоносцев продолжали расширяться. В 1101 они захватили Триполи и Кесарию, а в 1104 – Акру. В 1109 было создано графство Триполи, правителем которого стал Бертран, сын Раймунда IV Тулузского. В 1110 пали Бейрут и Сидон, в 1124 – Тир.

Государства крестоносцев.

Иерусалимский король являлся верховным сюзереном подпавших под власть христиан палестинских и сирийских земель; граф Эдессы, князь Антиохии и граф Триполи находились от него в вассально-ленной зависимости. Каждое государство было организовано по западно-европейской феодальной модели: оно делилось на баронии, а баронии – на рыцарские феоды. Вассалы были обязаны по призыву сюзерена в любое время года нести военную службу. Прямые вассалы правителей заседали в совете (в Иерусалимском королевстве – Ассиза Высшего суда). Правовые отношения регулировались местным судебником – Иерусалимскими Ассизами. В портовых городах ведущую роль играли итальянские купцы (генуэзцы, венецианцы, пизанцы); они обладали широкими привилегиями и имели собственные укрепленные кварталы, управлявшиеся выборными консулами, Зависимое население составляли крестьяне местного происхождения и рабы (в основном пленные).

В церковном отношении крестоносные земли образовывали Иерусалимское патриаршество, делившееся на четырнадцать епископий. Местная католическая церковь обладала большими богатствами и немалым политическим весом. В Сирии и Палестине существовала разветвленная система монастырей.

В крестоносных государствах возникли особые духовно-рыцарские ордена, в задачу которых входили борьба с «неверными» и обеспечение условий для паломничества христиан в Святую землю (охрана дорог и святынь, устройство больниц и странноприимных домов). Их члены являлись одновременно монахами (приносили обеты целомудрия, бедности и послушания) и рыцарями (могли брать в руки оружие для защиты веры). Ордена возглавлялись великими магистрами и капитулами, непосредственно подчинявшимися римскому папе. Первым таким орденом в Палестине стал орден иоаннитов, или госпитальеров (орден Св. Иоанна Милостивого; с 1522 Мальтийский орден), конституировавшийся в 1113; его члены носили красные плащи с белым крестом. В 1128 оформился орден тамплиеров (орден Храма Соломона); они облачались в белые плащи с красным крестом. В 1190/1191 немецкие рыцари основали Тевтонский орден (орден Св. Девы Марии); их отличительным признаком был белый плащ с черным крестом.

Второй крестовый поход (1147–1148).

После того как в декабре 1144 эмир Мосула Имад ад-Дин Зенги захватил Эдессу, в 1145 папа Евгений III (1145–1153) призвал к новому крестовому походу. Пламенный проповедник аббат Бернар Клервосский убедил возглавить его французского короля Людовика VII (1137–1180) и германского императора Конрада III (1138–1152). В 1147 немецкая армия двинулась в Азию по Дунайскому пути через Венгрию; спустя два месяца за ней последовали французы; общая численность двух армий составляла 140 тыс. человек. Император Византии Мануил I (1143–1180) не оказал им серьезной материальной поддержки и поспешил переправить их через Босфор. Не дождавшись французов, немцы направились вглубь Малой Азии. В конце октября 1147 они потерпели поражение от турок-сельджуков у Дорилеи, отступили в Константинополь, а затем морем добрались до Акры; другой немецкий отряд был разбит в Памфилии в феврале 1148.

Французская армия, достигнув Константинополя, переправилась через Босфор и двинулась в Сирию южной дорогой (через Лидию). В сражении у Лаодикеи южнее р. Меандр Людовик VII потерпел неудачу, отступил в Памфилию и из Атталии отплыл в Святую Землю.

В марте 1148 немецкие и французские войска прибыли в Палестину. Вместе с отрядами иерусалимского короля Балдуина III они предприняли два похода на Дамаск и на Аскалон, окончившиеся полным провалом. В сентябре 1148 Конрад III эвакуировал свою армию из Палестины; вскоре его примеру последовал Людовик VII.

Третий крестовый поход (1189–1192).

В начале 1150-х положение крестоносных государств в Палестине несколько улучшилось: в 1153 им удалось овладеть Аскалоном. Однако в середине 1170-х они столкнулись с новой угрозой: в 1176 новый египетский султан Салах ад-Дин (Саладин) подчинил Сирию, и крестоносцы оказались в кольце его владений. В 1187 один из крупнейших феодалов Иерусалимского королевства Рено Шатийонский захватил караван с сестрой Салах ад-Дина, что спровоцировало нападение султана на крестоносные государства. В июне 1187 египтяне нанесли рыцарям ряд поражений близ Геннисаретского озера, а 5 июля разгромили их основные силы при Хаттине, взяв в плен короля Ги де Лузиньяна, великого магистра ордена Тамплиеров, Рено Шатийонского и большое число рыцарей. 19 сентября Салах ад-Дин осадил Иерусалим и 2 октября принудил его к сдаче. Затем он захватил Аскалон, Акру, Тивериаду и Бейрут, часть графства Триполи и княжества Антиохийского.

По призыву папы Климента III (1187–1191) был организован третий крестовый поход, который возглавили германский император Фридрих I Барбаросса (1152–1190), французский король Филипп II Август (1180–1223) и английский король Ричард I Львиное Сердце (1189–1199). Первыми выступили немцы (конец апреля 1189). Заключив союз с венгерским королем Белой III (1173–1196) и сельджукским султаном Кылыч-Арсланом II, Фридрих I повел свою армию по Дунайскому пути. Он беспрепятственно достиг границ Византии, но, оказавшись на ее территории, столкнулся с враждебностью императора Исаака II Ангела (1185–1195). Тем не менее ему удалось договориться с византийцами, которые позволили немецкой армии перезимовать в Адрианополе.

Весной 1190 Фридрих I переправился через Геллеспонт в Малую Азию и двинулся в Сирию через Лидию, Фригию и Писидию. Немцы захватили Иконий, перевалили через Тавр и вступили в Исаврию; 10 июня 1190 Фридрих I утонул во время купания в р. Каликадне (Салеф) недалеко от Селевкии. Армию возглавил его сын герцог Фридрих Швабский; миновав Киликию и Сирию, он достиг Палестины и осадил Акру.

В 1190 Филипп II Август и Ричард I сосредоточили свои войска в Мессине (Сицилия). Но вспыхнувший между ними конфликт привел к разделению сил крестоносцев. В марте 1191 французы покинули Сицилию и вскоре присоединились к немцам, осаждавшим Акру. За ними последовали англичане, которые по пути захватили Кипр, принадлежавший византийскому династу Исааку Комнину; в июне 1191 они высадились под Акрой. Несколько недель спустя крепость пала. Новый конфликт с Ричардом I заставил Филиппа II Августа эвакуировать свои войска из Палестины. Во второй половине 1191 – первой половине 1192 Ричард I предпринял ряд военных операций против Салах ад-Дина, но не добился каких-либо успехов; три его попытки взять Иерусалим провалились. В сентябре 1192 он заключил с египетским султаном мир, по которому христиане вернули себе прибрежную полосу от Яффы до Тира, мусульмане обязались разрушить Аскалон, но сохранили за собой Иерусалим. 9 октября 1192 английские войска покинули Палестину. Кипр Ричард I уступил бывшему иерусалимскому королю Ги де Лузиньяну, основавшему самостоятельной Кипрское королевство (1192–1489).

Четвертый крестовый поход.

Неудача третьего крестового похода побудила римского папу Иннокентия III (1198–1216) начать агитацию за крестовый поход против Египта, главного врага крестоносных государств, владевшего Иерусалимом. Летом 1202 отряды рыцарей во главе с маркизом Бонифацием Монферратским собрались в Венеции. Поскольку у вождей крестоносцев не было средств, чтобы заплатить за транспортировку по морю в Палестину, они согласились на требование венецианцев принять участие в карательной экспедиции против отложившегося порта Дары (Задар) в Далмации.

В октябре 1202 рыцари отплыли из Венеции и в конце ноября после недолгой осады захватили и разграбили Дару. Иннокентий III отлучил крестоносцев от церкви, пообещав, однако, снять отлучение, если они продолжат поход в Египет. Но в начале 1203, по просьбе бежавшего на Запад византийского царевича Алексея Ангела, сына императора Исаака II, свергнутого в 1095 его братом Алексеем III (1195–1203), рыцари решили вмешаться во внутриполитическую борьбу в Византии и восстановить Исаака на престоле. В конце июня 1203 они осадили Константинополь. В середине июля, после бегства Алексея III, власть Исаака II была реставрирована, а царевич Алексей стал его соправителем под именем Алексея IV. Однако императоры не смогли выплатить крестоносцам обещанную им огромную сумму в двести тысяч дукатов, и в ноябре 1203 между ними вспыхнул конфликт. 5 апреля 1204 в результате народного восстания Исаак II и Алексей IV были свергнуты, и новый император Алексей V Мурзуфл вступил с рыцарями в открытую конфронтацию. 13 апреля 1204 крестоносцы ворвались в Константинополь и подвергли его страшному разгрому. На месте Византийской империи было основано несколько крестоносных государств: Латинская империя (1204–1261), королевство Фессалоникийское (1204–1224), Афинское герцогство (1205–1454), Морейское (Ахейское) княжество (1205–1432); ряд островов достались венецианцам. В итоге Четвертый крестовый поход, целью которого было нанести удар по мусульманскому миру, привел к окончательному расколу западного и византийского христианства.

Крестовый поход детей (1212).

В начале 13 в. в Европе распространилось убеждение, что только безгрешные дети способны освободить Святую землю. Пламенные речи проповедников, оплакивавших захват «неверными» Гроба Господня, нашли широкий отклик среди детей и подростков, в основном из крестьянских семей Северной Франции и Прирейнской Германии. Церковные власти в большинстве своем не препятствовали этому движению. В 1212 двумя потоками юные крестоносцы направились к берегам Средиземного моря.

Отряды французских подростков, возглавляемые пастушком Этьеном, добрались до Марселя и сели на корабли. Часть из них погибла во время кораблекрушения; остальные, по прибытии в Египет, были проданы судовладельцами в рабство. Та же участь постигла немецких детей, отплывших на восток из Генуи. Еще одна группа молодых крестоносцев из Германии добралась до Рима и Бриндизи; папа и местный епископ освободили их от обета и отправили на родину. Мало кто из участников Детского крестового похода вернулся домой. Это трагическое событие, возможно, легло в основу легенды о крысолове-флейтисте, уведшем всех детей из города Гаммельна.

Пятый крестовый поход (1217–1221).

В 1215 Иннокентий III призвал Запад к новому крестовому походу; наследовавший ему Гонорий III (1216–1227) повторил в 1216 этот призыв. В 1217 венгерский король Эндре II высадился с войском в Палестине. В 1218 туда прибыли более двухсот кораблей с крестоносцами из Фрисландии и Прирейнской Германии. В том же году огромная армия под командованием иерусалимского короля Жана де Бриена и великих магистров трех духовно-рыцарских орденов вторглась в Египет и осадила стратегически важную крепость Дамиетту в устье Нила. В ноябре 1219 крепость пала. По требованию папского легата кардинала Пелагия крестоносцы отвергли предложение египетского султана аль-Камиля обменять Дамиетту на Иерусалим и предприняли наступление на Каир, но оказались зажатыми между египетскими войсками и разлившимся Нилом. За возможность беспрепятственного отступления им пришлось вернуть Дамиетту и уйти из Египта.

Шестой крестовый поход (1228–1229).

Под давлением пап Гонория III и Григория IX (1227–1241) германский император Фридрих II (1220–1250), супруг наследницы иерусалимского престола Иоланты, предпринял летом 1228 поход в Палестину. Воспользовавшись конфликтом аль-Камиля с правителем Дамаска, он вступил в союз с египетским султаном; по условиям заключенного между ними десятилетнего мира аль-Камиль освободил всех христианских пленников и вернул Иерусалимскому королевству Иерусалим, Вифлеем, Назарет и побережье от Бейрута до Яффы; Святая земля была открыта для паломничества и христиан, и мусульман. 17 марта 1229 Фридрих II торжественно въехал в Иерусалим, где возложил на себя королевскую корону, а затем отплыл в Италию.

Седьмой крестовый поход (1248–1250).

По истечении срока десятилетнего мира крестоносцы предприняли несколько наступательных операций против мусульман. В 1239 в Палестине высадился Тибо I, король Наварры (1234–1253), но его действия не имели никакого успеха. Более удачным был поход 1240–1241 английских рыцарей под командованием графа Ричарда Корнуэльского, брата короля Генриха III (1216–1272); Ричард добился от египетского султана Айюба освобождения всех пленников-христиан и отбыл на родину. Но в 1244 Айюб, собрав войско из турецких наемников, вторгся в Палестину, захватил Иерусалим и разбил крестоносцев в сражении при Газе. В 1247 мусульмане овладели Аскалоном. В ответ на призыв папы Иннокентия IV (1243–1254) французский король Людовик IX (1226–1270) в феврале 1249 с большим флотом отплыл из Марселя и высадился в Египте. Французы заняли оставленную мусульманами Дамиетту и двинулись на Каир, однако попали в окружение и были вынуждены капитулировать. Весь рядовой состав армии был истреблен. С большим трудом Людовику IX удалось заключить перемирие и получить свободу за огромный выкуп в двести тысяч ливров; Дамиетта была возвращена египтянам. Король отправился в Акру и в течение четырех лет вел с переменным успехом военные действия в Сирии. В 1254 он вернулся во Францию.

Восьмой крестовый поход (1270).

Падение власти крестоносцев на Ближнем Востоке. Во второй половине 1250-х позиции христиан в Сирии и Палестине несколько укрепились, поскольку мусульманским государствам приходилось бороться с татаро-монгольским нашествием. Но в 1260 египетский султан Бейбарс подчинил Сирию и начал постепенно захватывать крепости крестоносцев: в 1265 он взял Кесарию, в 1268 – Яффу, в том же году овладел Антиохией, положив конец существованию княжества Антиохийского. Последней попыткой оказать помощь крестоносным государствам стал Восьмой крестовый поход, возглавленный Людовиком IX, сицилийским королем Карлом Анжуйским (1264–1285) и арагонским королем Хайме I (1213–1276). Планировалось сначала напасть на Тунис, а затем на Египет. В 1270 крестоносцы высадились в Тунисе, но из-за вспыхнувшей среди них эпидемии чумы (в числе умерших был Людовик IX), прервали поход, заключив мир с тунисским султаном, который обязался платить дань королю Сицилии и предоставить католическому духовенству право свободного отправления культа в своих владениях.

Эта неудача сделала неизбежным падение последних оплотов крестоносцев в Сирии и Палестине. С 1289 мусульмане овладели Триполи, ликвидировав одноименное графство, а в 1291 взяли Бейрут, Судан и Тир. Утрата в том же году Акры, которого отчаянно защищали тамплиеры и иоанниты, и тем самым наступил конец крестоносного владычества на Востоке.



История религий. Том 1 Крывелев Иосиф Аронович

КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ (39)

КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ (39)

Крестовые походы составили эпоху не только и даже не столько в истории религии, сколько в общегражданской истории. Будучи формально религиозными войнами, целью которых считалось овладение главной святыней христианства - «гробом господним», на самом деле они являлись грандиозными военно-колониальными экспедициями. Тем не менее общеидеологическое обоснование этого движения было дано церковью, и периодически, когда, казалось, его идея исчезала, она вновь подхватывалась руководителями христианства, что приводило к новому оживлению движения. Несомненно, что и в истории религии крестовые походы сыграли значительную роль.

Экономический подтекст крестовых походов был сформулирован в знаменитой речи папы Урбана II (1080–1099) в 1096 г., после окончания заседаний Клермонского собора, которой и началась история этих походов.

Папа констатировал, что европейская земля не в состоянии прокормить ее обитателей. Это было положение относительного перенаселения, вызывавшего сильнейшее обеднение прежде всего крестьянства, а также ряда слоев дворянства и рыцарства. Церковь усмотрела реальную возможность исправления положения за счет внешних военных авантюр, которые могли бы принести новые земли, миллионы новых подданных и крепостных. Она заботилась о сохранении социального равновесия в том обществе, которое она «духовно», и не только духовно, возглавляла, об интересах прежде всего господствующего класса. Но, само собой разумеется, она имела в виду и собственные интересы, ибо затеянное предприятие сулило ей огромные выгоды.

В речи Урбана II после окончания заседаний Клермонского собора сформулирована и религиозная аргументация необходимости походов. В ее основе лежит положение о недопустимости того, чтобы гробом господним и вообще святыми местами владел «народ персидского царства, народ проклятый, чужеземный, далекий от Бога, отродье, сердце и ум которого не верит в Господа…» 40 .

В сознании людей земные мотивы - стремление к наживе - не только сочетались, но до неотделимости объединялись с религиозными, «небесными», взаимно усиливая и интенсифицируя друг друга. Захват и грабеж освящался той высокой религиозной целью, ради которой они предприняты; это оправдывало самые алчные стремления, самую разнузданную, хищническую практику. С другой стороны, та же практика и связанная с нею «теория» усиливали религиозность, особенно до тех пор, пока практика была успешной.

На Клермонском соборе было принято решение о том, чтобы 15 августа 1096 г. всему воинству христову выступить в поход за завоевание гроба господня.

Можно представить себе идиллическую картину движения христианских рыцарей по христианским же странам, вызывающего энтузиазм и поддержку со стороны населения этих стран: ведь христово воинство шло на битву с неверными для освобождения гроба господня! Все, однако, было совсем не так. Продвижение шло аналогично тому, как это происходило бы на вражеской территории: население, оказывая отпор творившимся крестоносцами грабежам и насилиям, нападало на отдельные их отряды, восставало в городах, захватывавшихся крестоносцами по ходу их движения, а христово воинство расправлялось с христианами не менее свирепо, чем в дальнейшем оно это делало в отношении нехристей-мусульман. Так, войско Раймунда Тулузского в Далмации систематически применяло к непокорному местному населению испытанные методы выкалывания глаз и отрубания рук и ног. Религиозно-христианские цели движения отнюдь не способствовали единству христиан, поскольку на первом плане была добыча.

К весне 1097 г. крестоносные ополчения оказались в Малой Азии. Вначале движение шло достаточно быстро; были захвачены такие пункты, как Тарс и Эдесса, которые тут же были разграблены. И здесь обнаружилось, что религиозное единство христиан представляет собой нечто эфемерное. Христианское армянское население Эдессы восстало против завоевателей и обратилось за помощью к мусульманам-сельджукам. Потопив восстание в крови, крестоносцы двинулись дальше.

Серьезным препятствием на пути дальнейшего продвижения к Иерусалиму было то, что у ряда вождей движения, которые уже награбили достаточно военной добычи, желание продолжать поход остывало. Поэтому к Иерусалиму подошла небольшая армия в составе около 12 тыс. человек. После длительной осады город в июле 1099 г. был взят штурмом. Хронисты описывают то страшное кровопролитие, которое учинило христово воинство 41 .

Во всех новых христианских государствах порядки были организованы в соответствии с социально-экономическими и политическими принципами феодализма, сложившегося к тому времени в Западной Европе. Та часть туземного населения, которая уцелела в период военных действий, попала в крепостную зависимость.

Святой престол получил от первого крестового похода и громадные экономические выгоды. Участвовавшим в походе крестьянам и рыцарям рекомендовалось отдавать свое имущество на попечение церкви, что многие и делали. Церковь получила, таким образом, огромное количество новых земель и замков. Обогатилась она и за счет завоеванных территорий. К ней отошли владения прежних восточных патриархов Иерусалимского и Антиохийского, а также другие земли, которые раньше находились в руках «неверных», возросли доходы и от десятины и от других повинностей, за счет которых жила и богатела церковь.

Одним из способов организации церковных сил в условиях христианского Иерусалима было учреждение духовно-рыцарских орденов тамплиеров и госпитальеров. Фактически это были армии, сплоченные железной внутренней дисциплиной, подчиненные лишь папе и наделенные им особыми полномочиями. Первоначальная цель, ради которой были организованы ордена, - защита гроба господня и помощь паломникам - вскоре забылась, и они превратились в мощную военно-политическую силу, которой побаивалось даже папство. Идея духовнорыцарских орденов имела большую будущность; по их образцу были впоследствии организованы аналогичные ордена в Европе, перед которыми папство ставило особые задачи.

Сил крестоносцев оказывалось, однако, недостаточно для отражения сопротивления мусульманского мира.

Одно за другим падали их государства и княжества. В 1187 г. египетский султан Салах-ад-Дин отвоевал у крестоносцев Иерусалим со всей «святой землей». В дальнейшем был организован еще ряд крестовых походов, но все они закончились полным поражением. Гроб господень остался во владении неверных.

Одна страница эпопеи крестовых походов выглядит почти фантастично, но в ней рельефно сказалась важнейшая характерная черта всего этого исторического явления - соединение граничащего с психозом религиозного фанатизма и грубой, бесчеловечно-жестокой корыстности. Мы имеем в виду крестовый поход детей 42 .

Эта невероятная история произошла около 1212–1213 гг. Она была подготовлена распространившейся в Европе идеей, по которой гроб господень может быть освобожден только безгрешными детскими руками. Началась пропаганда крестового похода детей, в которой участвовали не только религиозные фанатики, но и мошенники, дельцы, привлеченные перспективой наживы. На дорогах Германии и Франции появились толпы мальчиков и девочек в возрасте 12 лет и старше, бредущих на юг. Германские «крестоносцы» добрались до Генуи, французские - до Марселя. Большинство детей, пришедших в Геную, погибло от голода и болезней, остальные разбрелись в разные стороны или устремились назад на родину. Судьба марсельского отряда была еще более трагичной. Купцы-авантюристы Феррей и Порк согласились «ради спасения своих душ» перевезти детей-крестоносцев в Африку и отплыли с ними на семи кораблях. Шторм потопил два судна вместе со всеми его пассажирами, остальных благочестивые предприниматели высадили в Александрии, где и продали в рабство. Так закончилась еще одна, может быть самая жуткая, страница истории человеческих страданий, связанная с почти двухсотлетней эпопеей крестовых походов 43 .

Особое место в истории крестовых походов занимает четвертый (1204). Его своеобразие и даже некоторая курьезность заключались в том, что в результате этого похода была «освобождена» не Палестина, а христианская Византия. Клубок алчных, хищнических группировок, принимавших участие в этом необычном даже для средневековья историческом эпизоде, объединил вместе папу Иннокентия III, венецианского дожа Дандоло, германских императоров Гогенштауфенов, крупных феодальных властителей Западной Европы. У каждого из них отсутствовали какие-либо моральные принципы, каждый был в сущности врагом остальных и стремился извлечь максимальные выгоды для себя независимо от того, как это сказывается на интересах других и конечно же на успехе самой цели крестовых походов - завоевания Иерусалима и всей Палестины.

В апреле 1204 г. западные рыцари-христиане захватили Константинополь и предали его страшному опустошению. Набожные победители захватили столько «золота, серебра, драгоценных камней, золотых и серебряных сосудов, шелковых одежд, мехов и всего, что есть прекрасного в этом мире» (слова хрониста Виллардуэна), сколько никогда еще никому не удавалось, по уверениям того же Виллардуэна, со дня сотворения мира. Участники этой операции помимо общего грабежа занимались еще и специальным: бегали по церквам и монастырям Константинополя, хватая всюду реликвии и мощи, которые на родине могли потом составить источник интенсивного обогащения. Возможность нажиться за счет единоверцев оказалась не менее приемлемой, чем та же возможность в отношении неверных, богопротивных мусульман.

Основанная на месте Византии католическая Латинская империя оказалась недолговечной. В 1261 г. она перестала существовать, и Константинополь снова стал столицей Византии.

Не имела успеха попытка пап использовать создавшееся положение для «унии», для присоединения восточной церкви. Ставившиеся ими патриархи были не в состоянии навязать грекам капитуляцию в вероисповедных и культовых вопросах. Папы применяли все меры воздействия - от публичных диспутов между римскими и византийскими богословами до заключения в тюрьму, пыток и казней в отношении тех, кто, по мнению католических миссионеров, препятствовал успеху их пропаганды. В итоге папству пришлось пойти на компромисс и на Латеранском соборе 1215 г. вынести решение, которым легализовались особенности культовой практики восточной церкви 44 . А после восстановления Византийской империи патриархия опять обрела независимость от Рима и прежнюю полную зависимость от императоров.

Последствия крестовых походов были весьма многообразны, они не укладываются в рамки истории религий. Это движение, религиозное по форме, оказало существенное влияние на ход исторического, и прежде всего экономического, развития. Были проложены новые пути международного общения, установлены связи с народами Востока от Византии до Сирии и Египта, расширился кругозор населения Европы. При желании можно сделать заключение о прогрессивности даже самой идеи крестовых походов, приведшей к таким последствиям. Но это заключение было бы субъективным и поверхностным. Сама религиозная идея, приведшая в попытках своего осуществления к неожиданным результатам, не имеющим отношения к религии, не может быть отождествляема с этими результатами, тем более что ее претворение в жизнь было связано с побочными факторами, не связанными с религией.

В каждом значительном явлении истории религии светские и религиозные обстоятельства так перемешиваются и сплетаются, что невозможно разделить их самих и то влияние, которое они оказывают на ход исторического развития. Поэтому нет оснований относить все последствия крестовых походов лишь на счет той религиозной идеи, которая формально лежала в их основе.

Из книги История Средних веков, рассказанная детям автора Ле Гофф Жак

КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ - Не правда ли, что такой же ошибкой, таким же бесславным и достойным осуждения эпизодом были крестовые походы?- Да, сегодня это распространенное мнение, и я его разделяю. Иисус и Новый Завет (Евангелие) учат мирной вере. Среди первых христиан многие

автора

§ 14. Крестовые походы Причины и цели движения крестоносцев26 ноября 1095 года в городе Клермоне перед многочисленной толпой выступил римский папа Урбан II. Он поведал собравшимся о том, что Святая земля (так в Средние века называли Палестину с её главной святыней – Гробом

автора Коллектив авторов

КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ ПРИЧИНЫ И ПРЕДЫСТОРИЯ КРЕСТОВЫХ походов Согласно традиционному определению, под Крестовыми походами понимаются военно-религиозные экспедиции христиан, предпринимавшиеся с конца XI в. с целью освобождения Гроба Господня и других христианских святынь

Из книги Всемирная история: в 6 томах. Том 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока автора Коллектив авторов

КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ Близнюк С.В. Крестоносцы позднего средневековья. М., 1999.Заборов М.А. Крестоносцы на Востоке. М., 1980.Карпов С.П. Латинская Романия. СПб., 2000.Лучицкая С.И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. М., 2001.Alpandery Р, Dupront A. La chretiente et Г idee des croisades. P., 1995.Balard M.

Из книги Европа и ислам: История непонимания автора Кардини Франко

Крестовые походы В те времена среди христиан Западной Европы распространялось чувство тревоги и страха, связанное с ожиданием конца света, а также с изменениями, вызванными демографическим ростом и политической и религиозной борьбой. Такие настроения заставили

Из книги Рыцари автора Малов Владимир Игоревич

Из книги Том 1. Дипломатия с древних веков до 1872 гг. автора Потемкин Владимир Петрович

Крестовые походы. В конце XI века папская дипломатия сумела использовать в своих интересах начавшееся на Западе широкое движение на Восток - крестовые походы. Крестовые походы направлялись интересами весьма разнообразных групп западноевропейского феодального

Из книги История конницы [с иллюстрациями] автора Денисон Джордж Тэйлор

1. Крестовые походы В конце XI столетия, когда рыцарство уже было твердо установившимся учреждением, в Европе произошло событие, отразившееся на многие годы в истории как в этой части света, так и в Азии.Мы уже говорили о тесной связи религии с рыцарством и о ее большом

Из книги Кипчаки, огузы. Средневековая история тюрков и Великой Степи автора Аджи Мурад

Крестовые походы Средневековье называют темными веками, они и впрямь такие. Люди никогда не узнают о них всю правду. Католики уничтожили летописи и книги тех лет. Они придумали тысячи способов убийства правды. Им удавалось самое невероятное. Вот один из ее приемов.Церковь

Из книги Недооцененные события истории. Книга исторических заблуждений автора Стомма Людвиг

Крестовые походы В 1042 г. в Шатильон-сюр-Марн, у подножия холмов Шампани, в богатой дворянской семье родился Эд (Одо) де Лажери. Когда ему исполнилось двенадцать, отец отдал сына в школу при соборе в близлежащем Реймсе, где его учителем был один из второстепенных основателей

Из книги Всемирная военная история в поучительных и занимательных примерах автора Ковалевский Николай Федорович

Крестовые походы Идея крестовых походовДовольно мрачный след в истории оставили духовно-рыцарские Ордена, особенно Тевтонский и Ливонский, а также крестовые походы XI–XIII вв., основной ударной силой которых были феодалы-рыцари. Вдохновителем первого крестового похода

Из книги История религий. Том 1 автора Крывелев Иосиф Аронович

КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ (39) Крестовые походы составили эпоху не только и даже не столько в истории религии, сколько в общегражданской истории. Будучи формально религиозными войнами, целью которых считалось овладение главной святыней христианства - «гробом господним», на самом

Из книги История конницы [без иллюстраций] автора Денисон Джордж Тэйлор

Из книги Прикладная философия автора Герасимов Георгий Михайлович

Из книги Всеобщая история. История средних веков. 6 класс автора Абрамов Андрей Вячеславович

§ 19. Крестовые походы Причины и цели движения крестоносцев26 ноября 1095 года в городе Клермоне перед многочисленной толпой выступил римский папа Урбан II. Он поведал собравшимся о том, что Святая земля (так в Средние века называли Палестину) с ее главной святыней – Гробом

Из книги Всеобщая история [Цивилизация. Современные концепции. Факты, события] автора Дмитриева Ольга Владимировна

Крестовые походы Крестовые походы – это широкое военно-колонизационное движение на Восток, в котором приняли участие западноевропейские государи, феодальные сеньоры, рыцарство, часть горожан и крестьянства. Традиционно эпохой крестовых походов считается период с 1096

КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ
(1095-1291), ряд военных походов на Ближний Восток, предпринятых западноевропейскими христианами для того, чтобы освободить Святую Землю от мусульман. Крестовые походы явились важнейшим этапом в истории Средневековья. В них были вовлечены все социальные слои западноевропейского общества: короли и простолюдины, высшая феодальная знать и духовенство, рыцари и слуги. Люди, принимавшие обет крестоносца, имели разные мотивы: одни стремились обогатиться, других влекла жажда приключений, третьи были движимы исключительно религиозными чувствами. Крестоносцы нашивали на одежду красные нагрудные кресты; при возвращении из похода знаки креста нашивались на спину. Благодаря легендам крестовые походы были окружены ореолом романтики и величия, рыцарского духа и отваги. Однако рассказы о галантных рыцарях-крестоносцах изобилуют преувеличениями сверх всякой меры. Кроме того, в них упускается из виду тот "малозначительный" исторический факт, что, несмотря на проявленные крестоносцами доблесть и геройство, а также воззвания и посулы римских пап и уверенность в правоте своего дела, христианам так и не удалось освободить Святую Землю. Крестовые походы привели лишь к тому, что мусульмане стали бесспорными властителями Палестины.
Причины крестовых походов. Начало крестовым походам было положено папами, которые номинально считались предводителями всех предприятий такого рода. Папы и другие вдохновители движения пообещали небесные и земные награды всем тем, кто подвергнет свою жизнь опасности ради святого дела. Кампания по привлечению добровольцев оказалась особенно успешной благодаря религиозному рвению, которое царило тогда в Европе. Какими бы ни были личные мотивы для участия (а во многих случаях они играли существеннейшую роль), воины Христовы были уверены в том, что сражаются за правое дело.
Завоевания турок-сельджуков. Непосредственной причиной крестовых походов явился рост могущества державы турок-сельджуков и завоевание ими в 1070-е годы Ближнего Востока и Малой Азии. Выходцы из Средней Азии, в начале века сельджуки проникли в подвластные арабам области, где их вначале использовали как наемников. Постепенно, однако, они делались все более самостоятельными, завоевав в 1040-е годы Иран, а в 1055 Багдад. Затем сельджуки стали расширять границы своих владений на запад, ведя наступление главным образом на Византийскую империю. Решающее поражение византийцев при Манцикерте в 1071 позволило сельджукам выйти к берегам Эгейского моря, покорить Сирию и Палестину и в 1078 (указывают и другие даты) взять Иерусалим. Угроза со стороны мусульман заставила византийского императора обратиться за помощью к западным христианам. Падение Иерусалима чрезвычайно обеспокоило христианский мир.
Религиозные мотивы. Завоевания турков-сельджуков совпали по времени с общим религиозным возрождением в Западной Европе в 10-11 вв., которые было во многом инициировано деятельностью бенедиктинского монастыря Клюни в Бургундии, основанного в 910 герцогом Аквитании Гильомом Благочестивым. Благодаря усилиям ряда настоятелей, настойчиво призывавших к очищению церкви и духовному преображению христианского мира, аббатство стало весьма влиятельной силой в духовной жизни Европы. Одновременно в 11 в. возросло число паломничеств в Святую Землю. "Неверного турку" изображали как осквернителя святынь, варвара-язычника, чье присутствие на Святой Земле нетерпимо для Бога и человека. Кроме того, сельджуки создали непосредственную угрозу христианской Византийской империи.
Экономические стимулы. Многим королям и баронам Ближний Восток представлялся миром широчайших возможностей. Земли, доходы, могущество и престиж - все это, полагали они, будет наградой за освобождение Святой Земли. В связи с расширением практики наследования на основании первородства многие младшие сыновья феодалов, особенно на севере Франции, не могли рассчитывать на участие в дележе отцовских земель. Приняв участие в крестовом походе, они могли надеяться на приобретение земли и положения в обществе, которым обладали их старшие, более удачливые братья. Крестьянам крестовые походы давали возможность освободиться от пожизненной крепостной зависимости. В качестве слуг и поваров крестьяне образовывали обоз войска крестоносцев. По чисто экономическим мотивам в крестовых походах были заинтересованы европейские города. На протяжении нескольких веков итальянские города Амальфи, Пиза, Генуя и Венеция сражались с мусульманами за господство над западным и центральным Средиземноморьем. К 1087 итальянцы вытеснили мусульман из южной Италии и с Сицилии, основали поселения в Северной Африке и взяли под свой контроль западную акваторию Средиземного моря. Они предпринимали морские и сухопутные вторжения на мусульманские территории Северной Африки, силой добиваясь у местных жителей торговых привилегий. Для этих итальянских городов крестовые походы означали лишь перенос военных действий из западного Средиземноморья в восточное.
НАЧАЛО КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ
Начало крестовых походов провозгласил на Клермонском соборе в 1095 папа Урбан II. Он был одним из деятелей клюнийской реформы и многие заседания собора посвящал обсуждению бед и пороков, мешающих церкви и клиру. 26 ноября, когда собор уже завершил работу, Урбан обратился к огромной аудитории, насчитывавшей, вероятно, несколько тысяч представителеей высшей знати и клириков, и призвал начать войну против неверных мусульман, с тем чтобы освободить Святую Землю. В своей речи папа подчеркивал святость Иерусалима и христианских реликвий Палестины, говорил о разграблении и поругании, которым они подвергаются со стороны турок, и обрисовал картину многочисленных нападений на паломников, а также упомянул об опасности, грозящей братьям-христианам в Византии. Затем Урбан II призвал слушателей взяться за святое дело, пообещав всем, кто отправится в поход, отпущение грехов, а всякому сложившему в нем голову - место в раю. Папа призвал баронов прекратить губительные междоусобицы и обратить свой пыл на богоугодное дело. Он дал понять, что крестовый поход предоставит рыцарям широкие возможности для обретения земель, богатств, могущества и славы - все за счет арабов и турок, с которыми христианское воинство легко разделается. Ответом на речь явились крики слушателей: "Deus vult!" ("Бог того хочет!"). Слова эти стали боевым кличем крестоносцев. Тысячи людей тут же дали обет, что отправятся на войну.
Первые крестоносцы. Папа Урбан II повелел клиру разнести его призыв по всей Западной Европе. Архиепископы и епископы (наиболее активным среди них был Адемар де Пюи, взявший на себя духовное и практическое руководство подготовкой похода) призвали откликнуться на него своих прихожан, а проповедники, вроде Петра Пустынника и Вальтера Голяка, донесли слова папы и до крестьян. Нередко проповедники возбуждали в крестьянах такой религиозный пыл, что их не могли удержать ни хозяева, ни местные священники, они тысячами срывались с места и отправлялись в путь без припасов и снаряжения, не имея ни малейшего представления о дальности и тяготах пути, в наивной уверенности, что Бог и предводители позаботятся как о том, чтобы они не заблудились, так и о хлебе насущном. Эти орды пошли через Балканы к Константинополю, ожидая, что братья-христиане будут оказывать им гостеприимство как поборникам святого дела. Однако местные жители встречали их прохладно или вовсе презрительно, и тогда западные крестьяне принялись за грабежи. Во многих местах между византийцами и ордами с запада разыгрывались настоящие сражения. Те же, кому удалось добраться до Константинополя, вовсе не были желанными гостями византийского императора Алексея и его подданных. Город временно селил их вне городской черты, кормил и спешно перевозил через Босфор в Малую Азию, где с ними в скором времени расправлялись турки.
1-й крестовый поход (1096-1099). Сам 1-й крестовый поход начался в 1096. В нем участвовало несколько феодальных армий, каждая со своим главнокомандующим. Тремя основными маршрутами, по суше и по морю, они прибывали в Константинополь в течение 1096 и 1097. Поход возглавили бароны-феодалы, в том числе герцог Готфрид Бульонский, граф Раймунд Тулузский и князь Боэмунд Тарентский. Формально они со своими армиями подчинялись папскому легату, но фактически игнорировали его указания и действовали самостоятельно. Крестоносцы, двигавшиеся по суше, отбирали у местного населения еду и фураж, осадили и разграбили несколько византийских городов, неоднократно завязывали стычки с византийскими войсками. Присутствие в столице и вокруг нее 30-тысячного войска, требовавшего крова и пищи, создавало сложности для императора и жителей Константинополя. Между горожанами и крестоносцами то и дело вспыхивали ожесточенные конфликты; одновременно обострялись разногласия между императором и военачальниками крестоносцев. Отношения между императором и рыцарями продолжали ухудшаться по мере продвижения христиан на восток. Крестоносцы подозревали, что византийские проводники намеренно заманивают их в засады. Армия оказалась совершенно не готовой к внезапным набегам вражеской конницы, которая успевала скрыться, прежде чем рыцарская тяжелая кавалерия бросалась в погоню. Нехватка пищи и воды усугубляла тяготы похода. Колодцы, встречавшиеся по пути, часто были отравлены мусульманами. Те, кто перенес эти тяжелейшие испытания, были вознаграждены первой победой, когда в июне 1098 была осаждена и взята Антиохия. Здесь, согласно некоторым свидетельствам, один из крестоносцев обнаружил святыню - копье, которым римский воин пронзил бок распятого Христа. Сообщается, что это открытие чрезвычайно вдохновило христиан и в немалой степени способствовало их дальнейшим победам. Ожесточенная война длилась еще год, и 15 июля 1099, после продолжавшейся немногим больше месяца осады, крестоносцы взяли Иерусалим и предали все его население, мусульман и иудеев, мечу.

Иерусалимское королевство. Королем Иерусалима был после долгих споров избран Готфрид Бульонский, который, правда, в отличие от своих не столь скромных и менее религиозных преемников, избрал непритязательный титул "защитника Гроба Господня". Готфриду и его преемникам досталась в управление держава, объединенная лишь номинально. Она состояла из четырех государств: графства Эдесского, княжества Антиохийского, графства Триполи и собственно Иерусалимского королевства. Король Иерусалима располагал в отношении прочих трех довольно условными правами, поскольку их правители утвердились там еще до него, так что свою вассальную присягу королю они исполняли (если исполняли) лишь в случае возникновения военной угрозы. Многие государи водили дружбу с арабами и византийцами, невзирая на то, что такая их политика ослабляла позиции королевства в целом. Кроме того, власть короля была значительно ограничена церковью: поскольку крестовые походы проводились под эгидой церкви и номинально возглавлялись папским легатом, высшее духовное лицо на Святой Земле, патриарх Иерусалимский, был здесь чрезвычайно влиятельной фигурой.

Население. Население королевства отличалось большим разнообразием. Помимо евреев, здесь присутствовало множество других наций: арабы, турки, сирийцы, армяне, греки и др. Большинство крестоносцев составляли выходцы из Англии, Германии, Франции и Италии. Поскольку французов было больше, крестоносцев собирательно называли франками.
Прибрежные города. В этом время получили развитие по крайней мере десять важных центров коммерции и торговли. Среди них можно назвать Бейрут, Акру, Сидон и Яффу. В соответствии с привилегиями или пожалованиями полномочий итальянские купцы учредили в прибрежных городах собственную администрацию. Обыкновенно они имели здесь собственных консулов (глав администрации) и судей, обзаводились своей монетой и системой мер и весов. Их законодательные уложения распространялись и на местное население. Как правило, итальянцы вносили от имени горожан подати иерусалимскому королю или его наместникам, но в повседневной деятельности пользовались полной независимостью. Под резиденции и склады итальянцев отводились специальные кварталы, а поблизости от города они заводили сады и огороды, чтобы иметь свежие фрукты и овощи. Как и многие рыцари, итальянские купцы водили дружбу с мусульманами, разумеется, в целях получения барыша. Некоторые зашли так далеко, что даже помещали на монетах изречения из Корана.
Духовно-рыцарские ордены. Костяк армии крестоносцев образовывали два рыцарских ордена - рыцари-храмовники (тамплиеры) и рыцари cв. Иоанна (иоанниты или госпитальеры). В них входили преимущественно низшие слои феодальной знати и младшие отпрыски аристократических семейств. Первоначально эти ордены были созданы для защиты храмов, святынь, ведущих к ним дорог и паломников; предусматривалось также создание больниц и забота о больных и раненых. Поскольку ордены госпитальеров и тамплиеров ставили наряду с военными религиозные и благотворительные цели, их члены вместе с воинской присягой давали монашеские обеты. Ордены смогли пополнять свои ряды в Западной Европе и получать финансовую помощь от тех христиан, кто не смог принять участие в крестовом походе, но жаждал помочь святому делу. За счет таких взносов тамплиеры в 12-13 вв. по существу превратились в мощный банкирский дом, осуществлявший финансовое посредничество между Иерусалимом и Западной Европой. Они субсидировали религиозные и торговые предприятия на Святой Земле и давали здесь ссуды феодальной знати и купцам, с тем чтобы получить их уже в Европе.
ПОСЛЕДУЮЩИЕ КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ
2-й крестовый поход (1147-1149). Когда в 1144 Эдесса была захвачена мусульманским правителем Мосула Зенги и известие об этом достигло Западной Европы, глава монашеского ордена цистерцианцев Бернар Клервоский убедил германского императора Конрада III (правил в 1138-1152) и короля Франции Людовика VII (правил в 1137-1180) предпринять новый крестовый поход. На этот раз папа Евгений III выпустил в 1145 специальную буллу о крестовых походах, в которой имелись точно сформулированные положения, гарантировавшие семьям крестоносцев и их имуществу защиту церкви. Силы, которые удалось привлечь к участию в походе, были огромны, однако из-за отсутствия взаимодействия и продуманного плана кампании поход завершился полным провалом. Более того, он дал повод сицилийскому королю Рожеру II совершить набеги на византийские владения в Греции и на островах Эгейского моря.

3-й крестовый поход (1187-1192). Если христианские военачальники постоянно пребывали в раздорах, то мусульмане под началом султана Салах-ад-дина объединились в государство, простиравшееся от Багдада до Египта. Салах-ад-дин легко разбил разобщенных христиан, в 1187 взял Иерусалим и установил контроль над всей Святой Землей, за исключением нескольких прибрежных городов. 3-й крестовый поход возглавили император Священной Римской империи Фридрих I Барбаросса (правил в 1152-1190), французский король Филипп II Август (правил в 1180-1223) и английский король Ричард I Львиное Сердце (правил в 1189-1199). Германский император утонул в Малой Азии при переправе через реку, и лишь немногие из его воинов достигли Святой Земли. Два других монарха, соперничавших в Европе, перенесли свои раздоры на Святую Землю. Филипп II Август под предлогом болезни возвратился в Европу, чтобы постараться в отсутствие Ричарда I отобрать у него герцогство Нормандское. Ричард Львиное Сердце остался единственным вождем крестового похода. Совершенные им здесь подвиги породили легенды, окружившие его имя ореолом славы. Ричард отвоевал у мусульман Акру и Яффу и заключил с Салах-ад-дином договор о беспрепятственном допуске паломников в Иерусалим и к некоторым другим святыням, но большего ему добиться не удалось. Иерусалим и бывшее Иерусалимское королевство остались под властью мусульман. Самым весомым и договременным достижением Ричарда в этом походе явилось завоевание им в 1191 Кипра, где в результате возникло самостоятельное Кипрское королевство, просуществовавшее до 1489.

4-й крестовый поход (1202-1204). В объявленный папой Иннокентием III 4-й крестовый поход отправились преимущественно французы и венецианцы. Перипетии этого похода изложены в книге французского военачальника и историка Жоффруа Виллардуэна Завоевание Константинополя - первой пространной хронике во французской литературе. По первоначальной договоренности венецианцы обязались доставить французских крестоносцев по морю к берегам Святой Земли и обеспечить их оружием и провиантом. Из ожидавшихся 30 тыс. французских воинов в Венецию прибыло только 12 тыс., которые в силу своей малочисленности не могли оплатить зафрахтованные корабли и снаряжение. Тогда венецианцы предложили французам, чтобы в качестве платы те оказали им помощь в нападении на подвластный венгерскому королю портовый город Задар в Далмации, который был главным соперником Венеции на Адриатике. Первоначальный план - использовать Египет в качестве плацдарма для нападения на Палестину - был на время отложен. Узнав о планах венецианцев, папа запретил поход, однако экспедиция состоялась и стоила ее участникам отлучения от церкви. В ноябре 1202 объединенная армия венецианцев и французов обрушилась на Задар и основательно его разграбила. После этого венецианцы предложили французам еще раз отклониться от маршрута и повернуть против Константинополя, с тем чтобы восстановить на троне свергнутого византийского императора Исаака II Ангела. Отыскался и благовидный предлог: крестоносцы могли рассчитывать, что в благодарность император даст им денег, людей и снаряжение для экспедиции в Египет. Не обращая внимания на запрет папы, крестоносцы прибыли к стенам Константинополя и вернули Исааку трон. Однако вопрос о выплате обещанного вознаграждения повис в воздухе, а после того, как в Константинополе произошло восстание и императора с сыном сместили, надежды на компенсацию растаяли. Тогда крестоносцы захватили Константинополь и грабили его в течение трех дней начиная с 13 апреля 1204. Уничтожались величайшие культурные ценности, было расхищено множество христианских реликвий. На месте Византийской была создана Латинская империя, на трон которой был посажен граф Балдуин IX Фландрский. Просуществовавшая до 1261 империя из всех византийских земель включала лишь Фракию и Грецию, где французские рыцари получили в награду феодальные уделы. Венецианцы же владели константинопольской гаванью с правом взимать пошлины и добились торговой монополии в пределах Латинской империи и на островах Эгейского моря. Тем самым они выиграли от крестового похода больше всех, но до Святой Земли его участники так и не добрались. Папа пытался извлечь из сложившейся ситуации собственные выгоды - он снял с крестоносцев отлучение от церкви и принял империю под свое покровительство, надеясь укрепить союз греческой и католической церквей, но союз этот оказался непрочным, а существование Латинской империи способствовало углублению раскола.

Крестовый поход детей (1212). Пожалуй, самая трагическая из попыток возвратить Святую Землю. В религиозное движение, зародившееся во Франции и в Германии, были вовлечены тысячи крестьянских детей, которые были убеждены, что их невинность и вера свершат то, чего не смогли добиться взрослые силой оружия. Религиозный пыл подростков подогревали родители и приходские священники. Папа и высшее духовенство противодействовали предприятию, но пресечь его не смогли. Несколько тысяч французских детей (возможно, до 30 000) под предводительством пастушка Этьена из Клуа близ Вандома (ему явился Христос и вручил письмо для передачи королю) прибыли в Марсель, где их погрузили на корабли. Два корабля затонули во время шторма на Средиземном море, а остальные пять дошли до Египта, где судовладельцы продали детей в рабство. Тысячи немецких детей (по оценкам, до 20 тыс.), возглавляемые десятилетним Николасом из Кельна, пешком направились в Италию. При переходе через Альпы две трети отряда погибло от голода и холода, остальные дошли до Рима и Генуи. Власти отправили детей назад, и на обратном пути почти все они погибли. Имеется и другая версия этих событий. Согласно ей, французские дети и взрослые, во главе которых стоял Этьен, первым делом прибыли в Париж и просили короля Филиппа II Августа снарядить крестовый поход, однако королю удалось уговорить их разойтись по домам. Немецкие же дети под началом Николаса дошли до Майнца, здесь некоторых уговорили вернуться, но наиболее упорные продолжили путь в Италию. Часть прибыла в Венецию, другие в Геную, а небольшая группа дошла до Рима, где папа Иннокентий освободил их от обета. Некоторые же дети объявились в Марселе. Как бы то ни было, большая часть детей исчезла без следа. Возможно, в связи с этими событиями в Германии возникла знаменитая легенда о крысолове из Гаммельна. Новейшие исторические исследования ставят под сомнение как масштабы этого похода, так и сам его факт в той версии, как он обычно преподносится. Высказывается предположение, что под "Крестовым походом детей" на самом деле имеется в виду движение собравшихся в крестовый поход бедняков (крепостных, батраков, поденщиков), потерпевших неудачу уже в Италии.
5-й крестовый поход (1217-1221). На 4-м Латеранском соборе в 1215 папа Иннокентий III объявил новый крестовый поход (иногда его рассматривают в качестве продолжения 4-го похода, и тогда последующая нумерация смещается). Выступление было намечено на 1217, его возглавили номинальный король Иерусалима Иоанн Бриеннский, король Венгрии Андрей (Эндре) II и др. В Палестине военные действия шли вяло, однако в 1218, когда прибыли новые подкрепления из Европы, крестоносцы перенесли направление удара на Египет и захватили город Дамиетту, находившийся на берегу моря. Египетский султан предложил христианам уступить Иерусалим в обмен на Дамиетту, но папский легат Пелагий, ожидавший подхода с востока легендарного христианского "царя Давида", не дал на это согласия. В 1221 крестоносцы предприняли неудачный штурм Каира, попали в тяжелое положение и были вынуждены сдать Дамиетту в обмен на беспрепятственное отступление.
6-й крестовый поход (1228-1229). Этот крестовый поход, иногда его называют "дипломатическим", возглавил Фридрих II Гогенштауфен, внук Фридриха Барбароссы. Королю удалось избежать военных действий, путем переговоров он (в обмен на обещание оказать поддержку одной из сторон в межмусульманской борьбе) получил Иерусалим и полосу земель от Иерусалима до Акры. В 1229 Фридрих короновался в Иерусалиме как король, но в 1244 город был вновь завоеван мусульманами.
7-й крестовый поход (1248-1250). Его возглавил французский король Людовик IX Святой. Военная экспедиция, предпринятая против Египта, обернулась сокрушительным поражением. Крестоносцы взяли Дамиетту, но на пути к Каиру были наголову разбиты, а сам Людовик попал в плен и вынужден был заплатить за свое освобождение огромный выкуп.
8-й крестовый поход (1270). Не вняв предостережениям советников, Людовик IX вновь пошел войной на арабов. На сей раз он направил удар на Тунис в Северной Африке. Крестоносцы оказались в Африке в самое жаркое время года и пережили эпидемию чумы, погубившей самого короля (1270). С его смертью завершился этот поход, ставший последней попыткой христиан освободить Святую Землю. Военные экспедиции христиан на Ближний Восток прекратились после того, как мусульмане взяли Акру в 1291. Однако в Средние века понятие "крестовый поход" применялось к различного рода религиозным войнам католиков против тех, кого они считали врагами истинной веры или церкви, эту веру воплощавшей, в том числе к Реконкисте - продолжавшемуся семь столетий отвоеванию Пиренейского полуострова у мусульман.
ИТОГИ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ
Хотя крестовые походы не достигли поставленной цели и, начатые при всеобщем воодушевлении, завершились крушениями и разочарованием, они составили целую эпоху в европейской истории и оказали серьезное влияние на многие стороны европейской жизни.
Византийская империя. Возможно, крестовые походы действительно отсрочили турецкое завоевание Византии, однако они не смогли предотвратить падение Константинополя в 1453. Византийская империя длительное время находилась в состоянии упадка. Ее окончательная гибель означала появление турок на европейской политической сцене. Разорение Константинополя крестоносцами в 1204 и венецианская торговая монополия нанесли империи смертельный удар, от которого она не смогла оправиться даже после своего возрождения в 1261.
Торговля. Самую большую выгоду из крестовых походов извлекли купцы и ремесленники итальянских городов, которые обеспечивали армии крестоносцев снаряжением, провиантом и транспортом. Кроме того, итальянские города, прежде всего Генуя, Пиза и Венеция, обогащались за счет торговой монополии в странах Средиземноморья. Итальянские купцы установили торговые связи с Ближним Востоком, откуда вывозили в Западную Европу различные предметы роскоши - шелка, пряности, жемчуг и т.п. Спрос на эти товары приносил сверхприбыли и стимулировал поиски новых, более коротких и безопасных путей на Восток. В конечном счете эти поиски привели к открытию Америки. Крестовые походы сыграли также чрезвычайно важную роль в зарождении финансовой аристократии и способствовали развитию капиталистических отношений в итальянских городах.
Феодализм и церковь. В крестовых походах погибли тысячи крупных феодалов, кроме того, множество знатных родов разорилось под бременем долгов. Все эти потери в конечном счете способствовали централизации власти в западноевропейских странах и ослаблению системы феодальных отношений. Влияние крестовых походов на авторитет церкви оказалось противоречивым. Если первые походы способствовали укреплению авторитета римского папы, взявшего на себя роль духовного лидера в священной войне против мусульман, то 4-й крестовый поход дискредитировал власть папы даже в лице такого ее выдающегося представителя, как Иннокентий III. Деловые интересы нередко оказывались выше религиозных соображений, заставляя крестоносцев пренебрегать папскими запретами и вступать в деловые и даже дружеские контакты с мусульманами.
Культура. Когда-то было принято считать, что именно крестовые походы подвели Европу к Возрождению, однако сейчас такая оценка представляется большинству историков завышенной. Что они несомненно дали человеку Средневековья, так это более широкий взгляд на мир и лучшее понимание его многообразия. Крестовые походы получили широкое отражение в литературе. О подвигах крестоносцев в Средние века было сложено несчетное количество поэтических произведений, большей частью на старофранцузском языке. Среди них встречаются подлинно великие произведения, как, например, История священной войны (Estoire de la guerre sainte), описывающая подвиги Ричарда Львиное Сердце, или предположительно сложенная в Сирии Песнь об Антиохии (Le chanson d"Antioche), посвященная 1-му крестовому походу. Новый художественный материал, рожденный крестовыми походами, проникал и в древние легенды. Так, получили продолжение раннесредневековые циклы о Карле Великом и короле Артуре. Крестовые походы стимулировали также развитие историографии. Завоевание Константинополя Виллардуэна остается самым авторитетным источником для изучения 4-го крестового похода. Лучшим средневековым произведением в жанре биографии многие считают жизнеописание короля Людовика IX, созданное Жаном де Жуанвилем. Одной из самых значительных средневековых хроник стала написанная по-латыни книга архиепископа Вильгельма Тирского История деяний в заморских землях (Historia rerum in partibus transmarinis gestarum), живо и достоверно воссоздающая историю Иерусалимского королевства с 1144 по 1184 (год смерти автора).
ЛИТЕРАТУРА
Эпоха крестовых походов. М., 1914 Заборов М. Крестовые походы. М., 1956 Заборов М. Введение в историографию крестовых походов (латинская хронография XI-XIII вв.). М., 1966 Заборов М. Историография крестовых походов (XV-XIX вв.). М., 1971 Заборов М. История крестовых походов в документах и материалах. М., 1977 Заборов М. Крестом и мечом. М., 1979 Заборов М. Крестоносцы на Востоке. М., 1980

Энциклопедия Кольера. - Открытое общество . 2000 .

Смотреть что такое "КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ" в других словарях:

Походы в 1096 1270 гг. на Ближний Восток (в Сирию, Палестину, Северную Африку), организованные западно европейскими феодалами и католической церковью; захватнические цели Крестовых походов прикрывались религиозными лозунгами борьбы против… … Исторический словарь

Это военно-колонизационные движения западноевропейских феодалов, части горожан и крестьянства, осуществлявшиеся в форме религиозных войн под лозунгом освобождения христианских святынь в Палестине из-под власти мусульман либо обращения язычников или еретиков в католичество.

Классической эпохой Крестовых походов считают конец XI — начало XII в. Термин «Крестовые походы» появился не ранее 1250 г. Участники первых Крестовых походов называли себяпилигримами , а походы — паломничеством, деяниями, экспедицией или священной дорогой.

Причины крестовых походов

Необходимость Крестовых походов была сформулирована папой Урбаном после окончания Клермонского собора в марте 1095 г. Он определил экономическую причину крестовых походов : европейская земля не в состоянии прокормить людей, поэтому для сохранения христианского населения необходимо завоевание богатых земель на Востоке. Религиозная аргументация касалась недопустимости хранения святынь , прежде всего Гроба Господня, в руках неверных. Было принято решение о выступлении Христова воинства в поход 15 августа 1096 г.

Вдохновленные призывами папы, многотысячные толпы простого народа не стали дожидаться установленного срока и устремились в поход. До Константинополя дошли жалкие остатки всего ополчения. Основная масса пилигримов погибла в пути от лишений и эпидемий. Турки без особых усилий расправились с оставшимися. В назначенное время в поход вышло основное войско, и к весне 1097 г. оно оказалось в Малой Азии. Военное преимущество крестоносцев, которым противостояли разобщенные войска сельджуков, было очевидным. Крестоносцы захватывали города и организовывали государства крестоносцев. Туземное население попало в крепостную зависимость.

История и последствия крестовых походов

Последствием первого похода явилось значительное усиление позиций . Однако его результаты оказались непрочными. В середине XII в. усиливается сопротивление мусульманского мира. Одно за другим падали государства и княжества крестоносцев. В 1187 г. был отвоеван Иерусалим со всей Святой землей. Гроб Господень остался в руках неверных. Были организованы новые Крестовые походы, но все они заканчивались полным поражением .

Во время IV Крестового похода был захвачен и варварски разграблен Константинополь. На месте Византии в 1204 г. была основана Латинская империя, но она была недолговечной. В 1261 г. она перестала существовать и Константинополь снова стал столицей Византии.

Наиболее чудовищной страницей Крестовых походов был поход детей , состоявшийся около 1212-1213 гг. В это время начала распространяться идея о том, что Гроб Господень может быть освобожден только невинными детскими руками. Из всех государств Европы к побережью устремились толпы мальчиков и девочек в возрасте 12 лет и старше. Многие дети погибали в пути. Оставшиеся добрались до Генуи и Марселя. Плана дальнейшего продвижения у них не было. Они предполагали, что смогут пройти по воде «аки по суху», а взрослые, которые занимались пропагандой этого похода, не позаботились о переправе. Те, кто пришел в Геную, разбрелись или погибли. Судьба марсельского отряда была более трагичной. Купцы-авантюристы Феррей и Порк согласились «ради спасения души» перевезти крестоносцев в Африку и отплыли с ними на семи кораблях. Шторм потопил два судна вместе со всеми пассажирами, остальных высадили в Александрии, где и продали в рабство.

Всего на Восток было совершено восемь Крестовых походов. К XII-XIII вв. относятся походы немецких феодалов против языческих славянских и других народов Прибалтики. Коренное население подвергалось христианизации, нередко насильственной. На завоеванных крестоносцами территориях, иногда на месте прежних поселений, возникали новые города и укрепления: Рига, Любек, Ревель, Выборг и др. В XII-XV вв. организуются Крестовые походы против ересей в католических государствах.

Результаты Крестовых походов неоднозначны. Католическая церковь существенно расширила зону своего влияния, консолидировала земельную собственность, создала новые структуры в виде духовно-рыцарских орденов. Вместе с тем усилилась конфронтация Запада и Востока, активизировался джихад как ответная агрессивная реакция западному миру со стороны восточных государств. IV Крестовый поход еще более разделил христианские церкви, заложил в сознание православного населения образ поработителя и врага — латинянина. На Западе утвердился психологический стереотип недоверия и враждебности не только к миру ислама, но и к восточному христианству.

«Я стал крестоносцем для Бога
и иду туда из-за моего греха.
Пусть Он позаботится о том, чтоб я вернулся,
ведь одна дама печалится обо мне,

и о том, чтоб я встретил ее с честью:
такова моя просьба.
Но если она изменит любви,
пусть Бог позволит мне умереть»

(Альбрехт фон Йоханнсдорф. Перевод М. Лущенко)

Подобна маятнику. Сначала идет в одну сторону, затем в другую. Сначала крестоносцы ходили походами в Сирию и Тунис, теперь из Сирии и Северной Африки толпы беженцев перебираются в Европу, причем и тех, и других влекла и влечет надежда на лучшую жизнь. Здесь у себя трудиться не хотим, а поедем туда, где все уже сделано за нас, либо Бога попросим, и он нам все даст. Вот она – леность человеческой натуры. Впрочем, для начала, то есть для того, чтобы понять причины так называемых крестовых походов на Восток, давайте мысленно отправимся в средневековую Европу и постараемся себе представить, что мы увидели бы там, окажись у нас в руках фантастическая «машина времени». Ну, прежде всего, что города малы по размеру, а деревеньки так и вовсе состоят всего лишь из нескольких домов. Дороги чаще всего грунтовые, а вымощенных камнем – совсем немного, да и те остались от эпохи Древнего мира и римского владычества, как и стоящие на реках каменные мосты в форме арок.

Проповедь Папы римского Урбана II по случаю Первого крестового похода на площади в Клермоне. 1835 г. Картина художника Франческо Аеца (1791 – 1882).

Зато повсюду высятся замки рыцарей-феодалов. Любой холм или возвышенность несут на себе укрепление, и так же укреплены христианские монастыри. Впрочем, кое в чем эта картинка довольно сильно отличается от привычных нам с детства образов, рожденных благодаря просмотру картинок в учебнике истории Средних веков. Далеко не все замки каменные. Отнюдь нет! Многие – и таких вокруг большинство, это просто грубые сооружения из дерева, покрытые известкой. Причем некоторые из них ещё и обиты… коровьими шкурами! Делалось это не эстетики ради – потому, что уж какая в этом эстетика, а чтобы предохранить от зажигательных стрел, ведь воевать их владельцам друг с другом, а то и с самим королем приходилось в ту пору очень часто!

Несомненно, мы заметим, что здесь повсюду идет строительство. Строятся не только укрепления, но и многочисленные соборы – вначале приземистые и массивные романского типа. Ну, а позднее, с XII в., – устремленные в небо и украшенные шпилями и башнями – соборы готические. Интересно, что лесорубы и кузнецы ценятся в этом обществе выше, чем землепашцы. Ведь это именно они общими усилиями сводят леса, вырубая их под пашни. Вот почему, кстати, в западноевропейских сказках так часто упоминаются дровосеки: профессия эта в начале Средних веков была очень даже почетной и ответственной. Ведь девять из каждых десяти европейцев жили в деревнях, отделенных друг от друга необработанными землями и лесами, в которых обитали волки и дикие кабаны. Лесорубы не только корчевали лес, но и делали его проходимым.

Впрочем, что толку в том, что между замками сеньоров и довольно редкими городами существовала хоть какая-то связь, когда людям очень часто не хватает питания, о чем мы тоже можем прочитать в тех же сказках братьев Гримм. Засуха, ураган, налеты саранчи – и вот уже целые области вынужденно голодают и молят Бога о заступничестве. Да и на кого им было надеяться еще, кроме как на Бога? Ведь их господин в замке нередко голодал, как и они сами – его несчастные крестьяне, поскольку кормился от их же трудов. Конец XI в. стал для всех особенно серьезным испытанием. Да, леса вырубались, строились замки и монастыри, однако успехи земледелия привели к тому, что население Европы стало расти. И хотя каждая вторая женщина в то время умирала в родах, ведь бабки-повитухи рук не мыли, количество едоков повсеместно стало увеличиваться. Причем особенно быстро увеличивалось количество детей в семьях рыцарей-феодалов, условия жизни которых были все-таки лучше, чем у тех же крестьян. И ничего плохого в этом бы не было, только каждый феодал по обычаю передавал все земли и замок своему старшему сыну, который и наследовал все его права и имущество. Но что же тогда оставалось делать младшим? Кто-то становился священником, кто-то шел на королевскую службу, но многие так и не находили себе места и становились самыми настоящими разбойниками, грабившими всех подряд. Церковь пыталась ограничивать произвол феодалов, вводя так называемый «божий мир» – то есть время, в которое запрещалось воевать, однако помогало это мало.

Неудивительно, что в условиях постоянных грабежей и убийств, к которым добавлялись еще и периодические неурожаи, засухи и падеж скота, люди искали себе спасение в религии. Вот почему количество паломников к святым местам – и прежде всего к Гробу Господню в Палестине – постоянно росло. Так, только в 1064 году епископ Гюнтер Бамбергский привел туда семь тысяч паломников, мечтавших таким образом очиститься от своих прегрешений и впоследствии оказаться в раю. И всех надо было накормить и обеспечить ночлегом. А ведь были группы и поменьше и все они стремились в Иерусалим, чтобы пройтись ногами по плитам, по которым ступала нога Христа и, приложившись к его святыням, обрести милость Господа, а с ней здоровье и удачу в делах!

Владевшие им арабы не препятствовали христианам, но очень часто жестоко оскорбляли их религиозные чувства. Так, в 1010 году халиф Хаким, например, приказал разрушить храм Гроба Господня, а римский папа в ответ тут же начал проповедовать священную войну против мусульман. Однако Хаким вскоре умер, разрушенные постройки были восстановлены, и война так и не началась.

Но, что же это получалось? Жизнь в Европе становилась год от года все более трудной, а единственная, по сути дела, надежда на спасение – легендарная святыня христианства Гроб Господень – была в руках у мусульман, и поклониться ему становилось все труднее и труднее. Оставалось одно: вернуть силой святыни, от которых едва ли не каждый христианин той эпохи ждал себе спасения. Вот так и начались столь известные всему миру походы на Восток, получившие впоследствии названия «крестовых» и вот именно так и появились первые крестоносцы в Европе.

Впрочем, появились здесь они отнюдь не сразу и не вдруг. То есть вроде бы мы знаем, что первый такой поход на Восток провозгласил римский папа Урбан II в 1096 году, однако он только сказал об этом вслух. А вот кто именно об этом впервые подумал? Кто взращивал эту идею, имел её в виду, занимаясь обыденными мирскими делами? Или в то время все-таки был какой-то интеллектуальный центр, откуда она распространилась среди многих людей, а уже один из римских пап явился её главным выразителем.

Найти ответы на эти вопросы попытался французский историк Луи Шарпантье. Он считает, что впервые идея похода против неверных за освобождение Гроба Господня, а может быть и ради каких-нибудь других важных целей – кто знает, пришла в голову римскому папе ещё тысячного года – Сильвестру II. Он сумел заставить знатных сеньоров, промышлявших до этого грабежом и разбоем, принять «божье перемирие», то есть был по-настоящему «пастырь добрый», хотя особой святости римско-католическая церковь за ним и не признает! До избрания папой он был бенедектинским монахом Гербертом, причем прославился как талантливый математик, изобретатель и в таковом качестве даже усовершенствовал церковный орган. Причем, пройдя обучение в Испании, он отнюдь не жаждал войны с маврами, захватившими к этому времени значительную часть Испании, отнюдь нет. Свою идею крестового похода он выдвинул, имея перед собой главную цель – Иерусалим, почитавшийся в то время центром мира.

При этом влияние христианской церкви в Европе непрерывно росло, западные феодалы теснили византийских, а герцог Гийом ещё и завоевал Англию. То есть власть Рима очень жестко распространялась вплоть до самых окраин христианской Европы. Способствовал этому и папа Григорий VII, известный как «папа Каноссы» и просвещенный реформатор календаря, и… тоже бенедиктинец, поскольку это он приложил немало сил, чтобы все те же самые норманны установили свою власть ещё и в Южной Италии! Григорий VII решил лично возглавить поход против неверных. Последовать за ним согласились 50 000 энтузиастов, однако конфликт с германским императором заставил его отказаться от этой идеи. Его преемник, папа Виктор III повторил призыв своего предшественника, обещая его участникам прощение грехов, но лично участвовать в нем не пожелал. Жители Пизы, Генуи, и ряда других итальянских городов, постоянно страдавших от набегов пиратов-мусульман, снарядили флот, отплыли к берегам Африки и там сожгли два города в Тунисе, но широкого отклика в Европе эта экспедиция не получила.

Кстати, Григорий VII также намеревался поддержать Византию в её борьбе против тюрков. Так что совсем не удивительно то, что в 1095 году очередной папа и опять-таки бенедиктинец Урбан II в очередной уже раз провозгласил поход на Восток. Удивительно, что это не было сделано ещё раньше. Но если все эти папы были бенедектинцами… то, разве не говорит это о том, что идея эта родилась именно среди монахов ордена св. Бенедикта, и нашла свое воплощение конкретное воплощении в этом призыве?! Другое дело, что правильнее будет сказать, что подлинным вдохновителем похода оказался отнюдь не папа, а нищий отшельник Пётр Амьенский, прозванный Пустынником, выходец из Пикардии. Во время своего посещения Голгофы и Гроба Господня, видя притеснения со стороны мусульман, он почувствовал сильное негодование. Добыв у патриарха письма с просьбой о помощи, Пётр направился в Рим к папе Урбану II, после чего, облачившись в рубище, босой, и с распятием в руках, пошел по городам Европы, повсюду проповедуя идею похода ради освобождения восточных христиан и Гроба Господня. Тронутые его красноречием простолюдины, видели в нем святого, и даже, как об этом пишут многие авторы, «почитали за счастье отщипнуть клочок шерсти от его осла на память». Так идея похода распространилась в народных массах очень широко и стала по-настоящему популярной.

Но, разумеется, никакая пропаганда не может быть успешной, если в основе неё не лежит вполне конкретное действие, событие либо… информация о нем, пусть даже и не всегда точная. Ведь на то, что происходило на Западе, события на Востоке влияли самым непосредственным образом, хотя в условиях отсутствия современных суперлайнеров и спутниковой связи известий оттуда дожидались годами! Так не совсем точной была и та информация, что заключалась в словах папы Урбана II на Клермонтском соборе, где он произнес буквально следующее: «От пределов иерусалимских и из града Константинопольского пришло к нам важное известие, да и ранее весьма часто доходило до нашего слуха, что народ персидского царства, иноземное племя, чуждое Богу, народ упорный и мятежный, неустроенный сердцем и неверный Господу духом своим, вторгся в земли этих христиан, опустошил их мечом, грабежами, огнем... Кому выпадает труд отомстить за все это, вырвать [у них] захваченное, кому, как не вам, которых Бог превознес перед всеми силою и величием духа, ловкостью и доблестью сокрушать головы врагов, кои вам противодействуют?» Но могущественным врагом христиан был совсем не народ из персидского царства, а турки-сельджуки – мусульмане-кочевники тюркских племен, вожди которых числили себя потомками некоего Сельджука. Турки-сельджуки происходили из Центральной Азии, в XI веке они под началом Тогрула вторглись в Персию, а к середине столетия продвинулись и на Ближний Восток. В 1055 г. сельджуки захватили Багдад, богатейший город Ближнего Востока, а к 1064 г. серьезно потеснили Грузию, завоевали Армению и Азербайджан. Спустя четыре года, в 1068-м, под руководством султана Арслана, они приступили к завоеванию территории Византийской империи. Хотя с другой стороны именно эти подробности-то и были не важны. Как говорится – «был бы человек, а вина ему найдется!»

Западноевропейский рыцарь XI в. был подобен металлической статуе.

Да и Византия уже давно не была той великой державой, на которую Европа равнялась во всем, как на наследницу великих римских традиций. Два столетия непрерывных войн с болгарами, руссами и южноитальянскими норманнами заставляли ее направлять свои войска то на север, то к Средиземному морю, да и внутри самой страны не прекращалась борьба за власть. Когда турки создали им угрозу на восточных рубежах империи, византийцы бросили против них большие силы, но 26 августа 1071 года в битве при Манцикерте потерпели серьезное поражение, в результате которого в плену у сельджуков оказался сам византийский император Романа IV Диоген. Затем в 1077 году на захваченных землях турки основали Конийский (или Румский, Ромейский) султанат – государство со столицей в Конье, и постепенно расширили свои границы почти на всю Малую Азию. Новый император Византии, Алексей I Комнин, уже не располагал людскими ресурсами для борьбы с таким серьезным врагом. Но что-то делать все равно было надо. И тогда он в отчаянии обратился с письмом к папе Урбану II, и попросил его содействия в освобождении утраченных земель с помощью военной силы стран Запада, способной бороться с экспансией «народов персидского царства» с Востока. Послание басилевса понравилось папе сразу по двум причинам. Во-первых, теперь он имел возможность возглавить завоевание Святой Земли на вполне законных обстоятельствах. Во-вторых, отправляя значительную часть воинов на Восток, он удалял их из Европы, что сразу решало множество проблем.

И вот 18 ноября 1095 года папа Урбан II созвал в Клермоне епископский собор, который должен был решить ряд назревших церковных проблем. Так как собор проходил во Франции, на него в основном прибыли епископы-французы. Но, завершая собор 27 ноября, папа произнес публичную речь перед огромным скоплением народа, в которой он обратился уже не к прелатам, а непосредственно к людям на площади перед дворцом, где проходил собор. И хотя точный её текст до нас не дошел, многим из тех, кто её слышал, она так врезалась в память, что впоследствии они смогли её записать и пусть и своими словами, донести её до наших дней.

В частности о том, что там было сказано, можно прочитать в «Иерусалимской истории» Фульхерия Шатрского (французский священник, хронист Первого крестового похода), который в этой истории сообщает, что, изложив собравшимся все обстоятельства, связанные с противостоянием восточных христиан и их турецких завоевателей, папа сказал следующее: «С просьбой об этом деле обращаюсь к вам не я, а сам Господь, поэтому призываю вас, провозвестники Христовы, чтобы собрались вы все – конные и пешие, богаты и бедные – и поспешили оказать помощь уверовавшим в Христа, чтобы отвратить, таким образом, то поганое племя от разорения наших земель. Я говорю об этом находящимся здесь, а прочим передам [потом]: так повелел Иисус! Всем тем, кто, отправившись туда, в пути или при переправе, либо же в сражении с язычниками, окончит свою смертную жизнь, то тотчас получит отпущение грехов [своих]. И от того это обещаю всем, собирающимся туда отправиться, что правом таким наделен от Господа. О какой же это будет позор, если племя столь презренное, низменное, прислуживающее дьяволу одолеет народ, наделенный верой во всемогущего Господа и славящийся именем Христа. О сколько вам будет упреков от самого Господа, если вы не окажете помощь тем, кто, как и вы, уверовали в Христа. Ступайте на славную битву против неверных, которая начинается, – сказал папа, – и будут вознаграждены те, кто по своему обыкновению вел здесь частые войны против верующих. И станут войнами Христовыми те, кто прежде разбойничал. Пусть достойно сражаются против варваров те, кто прежде воевал против своих братьев и родных. Сейчас раздаются вечные награды тем, кто прежде служил за жалкие солиды торговца. Те, кто ранее [тщетно] терзали свое тело и душу, сейчас будут биться за двойную награду. Несчастные и бедные сейчас, там станут богатыми и сытыми; недруги Господа здесь, там станут его друзьями. Вознамерившиеся отправиться в дорогу, пусть не откладывает это, но, собравшись вместе в подходящих местах, перезимуют и в следующую весну, ведомые Господом, как можно быстрей отправляются в путь».

Западноевропейский рыцарь XI в. и устройство щита.

Понятно, что такое красноречие, да ещё из уст самого наместника Христа на земле просто не могло не найти отклика в сердцах собравшихся и они тут же закричали, что так хочет Бог! В знак того, что они выбрали свой путь, собравшиеся на площади в Клермоне вроде бы тут же начали нашивать на свою одежду кресты. И вот здесь мы встречаемся ещё с одной исторической несообразностью. Так, тот же Фульхерий Шатрский писал: «О, как приятно и радостно было нам всем видеть эти кресты, сделанные из шелка или вышитые золотом, которые пилигримы, будь они воинами, клириками или мирянами, носили на плечах своих плащей, после того, как по призыву папы дали обет отправиться [в поход]. Воистину воины Господа, которые готовились к битве во славу [имени] его, по праву должны быть отмечены и вдохновлены таким знаком победы». И сразу возникает вопрос, как же тогда другие авторы сообщают о том, что пилигримы разрезали на полосы платки или отрывали полосы материи от одежды и нашивали их себе на плащи? Причем в ряде мест указывается, что кресты эти были из ткани красного цвета, но также алого и белого цвета, а иные, мол, так и вовсе выжигали себе крест на теле!

Было бы ничуть не удивительно, если бы мы знали, что эти кресты были подготовлены для собравшихся в Клермоне заранее (!), поскольку при богатстве римских пап сшить и даже расшить золотом несколько тысяч крестов большую проблему не составляло. И потом, ну кто же в то время постоянно носил одежду красного и белого цвета, не говоря уже о совершенно сомнительных тогда «платках»! Так что, скорее всего все эти кресты, причем в большом количестве, были приготовлены заблаговременно, и уже здесь, в Клермоне, их раздавали всем желающим, чтобы ещё больше подогреть их религиозные чувства и также чувство собственной значимости. Ведь вышитые золотом кресты (хотя может быть, что это и была всего лишь золотая канитель), представляли собой весьма ценную вещь, и были… просто красивы! Это могли быть и ленты красного и белого шелка, которые прямо здесь на месте отматывали на куски и отрезали, а уже сами «крестоносцы» нашивали их на одежду в форме креста! То есть кресты у первых крестоносцев были самой простой формы: либо в форме классического греческого прямого креста с равносторонними концами, либо это были латинские кресты, а может быть у кого-то был даже папский крест. Ведь на нем было больше поперечин, и вдруг от этого на человека, носящего этот крест, снизойдет больше святости?

Шлем сервильер XIII – XIV гг. Служил в качестве шлем-подшлемника под «большой шлем». Однако такие же шлемы были главным средством защиты для воина и в 1099 г. (Муниципальный музей Торрес-де-Куарт-де-Валенсия, Валенсия, Испания).

Причем интересно, что «крестовым походом» это «мероприятие» пока ещё никто не называл. Как и до этого в ходу было слово «expeditio» или «peregrinatio» – «экспедиция» или «паломничество», то есть речь шла вроде бы об обычном паломничестве, но с оружием. А ещё папа обещал его участникам полную отмену всех наложенных на них епитимий, то есть прощение их прежних грехов. Но сами крестоносцы – в большинстве своем люди темные и невежественные (потому как иных в то время нужно было ещё поискать!) вряд ли понимали такие тонкости. Скорее всего, большинство из них наивно полагало, что папа вообще отпустил им все грехи, как прошлые, так и все будущие, ведь они же выступали не просто в поход, а в поход за веру, да ещё и осененные знаком креста!

Рис. А.Шепса

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter