Были века, когда быть христианином значило то же, что быть святым. Были затем столетия, когда первый пыл религиозного воодушевления хотя у многих и остыл, но зато у многих других был еще настолько силен, что давал тысячи святых. Были, наконец, времена, когда количество святых весьма сокращалось, когда, хотя и были мученики, но мученики уже не за имя Христа и Его истину, но мученики своих собственных похотей и страстей. Вот эти то времена и прозревает пророчески псалмопевец Давид, когда он с глубокой скорбью воскликнул: «Спаси мя Боже, яко оскуде преподобный, и истина умалися в человецех».
Что мы, братие, живем в один из таких веков, может ли кто не согласиться с этим? Правда, есть еще праведные и святые люди и в наше время, ибо Церковь никогда не может быть без праведников, и если мы обратимся к церковной истории настоящего века, то найдем там имена таких святых, ко¬торые как звезды сияют на горизонте современной Церкви. И мы еще так недавно имели утешение праздновать открытие мощей преп. Серафима Саровского, а в последние дни - восстановления общецерковного почитания св. Анны Кашинской. Но с другой стороны, если бросим общий взгляд на жизнь христиан, идущих по широкому пути греха и порока, то и мы вправе будем воскликнуть с псалмопевцем: «Спаси мя, Боже, яко оскуде преподобный, и истина умалися в человецех». Отчего же происходит то, что первые века христианства были так богаты святыми, а наше время так сильно оскудело ими? В Боге искать этой причины, конечно, нельзя, ибо Он, будучи святым Сам, хочет, чтобы и все люди были святы. «Сия есть воля Божия - святость ваша», пишет апостол. Для того Иисус Христос, Сын Божий, и вочеловечился, для того и пролил кровь Свою на кресте, чтобы нас омыть от всякого греха и неправды. Желая привести нас к святости и правде, Он открыл нам волю Божию и научил истине, показал нам путь жизни и Сам первый прошел его, чтобы подать пример, которому мы должны следовать.
Но мы следуем не учению Христа, как делали святые, а внушениям своего собственного разума, мы поступаем не по примеру Иисуса, как поступали праведники, но по примеру мира, который весь во зле лежит. Вот почему оскуде преподобный, вот почему и истина умалилась между людьми.
На этих истинах я и хочу сегодня остановить ваше, братие, внимание.
Вам хорошо известно, как много было святых из всех возрастов и полов, из всех званий и состояний в первые века христианства, равным образом известно и то, каким путем и какими средствами достигали они святости. Они с полною верою принимали учение Евангелия, возвещаемое им апостолами, ревностно исполняли при помощи Божией заповеди Бога, обогащаясь делами правды и благочестия. Тогда провозвестнику Евангелия стоило только в самой простой и безыскусственной форме сказать слово, - и тысячи делались верующими и крестились во оставление грехов своих, и каждый из этих новых исповедников веры был настолько тверд и крепок, что готов был пожертвовать за веру не только своим имуществом, но своею кровью и жизнью. Тогда достаточно было сказать: «покайтесь»! и это слово тотчас же открывало грешникам врата неба. Тогда стоило только сказать: кто хочет, быть совершенным, пусть идет, продаст имение свое и раздаст нищим, и тотчас целые пустыни наполнялись отшельниками, бежавшими из мира, чтобы постом, молитвою и подвигами достигнуть совершенства. Тогда нужно было только сказать: кто хочет следовать за Христом, тот пусть отвергнется себя, возьмет крест свой и за Ним идет, - и по этим словам тысячи людей следовали за Христом под бременем тяжелого креста, среди скорбей и жестоких гонений, и оставались ему верными до смерти. Таким образом, причина, почему первые века христианства так богаты были святыми, есть вера христианская.
Этою верою святые одержали победу над ложными учениями, над прелестью и соблазнами мира. Этою верою победили они беспорядочные, нечистые влечения своего сердца и искушения злого врага. Этою верою достигли они силы и мужества к перенесению скорбей и страданий. Вера даровала им то величие добродетелей и ту христианскую твердость, которые приводят нас в изумление. А так как нашему времени не достает такой веры, так как гордость настоящего мира враждебно относится к учению Распятого и не считает достойным образованного человека веровать во что-либо другое кроме того, что внушает ему его разум, и признавать другие законы, кроме законов своих естественных влечений и страстей, то вот почему наши мысли и желания, наши цели и стремления так далеки от добродетельной жизни святых, как вечер от утра, как земля от неба, и мы с глубочайшим стыдом должны сказать, что оскуде между нами преподобный. Если некогда св. апостол Павел жаловался, что не все слушают слово Божие и следуют Евангелию, то мы, к сожалению, должны пожаловаться, что очень немногие следуют Евангелию и ведут истинно-христианскую жизнь. В самом деле, не говоря уже о живущих в мире, многие и из удалившихся от мира в святые убежища иноческих обителей приносят с собою туда мир с его суетою, с его страстями и пороками.
На оскудение подвигов благочестия в христианах жаловался еще преп. Ефрем Сирин в свое время, и его плач об оскудении святых прилично повторить и нам в настоящий раз. «Болит мое сердце», взывал святой проповедник покаяния, «страдает душа моя! Где взять мне слез и воздыханий, чтобы оплакать оскудение святости среди нас? Где у нас отцы? где святые? где бодрственные? где трезвенники? где смиренные? где кроткие? где безмолвники? где воздержники? где богобоязненные? Где сокрушенные сердцем, которые в чистой молитве стояли бы пред Господом, как ангелы Божии, и орошали бы землю слезами умиления? где беcсребренники, которые не стяжали бы ничего тленного на земле, но непрестанно следовали бы за Христом по тесному пути, с крестом на груди, готовые на каждый крест жизни? Нет ныне между нами их добродетелей, нет их подвижничества. Воздержание их нам тягостно, на молитву мы ленивы, на безмолвие нет у нас сил, а к пустословию мы очень склонны; на доброе у нас нет охоты, а на злое мы всегда готовы: вот, в какие живем мы времена».
Если так отзывался св. отец IV века о своем времени, которое, в сравнении с нашим, еще не скудно было благочестием, то что сказал бы он теперь, когда море неверия и нечестия затопило весь христианский мир.
Но, может быть, я слишком сгущаю краски и делаю слишком строгий и незаслуженный упрек нашему времени? В таком случае спросите самих себя и испытайте ваше собственное сердце: тверда ли и жива ли ваша вера в истины Евангелия, чиста ли ваша молитва, самоотвержена ли ваша любовь, велико ли ваше отвращение ко греху? Евангельские заповеди служат ли единственными началами ваших мыслей и желаний, ваших стремлений и действий? У Христа ли вы ищете утешения в страданиях, мужества в борьбе со злом и несчастиями? Или вы должны сознаться в совершенно противном? Испытайте, говорю, самих себя и решите, прав ли я, когда говорю вместе с псалмопевцем Давидом: «оскуде преподобный, и истина умалися в человецех».
Далее: подите на торжище жизни, побывайте в том или другом обществе и прислушайтесь к тем разговорам, которые ведутся там. Что слышите вы? Не говорят ли здесь и там совершенно открыто, что наука ныне победила веру, что вера в истины божественного откровения не идет уже к нашему просвещенному веку? Не ставят ли Христа, Сына Божия, в ряд обыкновенных человеческих учителей, отводя ему здесь только первое место. Не смеются ли над Его чудесами и евангельскими событиями, называя их сказками, не выдают ли святые таинства и церковные учреждения за учреждения человеческие и законы евангельские за такие правила, до которых образованному человеку нет никакого дела? Не поражают ли вас иногда даже малосведущие юноши своею дерзостью, до кощунства доходящею, такими суждениями о предметах веры и Церкви, которые могут проистекать только из глубоко испорченного, не христианского сердца? Не готовы ли эти недозрелые смельчаки вверх дном опрокинуть не только государственный наш строй, но и весь мир богооткровенных понятий?
Еще: возьмите в руки ту или другую книгу, тот или другой журнал нашей светской литературы. Не ясно ли выступает и здесь та же проповедь неверия, та же ненависть ко Христу, Его Евангелию и Церкви?
Рассмотрите, наконец, жизнь людей. Можно ли сказать, что она проникнута началом и духом Евангелия? Не руководить ли одним корыстолюбие и жадность, а другим плотоугодие и сладострастие? Не погружен ли один в цинизм и глубокую неопрятность и нечистоту, а другой в чрезмерную роскошь и прихотливую изысканность? В одном не убивает ли все высшие стремления жизни бедность и нищета, а другой не забывает ли о них среди богатства и роскоши пиров и удовольствий? На благое иго и легкое бремя Христа Иисуса досадуют эти чада мира и сбрасывают его с себя, считая его непосильным. Благочестие или набожность, которая находит свое удовольствие только в Боге, они называют ханжеством и лицемерием; честность и простоту, которая не знает никаких уловок и изворотов, которая ни в каких делах не сходит с пути правды и идет прямым, открытым путем, почитают недальновидностью и ограниченностью, кротость и смирение выдают за слабость; самоотвержение за сумасбродство, ревность за фанатизм, а твердость и решительность за бессердечие и жестокость. «Они», говорит Златоуст, «добродетель клеймят именем порока, потому что они слишком слабы, чтобы подняться до нея». И вот в таком то не верующем, надменном, оплотянившемся роде вы хотите, чтобы не оскудевал преподобный?
А между тем оскудение преподобных есть зловещее знамение для человеческого мира, ибо мир существует до тех только пор, пока есть в нем преподобные т.е. святые. «Семя свято стояние мира», говорит слово Божие. В этом слове не только отдельные народы, но все человечество представляется материалом, из которого Господь избирает годное для царствия Божия. Как золотопромышленник разрабатывает месторождение золота, доколе находит в нем драгоценный металл, так и Господь щадит народы, доколе находит в них души, способные усвоить богооткровенное учение и осуществлять его в жизни. Так Он сказал Аврааму, что Он ради десяти праведников пощадил бы несколько беззаконных городов. Так Он утешал св. пророка Илию уже оплакивавшего погибель народа израильского откровением, что есть еще в Израиле 7 тысяч человек, не преклонивших колена пред Ваалом.
Напротив, продолжим сравнение: как золотопромышленник оставляет землю, в которой не находит более золотой россыпи, и переносить в другое место свое заведение, так и Господь оставляет нравственно опустевший народ и переносить в другие страны Свою Церковь, как Он говорил иудеям, что отымет от них царствие Божие и передаст другим народам, способным принести плоды, что виноград передаст иным делателям. Господь терпит еще народ, если предвидит его обращение, как щадит доселе народ израильский; но когда этого не предвидит, стирает его с лица земли. Так Господь истребил весь допотопный мир, потому что он утратил все духовные силы, в которых могли бы привиться действия благодати. «Не имать дух Мой пребывати в человецех сих во век», сказал Господь о предпотопных людях «зане суть плоть» (Быт. 6, 3). Это оплотенение, это погружение людей в чувственность будет причиною кончины и настоящего мира: Господь сказал: «Сын человеческий пришед убо обрящет ли веру на земли»? (Лук. 18, 8).
Братие христиане! Хорошо просвещение, приятны успехи гражданственности, коими гордится наш век, но страшно становится за русский народ наш, когда видим, как он все глубже и глубже погружается в жизнь чувственную. Празднуя ныне в честь преп. Сергия, всю жизнь свою посвятившего на воспитание преподобных, помолимся у раки св. мощей его о том, чтобы выну пребывало святое семя в стране нашей, «чтобы не «оскудевал у нас преподобный». Наша земля утучнена костями святых; наша история полна великими деяниями угодников Божиих и знамениями благодати Божией. Наша народная сила возникла от святых корней.
Дадим ли ложному просвещению и обаятельному влиянию чувственного мира лишить нас этой силы, обездушить нас?
Аминь.
________________________________________
О ревности душевной и духовной
Нижепубликуемое поучение святителя Игнатия (Брянчанинова) написано для иноков, но душеполезно всем христианам - особенно в наше время. Потому что сегодня, с одной стороны, вследствие многолетних гонений на Православие и оскудения носителей благодатного духовного опыта, в нашу церковную и духовную жизнь внедряются различные отступления.
А с другой - мы, борющиеся с этим люди - такие же нищие духом и неукорененные в святоотеческих традициях, и потому не всегда находим верные пути и способы противостояния.
Иноку надо весьма остерегаться плотской и душевной ревности, представляющейся по наружности благочестивою, в сущности - безрассудной и душевредной.
Мирские люди и многие монашествующие, по незнанию своему, очень похваляют такую ревность, не понимая, что ее источники суть самомнение и гордость. Эту ревность они величают ревностью по вере, по благочестию, по Церкви, по Богу. Она заключается в более или менее жестком осуждении и обличении ближних в их нравственных погрешностях и в погрешностях против церковного благочиния и чиноположения.
Обманутые ложным понятием о ревности, неблагоразумные ревнители думают, предаваясь ей, подражать Святым Отцам и святым мученикам, забыв о себе, что они, ревнители, - не святые, а грешники. Если святые обличали согрешающих и нечестивых, то обличали по Повелению Божию, по обязанности своей, по внушению Святаго Духа, а не по внушению страстей своих и демонов. Кто ж решится самопроизвольно обличать брата или сделать ему замечание, тот ясно обнаруживает и доказывает, что он счел себя благоразумней и добродетельней обличаемого им, что он действует по увлечению страсти и по обольщению демонскими помыслами.
Подобает помнить заповедание Спасителя: Что же видиши сучец, иже во оце брата твоего, бревна же, еже есть во оце твоем, не чуеши? Или како речеши брату твоему: остави, да изму сучец из очесе твоего: и се, бревно во оце твоем? Лицемере, изми первее бревно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоею (Мф. 7, 3-5).
Что такое - бревно? Это плотское мудрование, дебелое, как бревно, отъемлющее всю способность и правильность у зрительной силы, дарованной Создателем уму и сердцу.
Человек, водимый плотским мудрованием, никак не может правильно судить ни о своем внутреннем состоянии, ни о состоянии ближних. Он судит о себе и о других так, как представляется себе он сам и как представляются ему ближние по наружности, по его плотскому мудрованию, ошибочно, и потому Слово Божие весьма верно наименовало его лицемером. Христианин, по исцелении себя словом Божиим и Духом Божиим, получает правильный взгляд на свое душевное устроение и на душевное устроение ближних.
Плотское мудрование, поражая бревном согрешающего ближнего, всегда смущает его, нередко губит, никогда не приносит и не может принести пользы, нисколько не действует на грех. Напротив того, духовное мудрование действует исключительно на душевный недуг ближнего, милуя ближнего, исцеляя и спасая его. Достойно замечания, что по стяжании духовного разума, недостатки и погрешности ближнего начинают казаться весьма маловажными как искупленные Спасителем и удобно врачуемые покаянием - те самые погрешности и недостатки, которые плотскому разуму казались необъятно великими и важными. Очевидно, что плотское мудрование, будучи само бревном, придавало им такое огромное значение.
Плотское мудрование видит в ближнем и такие грехи, каких в нем вовсе нет: по этой причине увлекавшиеся безрассудною ревностью часто впадали в оклеветание ближнего и соделывались орудием и игралищем падших духов. Преподобный Пимен Великий рассказывал, что некоторый инок, увлекшийся ревностью, подвергся следующему искушению: он увидел другого инока лежащим на женщине.
Долго боролся инок с помыслом, понуждавшим его остановить согрешающих, и, наконец, побежденный, толкнул их ногою, сказав: «Перестаньте же!» Тогда оказалось, что это были два снопа (см.: Алфавитный патерик). Преподобный авва Дорофей рассказывает, что в бытность его в общежитии аввы Серида некоторый брат оклеветал другого брата, будучи увлечен безрассудною ревностью, которая всегда сопряжена с подозрительностью и мнительностью, очень способна к сочинениям.
Обвинявший винил обвиняемого в том, что этот рано утром крал из сада смоквы и ел их: по произведенному игуменом исследованию оказалось, что оклеветанный в указанное утро находился не в монастыре, а в одном из соседних селений, будучи послан туда экономом, и возвратился в монастырь только к тому времени, как оканчивалась Божественная Литургия (см.: Преподобного аввы Дорофея поучение 9-е).
Если хочешь быть верным, ревностным сыном Православной Церкви, то достигай этого исполнением евангельских заповедей относительно ближнего. Не дерзни обличать его, не дерзни учить его, не дерзни осуждать и укорять его! Это деяние не веры, а безрассудной ревности, самомнения, гордыни. Спросили Пимена Великого: «Что такое вера?» Великий отвечал: «Вера заключается в том, чтоб пребывать в смирении и творить милость» («Алфавитный патерик»), т. е. смиряться пред ближними и прощать им оскорбления и обиды, все согрешения их. Т. к. безрассудные ревнители в начальную причину своей ревности выставляют веру, то да знают они, что истинная вера (здесь разумеется вера деятельная, а не догматическая. О различии их см.: Добротолюбие. Ч. 2. Иноков Каллиста и Игнатия гл. 1-я, б, - примеч. свт. И.), а следовательно, и истинная ревность - должны выражаться в смирении пред ближними и в милости к ним. Предоставим суд над человеками и обличение человеков тем человекам, на которых возложена обязанность судить братий своих и управлять ими.
«Имеющий ложную ревность , - сказал святой Исаак Сирский, - недугует великим недугом. О человек, мнящий износить ревность против чужих недугов, ты отрекся от здравия души твоей! Потрудись со тщанием о здравии души твоей. Если же желаешь уврачевать немощных, то знай, что больные нуждаются более в уходе за ними, нежели в жестких обличениях. Но ты, иным не помогая, сам себя ввергаешь в тяжкую и мучительную болезнь. Эта ревность в человеках не признается одним из видов премудрости, но причисляется к недугам души, есть признак скудости [духовного] разума, признак крайнего невежества. Начало премудрости Божией - тихость и кротость, свойственные великой и крепкой душе, основательнейшему образу мыслей, и носит человеческие немощи. Вы бо сильнии, - говорит Писание, - немощи немощных носите (см.: Рим. 15, 1), и согрешающаго исправляйте духом кротости (см.: Гал. 6, 1). Мир и терпение причисляет апостол к плодам святого Духа » (Слово 89).
В другом слове преподобный Исаак говорит: «Не возненавидь грешного, потому что мы все грешны. Если ты ради Бога подвизаешься против него [грешника], то пролей о нем слезы, для чего же ты и ненавидишь его? Возненавидь грехи его, а о нем помолись и тем уподобишься Христу, Который не негодовал на грешников, но молился о них. Не видишь ли, как Он плакал о Иерусалиме? И мы во многих случаях служим посмешищем для диавола. Зачем же ненавидим того, над кем посмевается посмевающийся и над нами, диавол? Зачем ты, о человек, ненавидишь грешника? За то ли, что он не так праведен, как ты? Где же твоя правда, когда у тебя нет любви! Отчего ты не восплакал о нем, но гонишь его? Некоторые, мнящие о себе, что они здраво судят о делах грешников, и [по этому поводу] гневаются на них, действуют так из своего невежества » (Слово 90-е).
Великое бедствие - самомнение!
Великое бедствие - отвержение смирения! Великое бедствие - то душевное устроение или состояние, при котором инок, не будучи призван или вопрошаем, по собственному сознанию своего достоинства, начинает учить, обличать, укорять ближних! Будучи спрошен, или откажись дать совет и сказать свое мнение как ничего не знающий, или, при крайней нужде, скажи с величайшею осторожностию и скромностию, чтоб не уязвить себя тщеславием и гордостию, а ближнего - словом жестким и безрассудным. Когда за труд твой в вертограде заповедей Бог сподобит тебя ощутить в душе твоей ревность Божественную, тогда ясно увидишь, что эта ревность будет побуждать тебя к молчанию и смирению пред ближними, к любви к ним, к милованию их, к соболезнованию о них, как сказал святой Исаак Сирский (см.: Слово 38-е).
Божественная ревность есть огонь, но не разгорячающий крови! Он погашает в ней разгорячение, приводит в спокойное состояние (см.: Добротолюбие. Ч. 1. Собеседование преподобного Максима Капсокаливи с преподобным Григорием Синаитом). Ревность плотского мудрования всегда сопряжена с разгорячением крови, с нашествием многочисленных помыслов и мечтаний. Последствиями слепой и невежественной ревности, если ближний ей воспротивится, обыкновенно бывают негодование на него, памятозлобие, мстительность в различных видах, а если покорится - тщеславное довольство собою, возбуждение и умножение наших высокоумия и самомнения.
Декаданс как теоретическое явление и художественная практика в современной литературе
дипломная работа
2.2 Бог умер: духовное оскудение общества. Мотив богооставленности и пустоты
Но жить с тревогой за себя посмертного тяжело, поэтому душа начинает требовать определённости уже здесь, вести активные поиски «светлого во тьме» и наоборот: «И в поисках крыши летает душа,/То в самый низ, то в самые верха» («ХалиГалиКришна») . В таких странствиях перестаёшь понимать, гибнешь ты или спасаешься, чей голос ведёт тебя: чёрта или ангела? Во сне встречаешь Крылатого Серафима, говоришь ему:
«Летим, летим, летим,
Я знаю, есть и ждет меня
Желанный мой причал,
Даруй мне путь, скажи пароль,
Я так о нем мечтал
И слышишь в ответ от приближённого к Богу:
«Идет-грядет Последняя война,
Идет войной на тех, кто чист,
Проклятый сатана.
Летим со мной, летим со мной
С тобой мы победим.
Умрешь за Бога, наш герой,
И мы тебе вручим
Аусвайс аусвайс аусвайс на небо»
(«Аусвайс»)
В собственных сказках становится страшно. Уверенное и дерзкое «а я лечу наверх» тут же сменяется очевидным «или иду на дно». «Заберут на небо» или «отправят в ад»? Этим вопросом Глеб Самойлов пытается пробить небеса и вызвать на сакральный диалог Бога или того, «кто там вместо него», но «наш Бог ушёл в почётный отпуск/Жрецы ведут всемирный розыск» («Никто не выжил»). Небо пусто, «в небе одиноко и темно», поэтому -- «я сбрасываю пепел в это небо» («Серое небо») . Но этот жест -- более трагический, нежели кощунственный, и его без Ницше, предвестника декаданса, верно не понять. Бог умер, потому что не нашёл себе места ни в человеке, ни рядом с ним, и поэтому на небе вместо спасителя «затаился чёрный зверь/В глазах его я чувствую беду» («Чёрная луна») , небо больше не священно и способно оно теперь только на кары и месть. Выходит, человек лишён всего: неба, Бога, Любви, земли, истории -- наступила эпоха симулякров, об очевидности которой всё чаще говорят современные философы Например, Жан Бодрийяр «Прозрачность зла», статьи и монографии Александра Дугина и т.д..
Должно быть ночь,
Но не темно
Всё в этом городе кино
Сверкает купленным огнём…
(«В такси»)
Мы все попали в цирк,
И я один из вас.
(«Один из вас»)
Иного мы не заслужили: «Не вернётся чистая душа/В тело, где танцует пустота» («Споёмте о сексе») . Излюбленная тема современного французского писателя и поэта Мишеля Уэльбека: «мы пусты, небо пусто тоже» [М.У.]. Оба -- «активные пессимисты» Глеб Самойлов с присущей ему иронией называет себя «жизнерадостным пессимистом» или «оптимистом, находящимся в вечной депрессии», говорит о том, что он, вероятно, «единственный в стране декадент, который любит жизнь» - и надо сказать, что он вполне оправдывает эти слова и своим творчеством и своей жизнью., оба стоят, на наш взгляд, на границе декаданса и экзистенциализма и с этой позиции смотрят на мир, захваченный «весёлой мутью» постмодернизма. «Мир -- как дискотека», в котором ни Бога, ни любви -- а потому и жизнь обоими ставится под сомнение: нечем её оправдать, не за что её отдавать.
В небо уносятся горькие жалобы
Траурных колоколов.
Плачут монахи, рыдают монахи,
Они потеряли любовь.
Прыгают плясом, задравши рясы,
От края до края зари.
Смотрят на небо и ищут по книгам
Следы настоящей любви.
(«Вечная любовь»)
Небо молчит и не шлёт знамений, потому что мир ответил психоделическое ДА мракобесию и пустоте:
Психоделическое диско
Отдайся небу и умри.
И ждёт певица из Норильска
Кому отдаться по любви
Психоделическое диско
Ремикс из денег и любви
Поёт певица из Норильска
Что неба нет, как нет земли.
(«Психоделическое диско»)
Экзистенциальный мотив богооставленности реализуется в контекстах, удобных для падений. Эти контексты поэту диктует реальная действительность, однако ощущения безысходности и отчаяния в нём не рождает: сначала Глеб Самойлов предложит выпить бокалы крови за обаяние борьбы, а потом назовёт себя и нас королями и сообщит, что «король - король до конца, А конец - всего лишь слово,/Гильотина - начало сна Другого…» и что мы будем жить всегда извечной весной в холодном декабре, смертельно и везде («Мы будем жить всегда») . Весьма сомнительный оптимизм, скорее, горькая ирония, но, поверьте, именно таким образом он чаще всего находит себе выражение у Глеба Самойлова.
Так традиции декаданса сливаются с традициями экзистенциализма и рождают мощный и в то же время ироничный ответ постмодернизму, который следует, на наш взгляд, называть уже не «отдыхом культуры», не «прогулкой под дождём», а, скорее, настоящим «закатом» мира --- «неспокойного покойника» А. Г. Дугин - русский философ, политолог, социолог, публицист.. Пускай в небе все ходы записаны, дома все дела закончены, вся любовь проплачена, все счета закрыты, в небо все билеты проданы, но мы -- достойно встретим финал на нашем радостном шоу («Билеты проданы») .
А.М. Горький - детям
Воробьишко Пудик любил прихвастнуть. Но до самовара ему далеко. Вот это хвастун! Всякую меру забыл. И в окошко он выпрыгнет, и на Луне женится, и обязанности солнца на себя возьмёт! Хвастовство до добра не доводит...
Духовная драма "сына века" в романе М.Ю. Лермонтова "Герой нашего времени"
При изучении романа закономерно возникает несколько вопросов: случайно ли М.Ю. Лермонтов отказался от хронологического принципа в расположении повестей, вошедших в роман? Почему М.Ю...
Духовный мир человека в произведениях Василия Белова
Роман «Кануны» (1976) - первое выступление В. Белова в жанре большой эпической формы. Мысли художника о судьбах страны и крестьянства, тех путях, которыми суждено развиваться народной культуре, получили здесь углубленное обоснование...
Значение мотива в литературных произведениях
Мотив (фр. motif, нем. motiv от лат. moveo - двигаю) - термин, перешедший в литературоведение из музыковедения. Это «наименьшая самостоятельная единица формы музыкальной <…> Развитие осуществляется посредством многообразных повторений мотива...
Мотив жениха в русской драматургии XIX века
Мотив жениха в комедии Н.В. Гоголя «Женитьба» позволил показать автору галерею типичных для России 19 века образов. Так, Подколесин, служащий, надворный советник, и Яичница, экзекутор, Анучкин, отставной пехотный офицер, и Жевакин, моряк...
Мотив утраты тени в сказке Г.Х. Андерсена "Тень" и сказке Шамиссо "Удивительные приключения Петера Шлемеля"
Понятие тени в качестве архетипического образа существует во всех культурах. В древности тень человека считалась его душой, двойником (у В. Даля приводится пример тени как «сени», отсутствия прямого солнечного света, и как души умершего...
В сложный и чреватый историческими событиями период возвращается Достоевский на арену журналистской деятельности. Писатель, страстно желавший напрямую говорить с читателем, намеревался выпускать сначала единоличный журнал «Записная книга»...
Отражение духовного состояния общества в публицистике Ф.М. Достоевского ("Дневник писателя", 1873-1881 гг.)
По воспоминаниям Всеволода Соловьева, больше всего в идейной задаче «Дневника» Достоевского увлекала мысль «прямо и ясно высказаться, о вещах, о которых если вдруг, так никто даже и не поверит». Волгин, И.Л...
Поэзия декабристов
Новыми литературными интересами была вызвана организация новых литературных обществ. Еще в самый разгар деятельности «Арзамаса» организовывается Вольное общество любителей российской словесности...
Предметные символы в романах Ч. Диккенса
Чарльз Диккенс родился 7 февраля 1812 года в мелкобуржуазной семье в небольшом домике на одной из расположенных террасами улиц Портсмута - этого оживленного портового города почти в центре южного побережья Англии. Умер он 9 июня 1870 года...
Проблема человека и общества в русской литературе XIX века
Вспомним также такой роман об общественной жизни, как «Господа Головлевы» М.Е. Сатыкова-Щедрина. В романе представлена дворянская семья, на которой отражается разложение буржуазного общества. Как и в буржуазном обществе...
Реализм как литературное направление в западной литературе
Раннему творчеству как доклассовому, так и раннеклассовому (рабовладельческому, раннефеодальному) свойствен стихийный реализм...
Формирование взглядов и мировосприятия Кристи происходило на рубеже веков и, по её собственному признанию, ей всегда было присуще ощущение своей принадлежности к двум эпохам -- уходящей в прошлое викторианской и наступающей современной...
Структура повседневности английского общества в избранных произведениях Агаты Кристи
Высший класс (Upper Class) - Социальный класс, состоящий из наиболее богатых членов общества, имеющих наследуемое состояние, собственный бизнес или владеющих акциями на большую сумму см.:Социологический словарь / отв. ред. Г.В. Осипов, Л.Н.Москвичев.- М...
Тема преступления и наказания в романе Диккенса "Домби и сын"
Мотивы наказания и раскаяния в романе наиболее полно выражены в образе Домби. Крах его фирмы, его единственного по-настоящему любимого детища предстает как наказание за его черствость, эгоизм, его унизительное отношение к Флоренс...
«О времена! О нравы!» – с каждым днем, из столетия в столетие, это восклицание звучит все трагичнее и правдивее. Иногда кажется, что возрождение духовности еще впереди, иногда, по слову прп. Серафима Роуза – что уже намного позднее, чем кажется. Из новостей мы узнаем о таких ледеянящих сердце событиях, что поверить в них трудно, а в повседневной жизни сталкиваемся с еще более сильным цинизмом, равнодушием и преступлением и законов Божиих и законов государственных. Почему так происходит? Об этом мы спросили иерея Максима Первозванского, руководителя одного из самых больших молодежных объединений в России – православной организации «Молодая Русь», главного редактора журнала «Наследник», отца 8 детей.
– Отец Максим, в чем причина оскудения веры в России и мире, почему верующих так немного?
– Вообще, это долгая история, которую нельзя из сегодняшнего дня только понять, но корень ее – очень простой, тот же самый что у грехопадения Адама в раю. Господь предлагает человеку идти путем, который Сам называет узким и тесным. Узкий путь, тесные врата ведут в Царство Божие и немногие находят их. В чем его теснота – лучше всего на каком-нибудь примере объяснить. Самый простой – семейная жизнь. Для того, что бы построить нормальную семью, нужно приложить очень много усилий. А для того, чтобы жить жизнью блудной, усилий практически не нужно. При этом второй вариант приносит сразу быстрые плоды в виде острых ощущений, сильных эмоциональных переживаний, ярких как фантики, блестки. Это очень привлекательно для человека и гораздо проще, чем долго и трудно заниматься созданием семьи. Любить свою жену, воспитывать детей, это постоянный труд.
Вот, например, когда начинается новый учебный год, а у меня дети уже десять лет как ходят в школу, я думаю – я уже не могу, я уже устал. Каждый день вставать, чтобы проводить ребенка в школу, заплести косичку – одну, вторую, третью. пятую, довести младших до школы, потом встретить, что-то еще. При том, что моему младшему ребенку пока только два года, и он в школу пойдет только через пять лет. Это трудно. Это постоянный непрерывный труд, как труд земледельца, когда надо постоянно пахать, сеять, доить; что-то не складывается, что-то не получается. Гораздо проще от всего этого отказаться и пойти по какому-то легкому пути. Это первая самая простая причина, я даже не могу назвать ее особо духовной, когда человек не выдерживает напряжения того уровня жизни, который предлагает ему Господь. Но если это напряжение не выдерживать, то человек перестает быть не только христианином, а вообще перестает быть человеком, все приходит к разрушению. То есть, чтобы двигаться и созидать, необходимо трудиться. И трудиться много.
Второй момент – это то, что религиозная вера ограничивает права рационалистически мыслящего разума. Не разума вообще, а именно рационалистически мыслящего. Простой логикой невозможно измерить такие чувства, как любовь, не поддается логике верность, долг. Простым рациональным объяснением многие вещи не постигаются. И вместе с тем, рациональное мышление имеет большие плюсы. И в свое время, когда в период после Возрождения в Европе с помощью рационального мышления удалось добиться мощных и впечатляющих результатов в объяснении этого мира, то привлекательность религиозного мировоззрения у некоторых потускнела.
Почему, например, в романе Герберта Уэльса «Война миров» марсиане погибли? Они мощно захватили землю, но оказались уничтожены вирусом вроде гриппа. Не было у них защитного иммунитета. Так и перед октябрьской революцией российские крестьяне в массе своей, будучи очень верующими, глубоко по настоящему верующими, подверглись соблазну вот такого рационалистического мышления и оказались не готовы.
Рационалистическое мышление характеризуется тем, что на любой довод оно готово противопоставить контрдовод. Но тогда, когда началось нашествие атеистического мировоззрения, не было сформировано контрдоводов. Сейчас понятно, что на все эти доводы можно совершенно спокойно и убедительно противопоставить свои аргументы, а тогда на человека неподготовленного эти атеистические доводы произвели эффект разорвавшейся бомбы. Трудности при этом было нести тяжело. Например, ты сидишь в окопах с 1914 по 1916 год. Первая мировая война. Очень тяжело, плохо со снарядами, неизвестно, что там дома, а я – простой крестьянин, надо сеять, причем давно уже – третий год. Неизвестно что там с женой, что там с детьми. А тут приходят красные агитаторы и говорят – во всем виноваты буржуи, уходи с фронта, это война империалистическая. Землю мы тебе отдадим, мир – народам, земля – крестьянам, армию распустить. Жизнь очень быстро показала крестьянину, что это ложь. Но как легко, два годя сидя в окопах, поддаться на пропаганду. Как легко было в начале 90-ых поддаться на пропаганду западного образа жизни: мы все будем счастливы, сейчас всем нам раздадут по ваучеру и каждый получит, наконец-то, кусок общенародного достояния. Так всех и ограбили. Люди, находящиеся в стесненных обстоятельствах, но, не будучи вооруженными и в том числе интеллектуально, не понимающие ситуацию, могут легко поддаться на совершенно прозрачную пропаганду: «Бога нет! Разграбь ты этого барина! Жен сейчас обобществим». Грех может быть очень соблазнительным.
Третий момент – это, конечно, торжество цивилизации. Цивилизация, как способ устроения жизни, делает жизнь простой, удобной, понятной, вкусной, сытой, нацеленной на потребление, на впечатление, при этом, будучи респектабельной. Например, если я иду, куда-нибудь в притон, я понимаю, что что-то нехорошее делаю. А если я живу жизнью простого горожанина, то я, вроде, ничего плохого не делаю, никаких страшных грехов не совершаю. Но вместе с тем я провожу свою жизнь в удобстве, комфорте и самое главное в отсутствии смысла и цели. Когда подменяются цели, когда смыслом становятся построение удобной спокойной сытой жизни – это тоже очень привлекательно. Религиозное мировоззрение всегда, так или иначе, зовет к подвигу, к самоограничению, к аскетике. Без этого невозможна религиозная жизнь. Сытое брюхо, как известно, и к учению глухо. Тем более оно глухо к каким-то более высоким проявлениям духовности. Под сытым брюхом я не имею ввиду объедение, а вообще сытую довольную жизнь, притупляющую желание саморазвития, поиска. Еще в Ветхом Завете написано было про еврейский народ, который был назван собирательным именем Иаков по имени праотца Иакова: «И ел Иаков, и утолстел, и утучнел, и забыл Бога, возлюбленный им». То есть Бог возлюбил народ израильский, но сытая жизнь привела к тому, что люди забыли Бога. Этот закон относится к человеку, к любому обществу.
Почему возникло монашество? Оно возникло, как попытка отказаться от спокойной сытой жизни, понимая, что это не есть еще христианство. Другое дело – средние века. Ведь неизвестно еще, где и в каких народах было много по-настоящему верующих людей. Но так уж сложилось, вообще все общества до нового времени, они были традиционными, основанными на укладе, на том, что так уж повелось от наших родителей. Форма, безусловно, была христианская. Что там было на самом деле – сейчас очень сложно судить. Верующих людей, по настоящему верующих, всегда было не большинство, даже когда все были крещеные, когда все ходили в храм. А сейчас стало так, что человек может выбрать любую форму мировоззрения
– Возвращаясь к первой причине, а именно – нежеланию идти узким путем, скажите, пожалуйста, – почему надо идти узким путем, зачем человеку искать в жизни сложности?
– Мы так созданы. Господь создал нас для любви, то есть чтобы мы любили. Но любовь требует усилий, она сама по себе есть отдача. Любовь это не когда что-то существует для меня. То есть для меня может существовать мой автомобиль, мой дом, мой письменный стол, мое кресло, но не может быть в этом ряду моя любимая жена. Потому что если всем этим списком я пользуюсь, то жена это не то, чем я пользуюсь, это не элемент комфорта, не элемент обстановки, не то, что существует для меня. Если я по-настоящему люблю, то я существую для нее. А она в своем сознании существует для меня. Тогда возникает любовь. Одно из самых шоковых впечатлений, когда я стал священником 10 лет назад, произвел на меня случай, когда один молодой человек рассказал мне, что он ушел от своей жены после того, как у нее появился шрам от аппендицита. То есть мой любимый Мерседес поцарапался, и я меняю его на БМВ. Вот логика человека пользующегося, только доведенная уже до крайности. Большинство людей так, конечно. не поступает, но если моя жена состарилась раньше меня или у нее испортилась фигура после того как она родила мне ребенка – одного, второго, третьего, или вдруг я встретил кого-то, кто мне сейчас мне больше нравится, то я могу просто ее оставить. По логике общества потребления так оно и должно происходить. Мы живем вместе до тех пор, пока нам вместе нравится. Но реально, я надеюсь, что это не требует объяснений, хотя, может быть, сейчас и требует, почему это неправильно.
– И все-таки объясните, почему, ведь принцип потребления распространен в обществе значительно шире христианства?
– Все из того, что существует на свете, существует, подчиняясь определенным законам, например, закону всемирного тяготения. Как бы ты ни хотел в своем сознании летать, ты не можешь летать просто так, для этого тебе нужны крылья, двигатели, просто так ты летать не можешь, мы не созданы для летания. Когда вы покупаете, например, стиральную машину, вы, прежде всего, читаете инструкцию по эксплуатации. У человека есть инструкция по эксплуатации – это заповеди Божии. То есть не просто так Бог сказал: не убивай, не кради, не блуди, чти отца с матерью. Он, когда давал через Моисея израильскому народу эти заповеди, сказал: «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие, избери жизнь, чтобы жил ты и потомство твое после тебя». А в другом месте сказано: «Исполняй заповеди, потому что в этом жизнь твоя». Нарушение инструкции по эксплуатации, то есть Божьих заповедей, называется грехом. Совершая грех, мы ломаемся. То есть, если я ушел от своей жены, то хуже стало не моей жене, а мне. По внешним признакам сейчас, вот в эту секунду, плачет жена, а я доволен, живу там сейчас с кем-то другим, но реально плакать надо мне, потому что урон потерпел я. И не в смысле, что там где-то когда-то по небесному законодательству меня посадят за какую то небесную решетку. Нет, я здесь в этой жизни получаю рану в душу. Очень серьезную. Я вообще теряю способность любить
Например, старшеклассник приходит на дискотеку, И на этой дискотеке он испытывает эйфорию, возбуждение чувств, ему нравится. Очень громкая музыка провоцирует вброс адреналина, рядом девушки, с которыми он входит в тесный контакт в танце, возвращается после этой дискотеки довольный. Вроде, все нормально, ничего страшного не произошло, ничего плохого не сделал. Но через полгодика дискотека перестает меня радовать. Я не получаю уже тех эмоций, на которые я рассчитываю. Спросите у любого человека, который полгода ходит на дискотеки. Что требуется дальше, чтобы получить эмоции? Дальше требуется пиво выпить. Просто музыки, просто дискотеки мне уже мало, и я начинаю приходить на дискотеку пьяным. Но потом мне и этого становится мало, и через какое-то время появляются «колеса».
Потребность в сильных эмоциях или даже просто в сохранении эмоций на прежнем уровне, эмоций не связанных с любовью, с трудом, с усилиями приводит человека, во-первых, к какой либо зависимости: алкоголь, наркотики и т.д. Во-вторых, легкий способ получения удовольствий никогда не насыщает человека, у него пусто в душе. В душе образуется дыра и очень быстро.
В принципе, нам удовольствие не запрещено, никто не требует, чтобы мы ушли в пустыню или носили власяницу. Но имей ввиду, получение удовольствий, пользование миром не может быть целью. Вот что принципиально важно. Целью должно быть другое. Человек определяется тем, ради чего он живет. Если он живет ради потребления, то он в результате придет к собственному несчастью. Это потребление очень быстро перестанет его радовать. Я знаю множество людей, прошедших в начале 90-ых этот путь «золотого унитаза» и полностью разочаровавшихся в этом. Это не может удовлетворить человека, человек этим жить не может. Ему обязательно нужно что-то более серьезное, более глубокое. А это более серьезное и более глубокое требует усилий. Мы так устроены.
– А что «это» серьезное и глубокое?
– Это Бог. Человек должен стремиться к Богу. Искать Бога и найти его и жить с Богом. Это главная цель, от которой выстраиваются и все остальные цели. Дальше я какую цель должен иметь? Благо Церкви, как Тела Христова, где Глава Церкви есть Христос. Это не значит, что я обязательно должен идти в священники, но я должен заботиться о доме Божьем. Не в смысле заботиться о церкви, как о камнях, а как о сообществе людей, объединенных единой верой, едиными таинствами, единым священноначалием. Это моя первая и главная семья. В реальном воплощении я должен любить Святейшего Патриарха, как своего первого отца и владыку здесь на земле. Я должен заботиться о своем храме, приходе, приходском священнике. Это все естественно оказывается, когда человек находит Бога. Дальше я должен заботиться о своей стране, я должен желать ей блага. Для меня смысл приобретает вся ее история, которая становится священной. Все исторические события видятся по-другому. Если я просто потребляю, то мне нет дела никакого ни до Сергия Радонежского, ни до Димитрия Донского, ни до Великой Отечественной войны, ни до Юрия Гагарина, да ни до кого мне нет дела. Мне вообще все равно, где я живу, гораздо спокойнее жить где-нибудь в Австралии, например. А если я верую в Бога, то я становлюсь патриотом, как следствие. Причем патриотом не каким-то там, на уровне скинхеда, а патриотом осмысленным: я понимаю правильно и вижу историю своей страны. Дальше – семья: моя жена или мой муж, мои дети. То есть я ради них живу.
Но чем конкретно мне заниматься на каждом из этапов этих целей, решаю уже не совсем я, решает Господь, Который что-то мне в жизни предлагает. Стану я президентом или патриархом, или буду папой стольких детей, сколько мне Господь пошлет, или буду программированием заниматься у себя на работе. Так или иначе, я буду выбирать род деятельности, исходя из тех целей и смыслов, которые во мне заложены.
Это очень сложно, как оказывается, для современного человека. Гораздо проще думать о том, как получить удовольствие. В крайнем случае, как накормить свою семью, чтобы удовольствие получил не я, а мы втроем. То есть не личный такой эгоизм, а семейный эгоизм. Все эти цели, так или иначе, оказываются ложными, и человек обязательно в них разочаруется рано или поздно. Они окажутся недостаточными. Они не имеют жизни в самих себе, потому что один из главных пунктов в инструкции по эксплуатации – это включение в розетку. Потому что без включения в розетку стиральная машина будет всего лишь подставкой, на которую сваливают грязное белье. Так вот, для человека такой розеткой является Господь. Если ты к этой розетке не подключен, то в тебе жизни нет. Ты можешь себе что-то воображать, у тебя могут быть даже аккумуляторы, только этих батареек на два часа хватит.
Это сложно для человека, который на других принципах уже воспитан и рожден, а если это и воспринимается умом, то не реализуется в практике, поэтому образуется некий разрыв между сознанием и жизнью. Ведь вера это не просто образ мыслей, это одновременно образ мыслей и образ жизни. Они должны совпадать. Если не совпадают, то возникает некое противоречие. Но оно, естественно, есть в каждом человеке, нет человека, который бы живет и не согрешит. Но оно, по крайней мере, не должно быть сознательным. То есть, если я понимаю, как я должен жить, я стараюсь так жить, но у меня не получается, я падаю. Это нормально, то есть, конечно, это не нормально, но условно, скажем так в кавычках «нормально». А если ты и не собираешься так жить, вот это ужасно, это катастрофа. Это катастрофа для человека, это катастрофа для общества и вообще для человечества.
– Как переместиться из той жизни в эту жизнь? Для этого ведь не умом нужно подойти, для этого нужно узреть Бога. А как его узреть вот так вот просто?
– Встреча с Богом – это очень личная встреча, как, например, встреча со своей будущей женой. Это есть именно встреча. Я могу Вам рассказать, как я люблю свою жену, но это не значит, что в результате нашего разговора Вы сразу выйдете замуж. Но, в принципе, Вы можете понять, что такое любовь и захотеть этого. Допустим, люди видят и слышат, какой должен быть брак и это их вдохновляет. Хотя саму встречу организовать в письменном виде или в интервью конечно невозможно. Но я что могу сказать? Как правило, чтобы такая встреча с Богом в жизни произошла, в жизни должно что-то произойти. Это могут быть очень разные вещи.
Сложнее всего это происходит как раз у тех людей, которых мы называем средним классом. Потому что люди бедные понимают, как они зависят от внешних обстоятельств, они понимают, что не все им принадлежит. Люди сильные, богатые или находящиеся у власти тоже понимают, сколь шатко их положение. Люди среднего класса все бытовые проблемы как бы уже решили, а более серьезные проблемы их как бы не касаются. И они думают, что у них здесь сейчас все схвачено, и они с большим трудом откликаются на какое-либо религиозное воздействие. Именно поэтому Господь чаще всего подвергает всякому избиению, простите за такое слово, именно средний класс. Люди бедные и так понимают, что они от Бога зависят, люди богатые тоже понимают, а вот этих надо как-то встряхнуть. Это могут быть скорби, болезни, потрясения, некоторые люди приходят к этому интеллектуально, кто-то душевно. У меня был знакомый, который проснулся влюбленным, но не мог понять – в кого. То есть чувство влюбленности есть, а объекта нет. А потом вдруг через день в этом состоянии он встретил человека, который дал ему Евангелие, он прочитал и понял, что это Бог его коснулся во сне. И ничего такого с ним в жизни не происходило, просто он вот так реально понял, что есть Бог. Сначала он имел чувство, которое он умом не мог понять, что это такое, а потом, прочитав, понял – да, это Бог его посетил.
Если ты никогда в жизни не видел хорошей живописи, не слышал хорошей музыки, ты можешь и не подозревать о ее существовании. Кто-то говорит – я вот в филармонии была, слушала Бетховена. А тебе это ничего не говорит. Ты думаешь, что, мол, только дураки сейчас ходят Бетховена слушают, я-то слушаю совсем другое. Вот Дима Билан – это другое дело. И я никогда об этом не задумываюсь, но если вдруг судьба меня привела и у меня есть таки музыкальный слух, то я пойму, что вот она – музыка настоящая. То же самое происходит, когда человек, приходящий в храм, начавший по каким то внешним причинам молиться, вдруг открывает для себя целый мир. Кто-то приходит к Богу через литературу, кто-то через священника, в котором он видит проявления Бога, кто-то через друга, через жену или через мужа. Но это все поводы.
Во времена советской власти было сделано все, что бы исключить возможности этой встречи. Даже такой пример можно привести, как тонко действовали спецслужбы в более поздний советский период. Никто уже храмов не закрывал, они и так почти все были закрыты. Священников уже не арестовывали. Но были невозможны простые встречи духовенства с людьми. Например, патриарх Пимен путешествовал до Астрахани на теплоходе. Был в разных городах, но никаких встреч с людьми ему не давали организовать. То есть фигура патриарха или священника вызывала у человека ассоциации типа «жил был поп толоконный лоб». Любая коммуникация была затруднена. Сейчас она проще, но все равно затруднена. Человеку вот так вот просто установить контакт нелегко. Вот это является главным. Не воспитывается потребность обращения к Богу. И поэтому сейчас к Богу приходят индивидуально, а не организованной системой.
Что делать тем, кто хочет идти по пути спасения и ищет себе в помощь руководителя? Святитель Игнатий объясняет причину духовного упадка пастырей и дает советы относительно того, что поможет идти по правильному пути и хранить твердую веру. В то же время святитель не просто упрекает священство, но и раскрывает последствия ненадлежащих отношений между мирянами и пастырями.
Об оскудении духовных наставников
В творениях святителя Игнатия четко прослеживается проблема оскудения истинных духовных наставников. Во многом это явилось результатом его личного опыта, когда он, чувствуя единство с учением святых отцов, находился в процессе поиска духовного наставника, который смог бы утолить его духовную жажду, но так и не обрел такового. Вместе с тем это было и его объективной оценкой того состояния, в котором находилось современное ему пастырство.
Находясь в поисках выхода из этой проблемы, святитель Игнатий предлагает некоторые способы, помогающие восполнить отсутствие ревностных руководителей духовной жизни.
Во-первых, святитель Игнатий в своих наставлениях постоянно советует, как можно чаще прибегать к Священному Писанию и святоотеческой мудрости, являющимися единственными и верными руководителями в духовной жизни на фоне общего оскудения истинных пастырей Церкви.
Эти источники, верно ведущие по пути богоугодной жизни, могут в любой момент оказать нужную человеку помощь. Он писал: «Чтение отеческих писаний, по умалении Духоносных наставников, соделалось главным руководителем для желающих спастись и даже достигнуть христианского совершенства» . И эту свою мысль об оскудении истинных наставников святитель Игнатий подтверждает мыслями святых отцов, тоже указывающих на эту проблему, существующую на разных этапах церковной истории: «Главная черта, которою отличается деятельность древнего монашества от деятельности новейшего, заключается в том, что монашествующие первых веков христианства были руководимы боговдохновенными наставниками, а ныне, - замечает преподобный Нил Сорский согласно с другими позднейшими Отцами, - монашествующие должны наиболее руководиться Священным Писанием и писаниями Отеческими, по причине крайнего оскудения живых сосудов Божественной благодати» .Подвиг послушания в том идеале, о котором пишут святые отцы, в наше время практически невозможен по причине отсутствия тех по-настоящему духоносных наставников, могущих вести по пути послушания.
Для тех, кто желает идти путем спасения как следования преданию Церкви, святитель Игнатий приводит слова святых отцов, которые «заповедуют желающему жить благочестиво и благоугодно руководство наставлениями истинного учителя или руководство писаниями отеческими, соответствующими образу жизни каждого. По прошествии восьми столетий от Рождества Христова начинают церковные святые писатели жаловаться на оскуднение духовных наставников, на появление множества лжеучителей. Они заповедуют по причине недостатка в наставниках, обращаться к чтению отеческих писаний, удаляться от чтения книг, написанных вне недра православной Церкви» .
При этом святитель Игнатий, также как святые отцы, различал способы руководства мирян и монахов. Он писал, что мирянам следует «руководствоваться в жизни Евангелием и теми святыми отцами, которые написали наставления вообще для христиан, как сделал то святой Тихон Задонский». Монахам же, по его словам, следует «руководствоваться также Евангелием и святыми Отцами, составившими сочинения собственно для монахов. Руководствующийся Отеческими писаниями монах во всяком монастыре будет иметь возможность приобрести спасение: утратит его живущий по своей воле и по своему разуму, хотя бы он жил в глубочайшей пустыне» .Подлинной опасностью святитель Игнатий считал появление различных лжеучений и соблазнов, которых он просил остерегаться.
Продолжая мысль о руководстве монахов, он отмечает: «Что значит иноческая добродетель - послушание? Иноческое послушание процветало при обилии духовных наставников. С оскудением наставников оскудел и великий подвиг послушания, скоро приводивший подвижников к святости: вера, составлявшая сущность этого подвига, требует, чтоб предмет ее был истинный и духовный: тогда она приводит к Богу. Вера в человека приводит к исступленному фанатизму. Руководство писаниями святых Отцов ведет гораздо медленнее, слабее; на пути этом гораздо больше преткновений: книга, начертанная на бумаге, не может заменить живой книги человека. Чудная книга - ум и сердце, исписанные Святым Духом! так и дышит из нее жизнь! так и сообщается эта жизнь слушающим с верою. Но руководство писаниями отеческими сделалось уже единственным руководством ко спасению по конечном оскуднении наставников. Кто подчинится этому руководству, того можно признать уже спасенным; кто же водится собственными разумениями, или учением лжеучителей, того должно признать погибшим» .
Итак, святитель Игнатий видит решение проблемы отсутствия истинных руководителей духовной жизни, прежде всего, в тщательном изучении Священного Писания и святоотеческого наследия Церкви.
Следующее, о чем со скорбью говорит святитель Игнатий, продолжая тему об оскудении наставничества и духовной жизни, это то, что подвиг послушания в том идеале, о котором пишут святые отцы, в наше время практически невозможен по причине отсутствия тех по-настоящему духоносных наставников, могущих вести по пути послушания: «Прекрасно ваше желание - находиться в полном послушании у опытного наставника. Но этот подвиг не дан нашему времени. Его нет не только посреди мира христианского, нет даже в монастырях. Умерщвление разума и воли не может быть совершаемо человеком душевным, хотя бы и добрым и благочестивым. Для этого необходим духоносный отец: только пред духоносцем может быть явна душа ученика; только он может усмотреть, откуда и куда направляются душевные движения наставляемого им» .
Также, указывая на оскудение духовных наставников, он замечает, что все же это оскудение является не абсолютным. Как истинные пастыри существовали во все времена жизни Церкви, так они были и в той эпохе, в которой жил святитель Игнатий. Просто они стали редкостью и не всем доступны. Пример тому, отцы Оптиной пустыни: «В настоящее время - существенная нужда в правильной молитве... Она - существенный, единственный руководитель в наше время ко спасению. Наставников нет! Лучшие, сколько известно, наставники Оптинские» . И тем, кому посчастливилось обрести духоносного наставника, святитель советует обращаться к нему только по вопросам, имеющим важность в духовном совершенствовании: «Посещай келью твоего наставника и духовного отца, если ты так счастлив, что в наши времена нашел наставника; и то посещай своевременно и по требованию нужды, а никак не от уныния и не для празднословия» .
Следующий совет преподает святитель тем, кто в современных условиях не может прибегнуть к спасительному руководству, но стремится жить особой углубленной богоугодной жизнью. Он, будучи учителем покаяния, пишет: «При страшной скудости нашего времени в наставниках истинной молитвы, изберем себе в руководителя и наставника плач. Он и научит молитве, и охранит от самообольщения. Все отвергшие плач, отлучившие его от молитвы своей, впали в самообольщение. Это утверждают святые Отцы» . То есть святитель обращает внимание наставляемых на необходимость постоянного памятования о своих грехах, о ежеминутном внимании к себе, и делится опытом своих наставников: «Признаю священным долгом моим сообщить вам мудрый совет, который я слышал от опытных, достойных уважения старцев. Они говорили и мирянам и монахам, искавшим искренно спасения: «в наше время, в которое так умножились соблазны, должно особенно внимать себе, не обращая внимания на жительство и дела ближних, и не осуждая соблазняющихся: потому что тлетворное действие соблазна удобно переходит от увлеченных соблазном на осуждающего их» .Пастырь, заведомо неправильно действующий на пасомых, должен найти в себе силы сознательно отречься от неверно выбранного им способа духовного руководства.
На фоне упадка и оскудения пастырского руководства подлинной опасностью святитель Игнатий считал появление различных лжеучений и соблазнов, которых он просил остерегаться: «Чем далее времена отклонялись от явления на земле Божественного света, тем усиливался недостаток в истинных святых наставниках, усиливалось обилие в лжеучителях; они со времен открытия книгопечатания наводнили землю как потоп, как горькие апокалипсические воды, от которых умерло множество людей душевною смертию» .
Подводя некоторый итог, обобщим вышесказанное словами святителя Игнатия Брянчанинова: «нашему времени дан другой подвиг, сопряженный с многими трудностями и преткновениями. Нам пришлось совершать путешествие - ни днем, ни при солнечном ясном свете, а ночью, при бледном свете луны и звезд. Нам даны в руководство священное и святое Писание: это прямо говорят святые Отцы позднейших времен. При руководстве Писанием полезен и совет ближних, именно тех, которые сами руководствуются Писаниями Отцов. ...Наш подвиг имеет цену пред Богом: на весах Его взвешены и немощь наша, и средства наши, и обстоятельства, и самое время. Некоторый великий Отец имел следующее видение: пред ним земная жизнь человеков изобразилась морем. Он видел, что подвижникам первых времен монашества даны были крылья огненные, и они как молния перенеслись чрез море страстей. Подвижникам последних времен не дано было крыльев: они начали плакать на берегу моря. Тогда дарованы им были крылья, но не огненные, а какие-то слабые: они понеслись через море. На пути своем, по причине слабости крыл, они часто погружались в море; с трудом подымаясь из него, они снова начинали путь, и, наконец, после многих усилий и бедствий, перелетели через море. Не будем унывать! не будем безрассудно стремиться к блестящим подвигам, превышающим наши силы, примем с благоговением смиренный подвиг, очень соответствующий немощи нашей, подаемый как бы видимо рукою Божиею. Совершим этот подвиг с верностию святой Истине - и среди мира, шумною, безчисленною толпою, стремящегося по широкому, пространному пути вслед своевольного рационализма, пройдем к Богу по стезе узкой послушания Церкви и святым Отцам. Не многие идут по этой стезе? Что до того! Сказал Спаситель: Не бойтеся, малое стадо: яко благоизволи Отец ваш дати вам царство. Внидите узкими враты: яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящий им. Что узкая врата и тесный путь, вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его (Лк. 12:32; Мф. 7:13-14)» .
О недолжных отношениях между пасомыми и наставниками
Выше мы затрагивали проблемы духовного руководства в современное святителю Игнатию время, связанные с практическим отсутствием истинного примера богодухновенного пастырства. Следствием же этого явились не должные отношения, складывающиеся между пасомыми и наставниками. Потому что встречались такие служители церкви, которые приводили людей не ко Христу, а становились сами кумирами для паствы.
В письмах преосвященного Игнатия, мы можем найти ценные наставления, касающиеся взаимоотношений между пастырями и их пасомыми. И первое, о чем он предупреждает, является опасность пристрастия пасомых к своим наставникам: «Сердце ваше да принадлежит единому Господу, а в Господе и ближнему. Без этого условия принадлежать человеку - страшно. Не бывайте раби человеком, - сказал апостол... доколе плотское чувство преобладает в учениках, - велик пред ними наставник их; но когда явится в них духовное ощущение и возвеличится в них Христос, они видят в наставнике своем только благодетельное оружие Божие. Охранитесь от пристрастия к наставнику. Многие не остереглись и впали вместе с наставниками своими в сеть диаволу. Совет и послушание чисты и угодны Богу только до тех пор, пока они не осквернены пристрастием. Пристрастие делает любимого человека кумиром: от приносимых этому кумиру жертв с гневом отвращается Бог. И теряется напрасно жизнь, погибают добрые дела, как благовонное курение, разносимое сильным вихрем или заглушаемое вонею смрадною. Не давайте в сердце вашем места никакому кумиру» .
«Привязанность отдает во власть привлекающего души верующих. Из фанатической веры привязанный решительно готов делать все угодное его кумиру: идти за ним даже по еретическому или сектантскому пути. При догматической твердости пастырь, влекущий к себе, может впасть в самомнение и искание славы и, с ее ослаблением, мучиться» .Лучшим руководителем в духовной жизни христианина является следование святоотеческим писаниям, и кто подчинится этому руководству, того можно признать уже спасенным, а кто же следует собственному разумению или учению лжеучителя, того можно признать погибшим.
Как мы видим, святитель ясно видит опасность выдвижения в религиозной жизни личности какого-либо пастыря, выдвижения, которое будет рождать в своих пасомых стремление не к богоугодной жизни, а лишь только привязанность к себе. Пастырь, заведомо неправильно действующий на пасомых, должен найти в себе силы сознательно отречься от неверно выбранного им способа духовного руководства. С пристрастной привязанностью пасомых, пастырь должен бороться решительно и умело. Их любовь, важную в деле спасения, пастырь должен направить от себя к Богу и Церкви. Человек же, привязанный к личности своего пастыря уже решительно готов делать все, что скажет ему его кумир. Многие начинают даже идти, вслед за своими пастырями, по еретическому и сектантскому пути. Так же, вслед за излишней привязанностью к своему кумиру, верующие начинают мало-помалу остывать к Богу и Церкви. Проповеди или беседы дорогого им пастыря становятся им важнее молитвы. И здесь можно указать на следующую опасность, на которую указывает святитель Игнатий, говоря о неправильно складывающихся взаимоотношениях между пастырями и их пасомыми. А заключается она в захвате власти пастыря над вверенными ему от Бога духовными чадами. Святитель говорит: «Если руководитель начнет искать послушание себе, а не Богу - не достоин он быть руководителем ближнего! Он не слуга Божий! Слуга дьявола, его орудие есть сеть»!
Приходящие к священству должны испытывать себя и свое сердце, откликается ли оно на слова Христа, который вопрошает у апостола Петра: Любиши ли Мя; паси овцы Моя , -и отвечает ли оно вместе с апостолом Петром: Господи, Ты знаешь, что я люблю Тебя (Ин. 21:15). А также он должен честно признаться себе: для пользы ли овец приходит во двор овчий, да живот имут» или для своей корысти, «да украдет и убиет, и погубит (Ин. 10:10). Если с первым намерением приходит, то может называться пастырем, если же с последним, то никто иной, как вор и разбойник .
Далее же он более конкретно отмечает эту проблему: «Всякий духовный наставник должен быть только слугою Жениха Небесного, должен приводить души к Нему, а не к себе, должен возвещать им о бесконечной, неизреченной красоте Христа, о безмерной благости Его и силе: пусть они полюбят Христа, точно достойного любви. А наставник пусть, подобно великому и смиренному Крестителю, стоит в стороне, признает себя за ничто, радуется своему умалению пред учениками, умалению, которое служит признаком их духовного преуспеяния. И ты, наставник, охранись от начинания греховного! не замени для души, к тебе прибегшей, собою Бога. Последуй примеру, святого Предтечи: единственно ищи того, чтоб возвеличился Христос в учениках твоих. Когда Он возвеличится, - ты умалишься: увидев себя умалившимся по причине возрастшего Христа, исполнись радости. От такого поведения чудный мир будет навеваться на сердце твое: в себе увидишь исполнение слов Христовых: смиряяй себе, вознесется» .
Архипастырь ясно видел, что истинных наставников, даже в его время, было очень немного. И зная большую ответственность тех, кому христиане вверяют свою жизнь, он предупреждал каждого, кто берет на себя ответственность быть наставником не по призванию: «Страшное дело - принять по самомнению и самовольно на себя обязанности, которые можно исполнять только по велению Святого Духа и действием Духа, между тем, как общение с сатаною еще не расторгнуто и сосуд не перестает оскверняться действием сатаны! Ужасно такое лицемерство и лицедейство! Гибельно оно для тебя и для ближнего, преступно пред Богом ибогохульно» .
Гибельность неправильного руководства состоит в том, что не опытный в духовной жизни пастырь, направляет жизнь пасомых по тому пути, на котором сам стоит. И если он стоит на ложном пути, то и другого будет направлять по этому пути, потому что, по словам святителя Игнатия, послушание образует того, кому он повинуется. Идущий же впереди пасомых пастырь, должен опытно указывать не только куда идти, но и как пройти указанный им путь. Примером своей добродетельной жизни, он будет действовать лучше и сильнее. Но при этом он не должен забывать, что его личность не должна заслонять в глазах пасомых Христа. И опять причину такого состояния в церковном обществе, святитель Игнатий видит в оскудении истинных пастырей Церкви. Поэтому он снова и снова указывает на то, что лучшим руководителем в духовной жизни христианина является следование святоотеческим писаниям, и кто подчинится этому руководству, того можно признать уже спасенным, а кто же следует собственному разумению или учению лжеучителя, того можно признать погибшим. Христианам же, которые ищут спасения и не находят истинного руководителя, святитель советует: «Не утомляй себя напрасно исканием наставников, наше время, богатое лжеучителями, крайне скудно в наставниках духовных. Их занимают для подвижника писания Отеческие. Постарайся найти хорошего, добросовестного духовника. Если найдешь его, и тем будь доволен, ныне добросовестные духовники - великая редкость» . А если, найдя такого духовника, кто-то начнет замечать в нем какие-то недостатки и этим смущаться, он дает такой совет: «Святые Отцы заповедают инокам помнить добродетели своих Настоятелей, часто размышлять о их похвальных поступках, а на недостатки не обращать внимания, как на сучки, в сравнении с которыми наши немощи - бревна. Истинным покаянием и истинным смирением - они невидимы для людей - примири душу свою с Богом и ближними» .
И здесь мы подошли к разговору об образе истинного пастыря Церкви, который проходит через все труды святителя Игнатия, и которому, в первую очередь следует он сам. С одной стороны указывая на оскудение духоносных наставников, могущих вести по спасительному пути, святитель Игнатий одновременно вырисовывает тот образ пастыря, к которому должны стремиться желающие следовать за Христом. И как уже было сказано, он не только говорит об этом, но и своим примером показывает, что это возможно. Но подробнее поговорим на эту тему в следующей статье.
чтец Павел Миронов
Ключевые слова: святитель Игнатий, пастыри, пасомые, пастырское руководство, духовный наставник, Священное Писание, подвиг, спасение
Там же. С. 776. Собрание писем святителя Игнатия (Брянчанинова) / Сост. игумен Марк (Лозинский). - М.-СПб.: Изд-во Центра изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, 1995. - С. 238-239. Собрание писем святителя Игнатия (Брянчанинова) / Сост. игумен Марк (Лозинский). - М.-СПб.: Изд-во Центра изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, 1995. - С. 303.
О должностях пресвитеров приходских. - М.: Сретенский монастырь, 2004. - С. 17
Собрание писем святителя Игнатия (Брянчанинова) / Сост. игумен Марк (Лозинский). - М.-СПб.: Изд-во Центра изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, 1995. - С. 448-449.
Святитель Игнатий (Брянчанинов). Творения: в 7 т. - Т. 5: Аскетические опыты. - М: Изд-во Сретенского монастыря, 1998. - С. 73 [Репринт].
