По количеству богов древние греки не могут сравниться ни с одним народом нашей планеты. Жители Эллады практически на каждом шагу руководствовались советами какого-либо божества. Однако среди них самым главным был Зевс. Кто такой этот персонаж Это бог молний и грома, а также властитель всего мира.

Кем являлся Зевс, согласно древним мифам?

Главный из всех богов считался третьим сыном Реи и титана Кроноса (Гомер описывал его как старшего сына). Кроме того, он был братом Деметры, Аиды, Посейдона, Гестии и Геры. Атрибутами главного божества являлись двойной топор (лабрис) и щит. Иногда рядом с Зевсом изображали орла. А местопребыванием громовержца считался Олимп.

Что отождествлял собой бог грома и молний?

Итак, Зевс. Кто такой этот всемогущий властитель мира? Считалось, что он способен распределить зло и добро на всей земле. В некоторых мифах его ассоциируют с самой судьбой. В отдельных легендах главный напротив, выступает в качестве существа, которое находится во власти рока. Мифология наделяет Зевса способностью предвидеть будущее. При этом предначертания судьбы он возвещает посредством молний, грома, а также сновидений.

Считали, что построение общественного порядка - это прямая заслуга Зевса. Именно он, по их мнению, подарил законы людям и власть царям. Считалось, что главное божество следит за тем, чтобы неуклонно соблюдались все обычаи и традиции народа, а также сохранялись дом и семья.

Рождение

Зевс - кто такой этот главный бог? Это представитель третьего поколения божеств, которые свергли своих предшественников.

Пост главного божества дался Зевсу не так просто. Его отец, хитрый и коварный Кронос, больше всего боялся того, что власть над миром отнимут у него собственные дети. И он решил их уничтожить. Для этого Кронос стал глотать своих отпрысков живьем. Когда пришла очередь Зевса, Рея спрятала своего сына на острове Крит в одной из глубоких пещер. При этом мужу она дала обмотанный пеленками камень, который он и проглотил, приняв за младенца. Только после этого Кронос успокоился, считая, что больше никто не может угрожать его трону.

Детские годы

А тем времнем в пещере Крита потихоньку подрастал спрятанный Зевс. Мифология древней Греции отводит большую роль в его воспитании козе Амальтее и нимфе Мелиссе. Первая кормила божественного ребенка своим молоком. козы давал Зевсу все необходимое. Огромную заботу о младенце проявляла и нимфа Мелисса. Она обеспечивала его всем, в чем он мог нуждаться. Давала ему нимфа и питательный мед, способствующий быстрому росту. Согласно преданиям, верные стражники охраняли пещеру, в которой находился божественный отпрыск. Когда малыш плакал, они громко стучали в свои щиты копьями, чтобы Кронос ничего не услышал.

Битва Титанов

Прошли годы. Зевс подрос и возмужал. В конце концов события развернулись именно так, как и было обещано Кроносу. Сын сверг жестокого отца, заставив его вернуть всех проглоченных детей к жизни. Вшестером они одержали над тираном победу.

Наиболее могущественный Зевс начал царствовать на небе. Его брату Аиду досталось подземное царство, а Посейдону - морские просторы. При этом они решили, что управлять землей будут сообща.

Царство богов

Олимп и Зевс в мифологии Древней Греции - понятия неразделимые. На этой высокой горе могущественный властитель вершил судьбами людей и всего живого на земле, находясь в окружении беспрекословно подчинявшихся ему других богов.

Врата Олимпа были закрыты густым пышным облаком. Возле него находились богини Горы. В их обязанности входило убирать облако, пропуская золотые колесницы.
Царство Зевса отличалось тем, что в нем постоянно царило ласковое и теплое лето. На земле, напротив, грозы и проливные дожди были довольно частым явлением. Люди считали, что бог Греции Зевс сердится на них по каким-либо причинам. Поэтому и посылает в качестве наказания молнии и гром. Недаром в древнегреческих мифах и легендах главного властелина Олимпа называли тучегонителем и громовержцем.

Зевс в Олимпии проживал в роскошном дворце, у ворот которого непременно стояли два сосуда. В одном из них находились дары Добра, а в другом - Зла. Временами Зевс черпал содержимое этих сосудов, посылая его людям.

Особое место древнегреческие мифы отводили Мойрам. Несмотря на всесилие Зевса, именно эти три богини определяли судьбы и людей, и богов.

Период правления

Древнегреческая мифология называет людей и богов. Однако она говорит и о том, что власть его над богами Олимпа слаба, а судьбоносные пути зачастую ему неизвестны. По совету Урана-Неба и Геи-Земли Зевс проглотил Метиду - свою первую супругу. Этим он избежал рождения сына, который должен был стать сильнее отца.

Дочь Геи, Фемида, открыла Зевсу тайну: у Фетиды родится точно такой же сын. Тогда повелитель всех богов отказался от брака с ней и выдал богиню за героя Пелея.
И вот второй супругой Зевса стала Фемида - богиня справедливости. Их дочерьми являются Оры. Благодаря им в жизни людей и богов существует порядок и размеренность.

Третьей законной супругой Зевса является Гера. Но на самом деле именно эта богиня, которая покровительствует брачным узам, стала первой женой по своему значению.
Правление Зевса заметно меняет мир всех олимпийцев. Благодаря дочкам главного божества от Эвриномы - Харитам - в жизнь вносится изящество, радость и веселье. От Мнемосины у Зевса рождается девять Муз. Этот факт предопределяет то, что громовержца в греческой мифологии именуют источником, вдохновляющим служителей науки и искусства.

Вот так постепенно Зевс преобразует весь мир. Он порождает богов, которые привносят в жизнь людей порядок и закон, и науку, искусство и т. д.

Значение Зевса в мифологии Древней Греции огромно. Главное олимпийское божество в дошедших до нас текстах отождествляется с покровителем городской жизни и общности людей, а также выступает защитником обиженных.

Олимпийские игры

Отвечая на вопрос: "Зевс - кто такой?", невозможно не упомянуть об Олимпийских играх. Ведь именно он является основоположником этого зрелища, он зажег первый Олимпийский огонь, и именно в его честь с 776 г. до нашей эры начали проводиться соревнования, на которых древнегреческие мужи демонстрировали свою силу, ловкость и красоту. Значение этих игр для людей было так велико, что на период их проведения прекращались войны. Города-государства, которые участвовали в боевых действиях, заключали временное перемирие.

И людей.

Ударом скипетра вызывал штормы и ураганы, но также мог успокоить силы природы и очистить небо от туч.

Атрибутами Зевса были: щит и двусторонний топор (лабрис), иногда орёл.

Зевс мыслится «огнём», «горячей субстанцией», обитая в эфире, владея небом, организующее средоточие космической и социальной жизни.

Зевс распределяет добро и зло на земле, он вложил в людей стыд и совесть.

Зевс – грозная карающая сила, иногда его ассоциируют с судьбой.

Зевс возвещает предначертания судьбы с помощью сновидений, а также грома и молний.

Весь общественный порядок был построен Зевсом, он охраняет семью и дом, защитник обиженных и покровитель молящихся, покровитель городской жизни, он подарил людям законы, установил власть царей, следит за соблюдением традиций и обычаев.

Ему повинуются другие боги.

Переменчивый, как небо, над которым властвует, он показывает непрестанно Свой иной лик.

Он окутывает землю горностаями снегов, он посылает дождь.

В буре и грозе проявляется могущество властелина, который ураганом поднимает свинцовые волны моря, громоздит черные клубящиеся тучи, взметает песок земных дорог и, открывая исходы небесных вод, на вершинах гор зажигает долгогривые огни.

На дне дымящих вулканов днем и ночью циклопы куют молнии для Зевса.

Это воистину могущественный бог. Если бы прикрепить золотой канат к вершине небес, и все боги и богини потянули за него, они не смогли бы Зевса совлечь на землю. Но если бы Зевс схватил канат, то он поднял бы вверх всех богов вместе с землей и морем и привязал к скалам Олимпа . Во всяком случае, так похвалялся он сам.

Поскольку Кронос когда-то сверг своего отца Урана , он боялся, что также поступит кто-то из его детей, поэтому всех родившихся младенцев он проглатывал. Рея-мать очень от этого страдала. Когда родился шестой ребенок, она вместо него завернула в пеленки камень и подала мужу. Ничего не подозревавший Кронос проглотил камень, думая, что это его очередной ребенок.
Рея с ребёнком сошла на землю. Она хотела обмыть сына, но нигде не нашла источника. Богиня-мать помолилась Гее и ударила жезлом в скалу. Светлая струя воды брызнула из твёрдого камня. Рея, выкупав ребёнка, назвала его Зевсом. Она отправилась на Крит , и положила золотую колыбель сына в Идайском гроте. Блестящие побеги плюща вились по его стенам, а вход заслонен был густым лесом. Вскармливаемый молоком козы Амалфеи , Зевс рос под присмотром горных нимф . Козу мальчик очень любил. Когда она сломала рог, Зевс взял рог в свои божественные руки и его благословил. Так появился рог изобилия , который всякому, у кого оказывался в руках, давал всё, что тот пожелает.
Золотую колыбель нового бога вся природа окружила любовью. С берегов океана голуби приносили ему амброзию; пчелы собирали для него сладчайший мёд, каждый вечер прилетал орел, неся в когтях кубок с нектаром. Чтобы не достиг ушей чуткого Кроноса плач младенца Зевса, возле его колыбели жрецы Реи исполняли военные танцы под звуки бубнов и пищалок.

Борьба за власть

Наконец, Зевс вырос. Чтобы жить дальше, ему предстояла борьба с отцом. Прежде всего, нужно было вернуть проглоченных братьев и сестер. Он подговорил мать дать Кроносу рвотное средство. В страшных муках титан изрыгнул всех своих проглоченных детей – Аида , Посейдона, Геру, Гестию и Деметру . Из шкуры умершей в это время козы Амалтеи он сделал для себя несокрушимую защиту – щит, который назывался эгида. Эгиду не могло пробить никакое оружие, и с ней Зевс никогда не расставался. Так появилось крылатое выражение из мифов Древней Греции : быть «под эгидой », значит находиться под защитой кого-либо или чего-либо.
На стороне Кроноса выступили большинство титанов. Рядом с Зевсом стояли его братья и сёстры. Война длилась десять лет и получила название «титаномахия ». Зевс одержал в ней победу только с помощью сторуких великанов – гекантохейров и одноглазых циклопов .
Затем Зевсу предстояла ещё война – уже с гигантами – сынами Геи -Земли. Это тоже была страшная битва. А исход её решил смертный герой – сын Зевса Геракл . Именно он победил последнего из оставшихся гигантов – Алкионея.

Этого гиганта не брало ничто. Будучи сыном Геи, то есть порождением земли, он мгновенно залечивал любые раны, как только земли касался. Прикосновения к земле давали ему новые и новые силы. Чтобы победить Алкионея, Геракл оторвал его от земли, унёс за пределы его страны и там убил.
Чтобы отомстить молодым богам за своих детей, погубленных гигантов, богиня Гея произвела на свет самое страшное чудовище, которое когда-либо видело солнце. Звали его Тифоном .
Когда боги увидели это чудовище у небесных врат, их охватила паника. Они бежали в Египет , где превратились в , чтобы Тифон не смог их узнать. Один Зевс вступил в борьбу с Тифоном и победил его.

Битва Зевса с Тифоном

Стоглавое чудовище - Тифона,

Рожденного землей. На всех богов

Восстал он: шип и свист из челюстей

Грозил престолу Зевса, а из глаз

Сверкал огонь неистовой Горгоны,

Но Зевса неусыпная стрела -

Пылающая молния сразила

Его за эту похвальбу. До сердца

Он был испепелен, и гром убил

Всю силу в нем. Теперь бессильным телом

Он под корнями Этны распростерт,

Недалеко от синего пролива,

И давят горы грудь ему; на них

Сидит Гефест, куя свое железо,

Но вырвется из черной глубины

Потоком пожирающее пламя

И истребит широкие поля

Сицилии прекрасноплодной...

Жены Зеаса

Первой супругой Зевса стала океанида Метида . Именно она в свое время помогла Зевсу возвратить на свет проглоченных Кроносом детей. Богиня Гея предсказала, что Метида родит ему дочь Афину, а вслед за этим сына, который лишит отца власти. Поэтому Зевс, следуя уговорам Геи и Урана проглотил Метиду.

Следствием подобного прступка явилось чудесное рождение дочери Зевса – Афины. Афина появилась непосредственно из «священной» головы «многомудрого» Зевса.

Наконец, Зевс вступает в третий законный брак со своей родной сестрой Герой , богиней, охраняющей устои моногамной патриархальной семьи, зорко следящей за верностью мужчины и правильностью взаимоотношений родителей и детей.

Возлюбленные и дети Зевса

Зевс часто изменяет своей супруге Гере . Он пылко влюбляется и в богинь , и в земных красавиц. Длинный список возлюбленных Зевса приводит поэт Гесиод. Прекрасных возлюбленных и прославленных потомков у Зевса значительно больше, чем у любого из греческих богов . И этому не стоит удивляться. Каждый род, каждый город старался максимально приблизить свое происхождение к высшему Богу. Зевс большой придумщик и проказник в любовных похождениях. Так Леду он соблазнил, обратившись лебедем, Данаю – золотым дождем, Геру – кукушкой, Европу – белоснежным быком, Персефону – змеем, Антиопу – сатиром. Для красавицы Ио он превратился в туманное облако.

Начнем рассказ о возлюбленных Зевса с этого забавного стихотворения, автора которого я, к сожалению, не нашла.

У Зевса жен, быть может, сто.

Ревнива Гера, как никто.

Всех прочих ненавидя жен,

Бушует в ярости. Сражен

Той страстью дикой бог-супруг:

Зевс всемогущ, но если вдруг,

Ревнуя, Гера все крушит,

И всемогущий задрожит.

Но как природу превозмочь.

Коль сила есть? Что день что ночь -

А жены Зевса вводят в грех.

А силы у него - на всех...

Глубоко под землей царствует злой и коварный бог Аид. Печальные владения его полны мрака и чудовищ. Сюда запрещен вход живым душам, а мертвые бесцельно скитаются по лугу, засаженному асфоделями, или же мучаются в вечных страданиях.

История появления и образ

В мифологии Древней Греции Аид имеет двойное значение: это и имя бога подземного царства мертвых, и сама преисподняя, куда попадают души после смерти. Царство теней в античной традиции расположено на западе, сразу за рекой Океан. Впрочем, у Гомера можно обнаружить два места, куда на покой отправляются живые существа: человеческие тени обитают в Аиде, а низвергнутые титаны – в Тартаре.

Аид как бог обладает богатой биографией и играет серьезную роль в мифологии. Отпрыска титана (или бога земледелия) Крона и титаниды Реи отец при рождении поглотил, как и других своих детей – , и . Позже Аид участвовал в первой войне богов и титанов на стороне олимпийцев, а при разделе мира встал у руля Царства мертвых.

В античности Аида чтили как владыку подземных богатств – он даровал урожай из недр земли. Такое представление появилось не случайно. Имя страшного бога боялись произносить вслух, поэтому исследователи античного эпоса считают, что второе имя, укоренившееся в 5 веке, – Плутон – тот получил благодаря подбору людьми эпитетов. В итоге Аида наделили чертами и особенностями бога богатства и плодородия Плутоса, и характеристика образа немного смягчилась.

В сказаниях у Аида есть шапка-шлем, делающая владельца невидимым, – подарок циклопов за освобождение. Безжалостный, хитрый и мрачный, подземный Зевс, как называл его , насылает на людей томительное чувство безнадежности и обреченности, с помощью меча запирает в Царстве мертвых души. Еще одна способность бога – умение оживить умершего, однако он редко использует этот дар, потому считает неправильным нарушать законы жизни.

По внешности Аид поход на Зевса. Божество представляли в виде мужчины преклонных лет с роскошной бородой. Иногда его изображали с двузубыми вилами или со скипетром, наконечник которого венчают головы трех псов. Аид имеет возможность выходить из Царства мертвых и колесит по миру в повозке, запряженной черными лошадьми.

Аид и Царство мертвых

В зрелой греческой мифологии в Царство мертвых ведут несколько троп. Души и живые гости (а таких посетителей было немало) заходят как минимум через три двери: у Тенарского мыса (Лакония), у итальянского озера Аверн и в Пилосе (на западе Пелопонеса). Через реку Ахерон, отделяющую мир мертвых от преисподней, пришельцев перевозит хмурый Харон. Теней радушно встречает трехглавый пес – запускает гостей внутрь, но уже никого не выпускает.

Затем душам предстоит предстать перед , Эаком и Радамантом, которые наделены полномочиями судить поступки людей. Если тяжкие грехи не обнаружены, душа делает глоток из реки Леты, навсегда забывает прежнюю жизнь и отрешенно бродит по бескрайнему полю, где цветут асфодели. Великие грешники, совершившие тяжкие преступления, обречены терпеть мучения на берегах реки Стикс. Впрочем, мученикам дается возможность вымолить прощение у жертв и тоже поселиться на лугу с асфоделями: раз в год души всплывают на озере Ахерусия, где встречаются с теми, кого обидели.

Аид правит Царством теней вместе с супругой . Покровительницу плодородия бог однажды похитил у ее матери Деметры и насильно взял в жены. Родительницу подкосило горе из-за расставания с любимой дочерью, да так, что земля перестала приносить плоды.

В отчаянии богиня обратилась к Зевсу с требованием вернуть Персефону, и верховный бог приказал брату исполнить просьбу. Аид согласился, но пошел на хитрость – накормил жену гранатом, поэтому той суждено было вернуться в мрачное подземное царство. С тех пор Персефона две трети года обитает на земле, а в остальное время помогает мужу править Аидом.

Аид и другие герои мифов

Страшный бог упоминается в мифе об . Музыкант и поэт в надежде найти погибшую возлюбленную спустился в царство мертвых. Волшебной музыкой арфы мужчина сумел покорить сердце Аида, и властелин преисподней разрешил Эвридике вернуться на землю.

В сказаниях Аид взаимодействует с россыпью персонажей. В число главных обидчиков властелина Царства мертвых вошли и .

В одних мифах сказано, что Геракл ранил Аида в плечо во время сражения за город Пилос. В других – увечье бог получил, когда бесстрашный герой, сын Зевса, явился к вратам преисподней, чтобы украсть для царя Еврисфея ужасного трехглавого охранника Цербера.

Тесей же потребовал у Аида отдать Пирифою, царю лапифов, супругу Персефону. Разгневанный властелин подземного царства не показал эмоций, решив хитростью победить обидчиков: предложил Тесею и Пирифою устроиться поудобнее на троне. Когда те уселись, то крепко к нему приросли. Позже Тесея спас Геракл, а вот царь лапифов так и остался коротать век в мрачном подземелье.

Экранизации

Кинематографисты с удовольствием работают с материалом, основанным на древнегреческих мифах, и Аид засветился в нескольких фильмах. С участием персонажа даже выпустили мультфильм и сериал – «Геркулес». Бог загробного мира планирует свергнуть брата Зевса и захватить власть в мире живых. Планам мешает племянник Геркулес, которого божество пытается всеми способами уничтожить. В русском дубляже антагониста озвучивает актер Николай Буров.

Одна из главных ролей владыке Царства мертвых отдана в фильме «Гнев титанов» (1981) и ремейке «Битва титанов» (2010). Первый приключенческий боевик снял Джонатан Либесман, а продолжение создал Луи Летерье. В образе Аида предстал .

В 2009 году зрители увидели киноадаптацию романа «Перси Джексон и Похититель молний». Злодей Аид охотится на молнии Зевса. Роль исполнил британец Стив Куган.

Авторы телесериала «Зов крови», выходящего на канадском телевидении с 2010 года, тоже поэкспериментировали с образом Аида, превратив его в отца главной героини по имени Бо – сверхъестественного существа, энергетического вампира, но девушки с доброй душой. В Аида перевоплотился .

Сериальная жизнь бога продолжилась в работе Эдварда Китсиса и Адама Хоровица «Однажды в сказке». В этой фантазии герой выступает как антагонист. Костюм Аида примерил американец Грег Джерманн.

Бог Зевс

Цепь Зевса. Над всем миром и Олимпом царит Зевс, отец богов и людей, бессмертных и смертных. Он — сильнейший из богов. С которым неразлучны его слуги — Власть, Сила и Победа-Ника. Никто из богов не может сравниться с ним могуществом. Если спустить с Олимпа прочную золотую цепь, дать один конец в руки Зевса, другой — всем богам, то и тогда они не смогли бы не только сбросить Зевса на Землю, но даже чуть-чуть поколебать его на золотом троне. Но если бы цепь потянул Зевс, поднял бы он на ней всех богов вместе с землей и морем, обмотал бы цепь вокруг вершины Олимпа и оставил бы весь мир подвешенным среди небесных просторов.

Эгида Зевса. Зевс — обладатель эгиды, поэтому его называют «Эгиох», «Эгидодержец». А вот что такое эгида, точно не знает никто. Одни говорят, что это щит из козьей шкуры, другие — что плащ, но все согласны, что на эгиду прикреплена внушающая ужас голова медузы Горгоны. Когда Зевс потрясает эгидой над двумя сошедшимися в битве войсками, небо окутывается тяжелыми тучами, блистают молнии, рокочет гром, вселяя ужас в души одного войска, наполняя бодростью и мужеством сердца другого. Таким способом Зевс приносит победу в бою, поэтому одно из его имен - Зевс Победоносец.

Зевс и люди. Как обладатель громов и молний, бог, насылающий грозу, Зевс зовется Громовержцем, Тучегонителем, Высокогремящим. Своими молниями он испепеляет нечестивцев, людей, нарушающих установленные им в мире законы. Кара Зевса страшна для людей, но к тем, кто чтит богов, Зевс относится милостиво. Он — «Помощник в беде», «Оградитель», «Спаситель», «Дружеский». Он — божество, которое чтили все эллины, поэтому его именовали Зевс Всеэллинский.

Бог Зевс на троне. Фрагмент греческого кратера

Зевс — царь над Вселенной. Чтят Зевса и боги, и люди. Когда он входит в свой дворец на Олимпе, все боги и богини почтительно встают перед ним. Изрекая свою волю, Зевс сдвигает иссиня-черные брови и подтверждает свои слова кивком головы. От подножия до вершины колеблется в этот момент Олимп. Нерушимо слово, данное Зевсом таким образом.

Зевсу подвластны все живущие на земле люди, от него их беды и удачи, счастье и несчастия. Как писал греческий поэт Гесиод:

Силу бессильному дать и в ничтожество сильного ввергнуть, Счастье отнять у счастливца, безвестного вдруг возвеличить, Выпрямить сгорбленный стан или спину надменному сгорбить — Очень легко громовержцу, живущему в вышних.

Сосуды добра и зла. У престола Зевса стоят два больших сосуда: в одном из них - дары добра, в другом — зла. Черпает из них Зевс добро и зло и посылает людям. Если очень мил ему человек, получает он только дары добра, счастливо и безмятежно проходит его жизнь. [Но греки понимали, что жизни без печалей не бывает, — как сказал греческий трагик Софокл, «и в грядущем, и в минувшем лишь один закон всесилен — не проходит беспечально человеческая жизнь!»] Печали — признак недовольства Зевса. Обрушиваются на того, кто прогневит громовержца, его злые дары: несчастья, болезни, нищета, голод! Поэтому лучше всего, чтобы в жизни было так, как у большинства людей: чтобы добра и зла было примерно поровну, чередовались в жизни радости и печали.

Фемида, помощница Зевса. Помогают Зевсу управлять судьбами мира великие суровые божества: хранительница законов Фемида, дочь Урана и Геи, наблюдает, чтобы законы не нарушали ни на земле, ни на Олимпе.

Ее изображали с весами и мечом в руках, а иногда и с завязанными глазами. Значение этих символов было таким: весы служили для взвешивания вины подсудимого, меч — для наказания виновных, а глаза бывали завязаны потому, что справедливый судья не должен поддаваться симпатиям к тому, кого он судит, как бы не должен «видеть» его, а только слушать то, что говорится за и против подсудимого.

Дике и Немесида. Если Фемида следила за тем, чтобы все было по закону, то дочь ее и Зевса Дике — «Справедливость» - наблюдала за тем, чтобы все было по справедливости. Она была защитницей правды и врагом обмана. [Неслучайно на одном из изображений она была представлена избивающей Адикию - «Несправедливость».]

За тем, чтобы в мире никогда не нарушалась мера добра и зла, наблюдает Немесида — грозная богиня справедливого возмездия с карающим мечом в руке. Ни один преступник не избежит наказания; даже если преступление совершено тайно и свидетелей нет, Немесида позаботится о возмездии.

Отмщение за поэта Ивика. Вот как, например, было отомщено убийство поэта Ивика. Когда Ивик направлялся на состязание певцов в город Коринф, где в честь Посейдона справляли Истмийские игры, его ограбили и убили на пустынной дороге. Никто не видел злодеяния, ни одного человека не было вокруг, только по небу пролетал журавлиный клин. Умирающий поэт обратился к журавлям со своей последней просьбой: пусть они помогут изобличить убийц. Ивика так и не дождались на празднике, а вскоре было найдено его тело, и никто не мог сказать, кто виновен в его смерти. И вот, когда в театре в Коринфе шло представление [греческие театры находились под открытым небом и вмещали десятки тысяч людей] , низко над театром пролетели журавли, курлыкая свои печальные песни. Тогда все люди услышали полный ужаса возглас: «Взгляни-ка на небо! Накликал журавлей проклятый Ивик!» Это один из убийц обратился к своему сообщнику, вспомнив предсмертные слова своей жертвы. Оба они тут же были схвачены, признались в своем преступлении и понесли заслуженную кару. Ни один эллин не усомнился бы при этом, что убийц выявила и покарала сама Немесида.

Богини-мойры. Судьбы людей и богов, по представлениям древних греков, определяют три неумолимые богини, сестры мойры [их название имеет одно происхождение с русским словом «мера»] . Мойра по имени Клото («Прядущая») прядет нить жизни человека: оборвется нить — и кончена жизнь. Ее сестра Лахесис («Отмеряющая жребий») вынимает, не глядя, жребий, который предназначен человеку в жизни. Третья мойра, Атропос («Неотвратимая»), перерезает нить жизни, спряденную Клото; никто не может избежать смерти, ничем ее не отвратить, поэтому и получила Атропос такое имя. Суровы и неумолимы мойры, им подвластен даже сам Зевс, и ничто в мире не может избежать судьбы, которую они ему назначили.

Оракул Зевса в Додоне и Олимпийские игры. Как повелитель мира, который сам подвластен Судьбе, но властен над судьбами людей, Зевс знает будущее, и если его вопросить о нем, может дать ответ.

В городе Додоне находился знаменитый на всю Грецию храм Зевса с оракулом, к которому люди обращались за предсказаниями. Ответ они получали в виде шелеста листьев на священном дубе Зевса или журчания ручья, который протекал под этим дубом.

Раз в четыре года все эллины собирались почтить Зевса в посвященный ему город, расположенный на юге Греции - Олимпию. Здесь проводились Олимпийские игры — самый известный из общегреческих праздников. На время из проведения в Греции объявлялось священное перемирие, прекращались войны, и никто не смел препятствовать людям, шедшим в Олимпию — они находились под защитой Зевса. Пять дней длился праздник, и победители в олимпийских состязаниях считались людьми, отмеченными милостью самого Зевса. Наградой им служили не какие-либо ценные вещи, а оливковый венок, и не было ничего почетнее этой награды.

Статуя Зевса

Храм Зевса и его фигура.

Здесь же, в Олимпии, можно было увидеть и изображение верховного бога, которое было известно всей Элладе и считалось одним из семи чудес света. В храме Зевса находилась его статуя, изготовленная из золота и слоновой кости великим скульптором Фидием. Бог был изображен сидящим на троне, который изготовили из золота, слоновой кости и черного дерева. Зевс спокойно смотрит перед собой, его фигура полна величия, золотые волосы ниспадают на плечи. В правой руке он держал изготовленную из слоновой кости статуэтку богини Ники, а в левой — скипетр, знак своей власти. Волосы, одежда и обувь бога были изготовлены из золота, а его тело из слоновой кости.

Вопрос Фидия.

В полумраке храма эта статуя производила потрясающее впечатление. Греческая легенда рассказывает, что Фидий, закончив свою работу, произнес глядя на статую: «Ну что, Зевс, ты доволен?» — и в ту же минуту грянул гром, и молния ударила в пол храма рядом со статуей: Зевс выразил свое одобрение. Выражая восхищение работой Фидия, один из греческих поэтов написал:

Зевс ли на землю сошел, чтоб явить тебе, Фидий свой образ, Или на небо ты сам бога узреть восходил?

К сожалению, время не пощадило статуи Зевса Олимпийского, и мы знаем ее только по описаниям, сделанным древними авторами.

Общие замечания

Необычайно живучим оказался предрассудок, будто средневековье было темной, мрачной, безрадостной полосой в истории человечества, когда нравы были дикими и грубыми, а культурные достижения - весьма незначительными. Нелишним здесь будет напомнить слова Д. С. Лихачева: «Представления историков, вообразивших себе средние века временами подавления личности, - не более чем миф, развившийся на почве самоуверенности людей Нового времени» .
Три важнейших фактора, под влиянием которых формировалась культура раннего средневековья, суть следующие:
1) христианское вероучение, принявшее на исходе средних веков вид римско-католической церковности;
2) культурное наследие античного мира;
3) народное творчество.
Проповедь христианства на территории Западной Европы увенчалась повсеместным торжеством Церкви, что, между прочим, способствовало возникновению и развитию письменной литературы, так как благодаря церковному просвещению распространялась грамота и зарождалось книжное дело. Насаждая в качестве богослужебного латинский язык, Церковь закладывала основы для универсализации культуры, а также распространения античной словесности, хотя и в ограниченном объеме и в довольно узком кругу.
Духом христианства проникнута литература западноевропейского средневековья. Христианское воззрение о мире дольнем и мире горнем (или видимом и невидимом) приняло в средневековой культуре вид двоемирия. Вера в то, что все земные события суть отражение того, что совершается на небесах, научила средневекового мыслителя и художника видеть за каждой вещью или явлением нечто более важное и значительное, нежели то, что они представляют сами по себе. Отсюда - аллегоризм средневекового мышления и искусства, символизм и эмблематика художественно восприятия мира.
К другим особенностям художественного метода средневековой литературы относится строгая регламентация и ценностная иерархия жанров, обусловленная их связью с богослужебной практикой, да и внехрамовой деятельностью верующих. Здесь прежде всего следует упомянуть гимнографическую и агиографическую (житийную) литературу и литургический театр (мистерии, миракли). Средневековая литература подчинена строгим канонам, а пределах которых, однако, художнику предоставлена весьма широкая свобода творчества. Чтобы лучше разобраться в этом феномене, полезно провести параллель с русской средневековой живописью.
Художественное пространство и время в средневековой словесности тоже теснейшим образом связано с христианским мироощущением. Мысль о скоротечности земного существования не оставляла средневекового человека, но в то же время краткая земная жизнь виделась ему преддверием вечной жизни. Время, таким образом, осмыслялось как земной образ вечности. равным образом и человек, существо смертное и тленное, бессильное и подвержден6ное греху, мыслится в то же время как высшее творение Божие, сотворенное Богом по образу и подобию Своему (см.: Быт. I, 26 - 27). Поэтому именно признание собственной греховности и бессилия возвышает человека и приближает его к Богу. Этим обусловлен антиномизм средневековой словесности.
Влияние античного культурного наследия не прекращалось на протяжении всего средневековья. Правда, в силу ряда причин оно оказалось односторонним и избирательным. Начнем с того, что множество памятников античной словесности было утрачено при падении Западной Римской империи. Кроме того, легенды о языческих богах и героях поначалу вызывали неприятие у средневековых христианских авторов, однако вскоре они увлеклись аллегорическим, в духе времени, толкованием греко-римских мифов.
Большое влияние на развитие богословской мысли оказала философия Платона и особенно Аристотеля, идеи которого согласовывал с христианским вероучением в своем трактате “Summa Theologiae” причисленный римско-католической церковью Фома Аквинский (1225 - 1274). На развитие средневековой литературы наложило отпечаток то, что римская литература была известна несравненно лучше и полнее, нежели греческая. Так, Гомер в Западной Европе был неведом, и сюжет, например, рыцарского «Романа о Трое» был почерпнут из подложных латинских хроник. Зато неизменною любовью в средние века пользовался Вергилий, в чем не последнюю роль сыграло вольное истолкование его IV эклоги, где рассказ о рождении чудесного младенца понимается как пророчество о Рождестве Христовом.
Интерес к античному наследию усилился в эпоху Каролингского (на рубеже VIII - IX) и оттоновского (Х в.) возрождения. Так, сочинявшая религиозные драмы монахиня Хротсвита прямо утверждала, что за образец брала Теренция - с той лишь разницей, что героинями делала не языческих блудниц, а святых мучениц и целомудренных праведниц.
Велико было и влияние устного народного творчества на средневековую литературу. Общепризнано, что всякой письменной литературе предшествует фольклор. Еще в конце XIX в. А. Н. Веселовский выдвинул теорию, первобытного хорового синкретизма, согласно которой все три рода литературы - эпос, лирика и драма - первоначально существовали в едином, неразделенном виде, и лишь в дальнейшем началась их дифференциация, а затем и разделение на жанры.
Нетрудно обнаружить в средневековой поэзии разных стран и периодов следы народных песенных жанров - трудовых, обрядовых, любовных, хвалебных, позорящих и некоторых других песен. Например, самый ранний жанр галисийско-португальской лирики - «песни о милом друге», слагавшиеся поэтами-мужчинами от лица влюбленных девушек - явно восходят к народным «ткацким» песням, а «песни злословия» произошли от «позорящих» песен. Мифы, легенды о богатырях, дохристианские религиозные представления нашли яркое отражение в героическом эпосе раннего средневековья (исландские саги, поэзия скальдов, «Старшая» и «Младшая Эдда», «Беовульф»). Наконец, разыгрываемые скоморохами примитивные комические сценки повлияли на становление театральных зрелищ и на развитие таких драматических жанров, как фарс и соти.
По вопросу о периодизации западноевропейской литературы средних веков единого мнения нет. Началом средневековья традиционно считается падение Западной Римской империи (476 г.), а в отношении конца средних веков мнения разделились: датировки колеблются между началом XIV и началом XVII столетия. Если последняя дата допустима при изучении социально-политической истории (хотя и это небесспорно), то для истории культуры она вряд ли приемлема, ибо тогда эпоху Возрождения, качественно отличную от средневековья в эстетическом отношении, пришлось бы рассматривать просто как заключительный эпизод средневековой культуры. трихотомическое деление средневековья на раннее, зрелое и позднее также вызывает серьезные разногласия. Поэтому мы считаем целесообразным придерживаться следующей периодизации:
1) Раннее средневековье. Этот период охватывает V - X вв., от падения Западной Римской империи и «великого переселения народов» до завершения разложения родоплеменного строя в западноевропейских монархиях. Письменная литература этой поры представлена клерикальными сочинениями на латинском, позднее - и на живых национальных языках, а театральный репертуар - литургическими действами. С ними соседствовало разнообразное народное творчество, позднее получившее письменное оформление - героический эпос, песенный фольклор, представления игрецов (шпильманов, жонглеров, хугларов).
2) Позднее средневековье (XI - XV вв.) Этот период расцвета западноевропейского феодализма. Именно в эту эпоху зарождается и развивается рыцарский роман и куртуазная лирика, лучшие образцы которых отличаются высочайшими художественными достоинствами. Они оказали большое влияние на словесность последующих веков. В это же время достиг вершины средневековый театр - как литургический (мистерии, миракли), так и народный (фарсы, моралите, соти). Наконец, в эту эпоху зарождается городская литература как реакция на рыцарскую и отчасти как дополнение к ней.

Глава 1. РАННЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

§ 1. Клерикальная литература

Первый по времени пласт письменной литературы в Западной Европе - клерикальная литература. Объясняется это прежде всего тем, что на протяжении многих веков Церковь была единственным рассадником образования, просвещения и вообще грамотности (установлено, что предшествовавшие латинской графике рунические письмена у германских племен имели чисто ритуальное назначение). К тому же мысли о высоком и вечном занимали средневекового человека несравненно больше, чем заботы о временном и преходящем. Поэтому, несмотря на то, что в иерархии тогдашних духовных ценностей литература включалась в число так называемых «механических искусств», имевших «прикладной» характер, и ставилась ниже «свободных искусств» (к которым относились грамматика, риторика, диалектика, арифметика, музыка, геометрия и астрономия), сначала клерикальная, а потом и светская литература стали завоевывать себе достойное и почетное место.
Основные жанры клерикальной литературы на латинском языке - секвенции, видения, жития святых, рассказы о чудесах, совершенных по молитвам Пресвятой Богородицы и святых, - сформировались в V - VIII вв. на основе некоторых традиций поздней античности. Они оказали значительное влияние на развитие как церковной, так и светской литературы на много столетий вперед (красноречивейший пример - новелла А. Франса «Жонглер Богоматери»). Из житийной литературы выделяются жизнеописания проповедников христианства - например, св. Бонифация, просветителя Германии, или св. Колумбана, просветителя Галлии, а также подвижников благочестия, в том числе «Житие св. Алексия, человека Божия», популярное как в православном, так и в католическом мире. Из житий праведников, посвятивших себя делам милосердия, выделяется «Житие св. Германа» - галльского подвижника, тратившего все собранные деньги на выкуп невольников и пленных.
Необычайно распространенный жанр видений, ставивший вопрос о загробной жизни человека, обрел свое высшее воплощение в «Божественной комедии» Данте. Кальдерон в XVII в. написал превосходную драму, использовав средневековый сюжет о «Чистилище св. Патрикия».
Двоемирие, присущее средневековому миросозерцанию, отразилось и во многих памятниках клерикальной литературы, значительная часть которых сочетает повествования о чудесах с бытовыми описаниями. В более поздних сочинениях такого рода ощутимы даже художественные приемы, заимствованные из арсенала рыцарской литературы.
Древнейшим жанром моральной дидактики является проповедь. Из проповедей выделился особый жанр - «примеры», т. е. лаконичные нравоучительные рассказы, которые объединялись в сборники, получившие широкое хождение. В эпоху позднего средневековья (с XII в.) появилось несколько сборников таких «примеров», известнейший из которых - «Римские деяния» (“Gesta romanorum”) послуживший источником для множества возрожденческих новелл, а также для шекспировской комедии «Венецианский купец». Более совершенным с точки зрения повествовательной техники следует признать другой сборник «примеров», озаглавленный «Пятнадцать радостей брака».
Оригинальный жанр средневековой дидактической литературы представляют собой бестиарии, где повадки животных предстают перед читателем как аллегорические образы христианских добродетелей или событий священной истории. Подчеркнем, что бестиарии - это именно религиозно-дидактический, а не естественно-научный жанр, и повадки животных в них зачастую носят мифический характер (например, пеликан, вскармливающий птенцов собственною кровью и символизирующий Христа Спасителя, пролившего кровь во искупление рода человеческого), да и среди упоминаемых животных попадаются вымышленные (например, возрождающаяся из пепла птица Феникс, символизирующая Воскресение Христово, или губящая моряков сирена, символизирующая богатства мира сего, губительные для человеческой души).

§ 2. Героический эпос раннего средневековья

К наиболее значительным и характерным памятникам героического эпоса относятся прежде всего ирландские и исландские саги. В силу отдаленности этих стран от центров католического мира в их первых письменных памятниках отражены языческие религиозные представления. На примере саг и «Эдды» (так называется скандинавский сборник песен мифологического, дидактического и героического содержания) можно проследить эволюцию эпического творчества от мифов к сказке и затем к героическому эпосу, да и самого героического эпоса от языческой эпохи к христианской. Эти сказания интересны и тем, что дают представления о жизненном укладе в эпоху родового строя.
Особенностью ирландского и исландского эпоса является то, что прозаическое повествование там хронологически предшествует поэтическому.
При сопоставлении поэтики ирландского эпоса с поэтикой эпоса других народов можно обнаружить немало общих черт. Кельтский пантеон во многом аналогичен греко-римскому, однако лишен того изящества и гармонии, какой наделили своих богов и героев греки и римляне. Нетрудно заметить сходство богатыря Кухулина, рожденного от бога света Луга и смертной женщины, с античными героями-полубогами. Королю Конхобару приданы черты идеального монарха, который, подобно эпическому королю Артуру, Карлу Великому или былинному князю Владимиру, оттесняется на дальний план повествования своими богатырями, в первую очередь собственным племянником Кухулином. Поединок Кухулина со своим внебрачным сыном Конлайхом, погибшим от руки отца, напоминает единоборство Ильи Муромца с Сокольничком или гибель Одиссея от руки сына, прижитого им от Каллипсо. Простота и грубость нравов и даже жестокость и вероломство, которые не порицаются, а превозносятся, присущи дохристианскому эпосу у разных народов и роднят саги и «Эдду» с «Илиадой» и «Одиссеей», «Махабхаратой» и «Рамаяной», былинами и историческими книгами Ветхого Завета.
Объективно представить жизненный уклад германцев и скандинавов в период родового строя по «Беовульфу» уже невозможно. Записавший около 1000 г. эту бытовавшую с начала VIII в. поэму клирик всячески стремится изгладить из нее языческую образность, заменив ее библейской, преимущественно ветхозаветной (например, чудовище Грендель, побежденное королем геатов Беовульфом, именуется «отродьем Каина», хотя оно явно относится к персонажам древнегерманской мифологии). Любопытно, однако, что при неоднократном упоминании о Едином Боге («Правителе мира») нигде не встречается имя Иисуса Христа. Этика «Беовульфа» тоже представляет собой переход от языческой к христианской. То, что действие поэмы происходит не в Англии, а на Скандинавском полуострове, вовсе не говорит о ее иноземном происхождении: ведь и в поэме «Витязь в тигровой шкуре» события разворачиваются не в Грузии, а на Аравийском полуострове.

Глава 2. ПОЗДНЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

§ 1. Героический эпос позднего средневековья

Героический эпос позднего средневековья в своем формировании прошел три этапа. В его основу, по всей вероятности, легли небольшие по объему песни, сложенные непосредственными участниками описываемых событий или их близкими наблюдателями (воинами, дружинными певцами). стяжав любовь у слушателей и получил широкое распространение, эти песни стали достоянием профессиональных сказителей, которые во Франции назывались жонглерам, в Испании хугларами, а в Германии шпильманами. обработанные ими сказания значительно выросли в объеме - отчасти из-за того, что сказители объединяли сюжеты нескольких тематически близких песен, отчасти благодаря более детальной разработке темы. Отступая порой от исторической правды, сказители преумножали правду художественную за счет поэтически-образного описания событий и главных героев. Они же стали циклизовать эпические поэмы. Дальнейшей обработке и переосмыслению эпопеи подверглись при записи их монахами: в них усилился дидактический элемент, и на первый план была выдвинута тема защиты христианства от иноверцев.
Наиболее полно сохранились памятники французского героического эпоса - песни о деяниях (chansons de geste). Ко времени их окончательной записи сформировалась устойчивая форма для эпической поэзии - десятисложник с цезурой после четвертого или шестого слога, соотносимый с нашим пятистопным ямбом.
Одним из важных типологических сходств французских «песен о деяниях» с эпосом других народов является следующее. Фигурой, объединяющей цикл сказаний, служит образ идеального государя. В кельтских сагах это король уладов Конхобар, в русских былинах - князь Владимир, а во французских «песнях о деяниях» - император Карл Великий. Идеализация монарха влечет за собою некоторую статичность и невыразительность, что на первый взгляд может показаться художественным огрехом, но в действительности это закон жанра. Иногда этот образ становится отчасти собирательным: так, Карлу Великому приписываются деяния его деда Карла Мартелла, разгромившего арабов в битве при Пуатье и остановившего их нашествие на Европу.
Образы главных героев героического позднего средневековья, называемого также классическим, резко отличаются от героев архаического эпоса, главные добродетели которых - сила, ловкость, воинская удаль, беспощадность к врагам, не исключающая вероломства и коварства. Герои классического эпоса, кроме мужества, отваги и военной доблести, отличаются тонкостью чувств, преданностью монарху, что было немыслимо в период родоплеменного строя, а также благочестием, преданностью Церкви и милосердием, великодушием, в том числе к поверженным врагам, что также было невозможно в дохристианскую эпоху. Всё это наиболее полно отразилось в «Песни о Роланде» (ок. 1100), которая представляет собою наиболее значительный памятник французского героического эпоса. Ее главный герой граф Роланд, племянник Карла Великого, гибнет вместе со своим отрядом в Ронсевальском ущелье, став жертвой предательства собственного отчима Ганелона. Достаточно сравнить «Песнь о Роланде» с летописью, чтобы убедиться в переосмыслении сюжета: исторический Роланд гибнет от рук басков, а не сарацин (арабов). Поэма призывала к борьбе против мусульман и пропагандировала крестовые походы.
Менее значителен в художественном отношении цикл поэм о Гийоме Оранжском (XII - XIV вв.), прославляющих верное служение королю и живописующих феодальные усобицы.
Особенности испанского героического эпоса связаны с тем, что вся средневековая история Испании представляет собою героическую борьбу против мавританских (т. е. арабских) захватчиков, которая называется Реконкиста (по-испански Reconquista, дословно - отвоевание). Поэтому любимеайшим героем испанского народа становится Руй (Родриго) Диас, прозванный Сидом (от арабского «сеид» - господин, повелитель), который особо отличился в войне против мавров. Любовное, личностное отношение к этому герою выражено уже в самом заглавии самого знаменитого памятника испанского классического эпоса - «Песнь о моем Сиде» (ок. 1140). От «Песни о Роданде» ее отличает гораздо б;льшая близость к исторической основе, ибо возникла она в пору, когда подвиги Сида были еще многим памятны. Образ главного героя тоже не так идеализирован, как образ Роланда. Правда, нигде в поэме не упоминается эпизода, способного бросить тень на Сида (например, его служба магометанским государям), но никакой рыцарской исключительности в нем нет, в связи с чем можно говорить об антиаристократических тенденциях поэмы. Общий тон повествования, при всей мягкости и задушевности, отличается необыкновенною сдержанностью и лаконизмом.
Из других литературных памятников, посвященных Сиду, выделяется более поздняя поэма, озаглавленная «Родриго» и описывающая молодость героя и историю его женитьбы. Позднее она легла в основу пьесы Гильена де Кастро «Юность Сида», а та, в свою очередь, послужила первоисточником знаменитой трагедии Корнеля «Сид».
Малый жанр героического эпоса представляют собою романсы, зародившиеся на рубеже XIV - XV вв. Первоначально они исполнялись под гитару, с развитием книгопечатания издавались в виде отдельных листовок, а позднее объединялись в сборники - «Романсеро».
Из па мятников немецкого классического эпоса наиболее значительна «Песнь о Нибелунгах» (т. е. бургундцах, жителях Бургундского королевства; ок. 1200). Поэме не чужды элементы мифа и даже сказки, а герои тщательно соблюдают куртуазный этикет, немыслимый в эпоху «великого переселения народов». В этой поэме фактологическая подоплека гораздо более зыбкая, нежели в предыдущих двух. Она в меньшей степени, чем «Песнь о Роланде» и «Песнь о моем Сиде», может считаться национальной эпопеей - в том смысле, что речь там не идет о защите родины или ее единства, а о семейно-родовых распрях, и даже идеальным государем - наподобие Карла Великого или князя Владимира - становится иноплеменный властитель Этцель (предводитель гуннов Аттила). В «Песни о Нибелунгах» фигурируют те же герои, что и в сказаниях «Эдды», только с измененными именами. Сопоставляя эти два литературных памятника, можно проследить эволюцию сюжета от первоначального архаического эпоса до его стилизации под рыцарский роман в стихах.
Лучшие переводы «Песни о Роланде», «Песни о моем Сиде» и «Песни о Нибелунгах» выполнены Ю. Б. Корнеевым.

§ 2. Куртуазная лирика и рыцарский роман

К XII столетию западноевропейское рыцарство достигло и политического, и культурного апогея. Упрочив свое общественное положение, это сословие стало предъявлять к своим представителям более строгие требования. От рыцаря теперь требовалась не только воинская доблесть, но и хорошие манеры, душевная тонкость, образованность и светсткость. Иными словами, к героическому идеалу стал примешиваться этический и даже эстетический.
Этот же период знаменуется начавшейся атомизацией общественного сознания, преобладанием личного, индивидуального интереса над коллективным. Следует подчеркнуть, что индивидуализм такого рода имеет весьма мало общего с позднейшим индивидуализмом, поскольку он уравновешивается и смягчается кодексом рыцарской чести и морали и, таким образом, не переходит в произвол и вседозволенность (по крайней мере, в идеале). Эта перемена в общественном сознании сказалась и на литературном творчестве, где эпос был потеснен лирикой - прежде всего интимной лирикой, художественно исследующей человеческие чувства и переживания. А поскольку человеческая личность наиболее ярко и полно раскрывается в любви, то неудивительно, что именно любовная лирика выходит на первое место в рыцарской, или куртуазной (т. е. придворной) поэзии.
Само название рыцарской, или куртуазной, лирики свидетельствует об изменении круга авторов. Это уже не странствующие жонглеры, выходцы из низов, а рыцари-аристократы, которых к тому же с малолетства обучали правилам версификации и игре на музыкальных инструментах (это входило в программу рыцарского воспитания). Потому-то они тщательно работали над поэтической формой, добиваясь максимального ритмического и жанрового разнообразия, неведомого в предшествующую эпоху. Именно поэты-рыцари ввели с широкий обиход рифмы, причем использовали самые полные и точные. Здесь нелишним будет вспомнить слова А. С. Пушкина: «Поэзия проснулась под небом полуденной Франции - рифма отозвалась в романском языке; сие новое украшение стиха, с первого взгляда столь мало значащее, имело важное влияние на словесность новейших народов. Ухо обрадовалось удвоенным ударениям звуков; побежденная трудность всегда приносит нам удовольствие - любить размеренность, соответственность свойственно уму человеческому. Трубадуры играли рифмою, изобретали для нее всевозможные изменения стихов, придумывали затруднительные формы» .
Громадное значение рыцари-поэты придавали поэтическому открытию, удачной находке, почему и получили название трубадуров или трувёров (от провансальского глагола trobar и французского trouver - находить). Именно в куртуазной лирике впервые наметилась тенденция к созданию элитарной словесности, которая противостояла стремлению писать просто и ясно, ориентируясь на широкого читателя. Эта борьба «темного» и «ясного» стилей отразилась, например, в тенсоне (прении) Гираута де Борнеля и Линьяуре:

Сеньор Гираут, да как же так?
Вы утверждали, слух идет,
Что песням темный слог нейдет,-
Тогда я вам
Вопрос задам:
Ужель, избрав понятный слог,
Себя я показать бы мог?

Сеньор Линьяуре, я не враг
Затей словесных,- пусть поет
Любой, как петь его влечет,-
Но все же сам
Хвалу воздам
Лишь простоте певучих строк:
Что всем понятно - в том и прок!

(Перевод В. А. Дынник)

Характерна строжайшая жанровая регламентация куртуазной лирики - кансона (песнь о любви), сирвента (полемическое по тону стихотворение), тенсона (спор между двумя стихотворцами), пасторела (встреча рыцаря с пастушкой), альба (тайное свидание с любимой).
Зародившись в среде провансальского рыцарства, куртуазная лирика распространилась и на севере Франции, а также в Германии (миннезанг, т. е. любовные песни), а также в Испании и Португалии (галисийско-португальская поэзия, выработавшая иную систему жанров - «песни о милом друге», «песни о любви» и «песни злословия») и в Италии, где сложилась поэтическая школа «нового сладостного стиля», оказавшая огромное влияние на поэзию Возрождения.
Центральное место в куртуазной лирике занимает культ Прекрасной Дамы, ее идеализация и преклонение перед нею (существует термин «служение даме»). Имеются разные мнения по поводу происхождения этого феномена: перенос на любовные отношения форм вассальной зависимости; влияние арабской любовной лирики (второго мнения придерживался, между прочим, Пушкин); почетное общественное положение женщины у древних германцев (это мнение высказывал В. Скотт в не переводившихся на русский язык «Этюдах о рыцарстве»); культ вечной женственности, т. е. проекция на образ земной женщины образа Пресвятой Богородицы, культ которой всё более распространялся в католических странах в описываемую эпоху. Думается, что во многом эти объяснения не исключают, а дополняют друг друга.
Несколько позже во Франции возникает рыцарский роман. В отличие от героического эпоса, стремившегося поведать о действительных событиях, хотя зачастую с использованием иносказаний и без соблюдения исторической точности, рыцарский роман предполагает прежде всего вымысел, хотя и опирающийся на некоторые исторические факты. Авторы рыцарских романов ставили перед собой задачу развлечь читателя, доставить ему эстетическое наслаждение, отвлечь от мира повседневности и перенести в сферу чудесных грез. Поэтому в рыцарских романах столь силен фантастический элемент. Другой обязательный элемент рыцарского романа - любовь, вдохновляющая героя на множество подвигов в честь прекрасной дамы. Подчеркнем, что подвиги эти совершаются не ради общего дела, а ради личной славы, что обусловлено начавшейся атомизацией общества и, соответственно, приматом индивидуального над общим.
Авторы рыцарских романов не стремились к воссозданию исторического и местного колорита (это требование было введено в литературу лишь романтиками много веков спустя). Героям рыцарских романов приданы черты идеальных рыцарей того времени. Особенно это ощутимо в романах н6а античные сюжеты, прежде всего в анонимном «Романе об Александре», имеющем тот же литературный источник, что и славянская «Александрия». Другая группа рыцарских романов создана на основе кельтских преданий и легенд (о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, о Тристане и Изольде, о святом Граале, а также бретонские лэ).
В XIII в. некоторые рыцарские романы - «Окассен и Николет», «Мул без узды» - приобретают черты самопародии, что свидетельствует о кризисе жанра. Несмотря на это, в Испании рыцарские романы писались и пользовались вплоть до конца XVI столетия.

§ 3. Городская литература

XIII столетие в Западной Европе отмечено интенсивным ростом городов, развитием ремесел и торговли. Усиливается политическое, а также культурное значение городов. На фоне терпящей кризис рыцарской литературы возникает литература городская, отчасти противоположная рыцарской, отчасти дополняющая ее (важно подчеркнуть двойственный характер этого явления). Поскольку городская литература была своеобразной реакцией на рыцарскую, ее ценности - это прежде всего обращенные ценности рыцарской литературы. Бескорыстному служению Богу, государю и Прекрасной Даме городская литература противопоставляет личный интерес и своекорыстный расчет, возвышенной любви - грубоватую эротику, миру фантазий и вымысла - изображение обыденной жизни, царству прекрасных грез - здравый смысл и трезвую рассудительность, меланхолическому настроению - юмор и осмеяние и, наконец, самодовлеющему искусству - дидактизм и назидательность.
Генетически городская литература связана с народным творчеством, прежде всего со сказочным - с бытовыми сказками и сказками о животных. Любимейший жанр городской литературы - короткий стихотворный юмористический рассказ, называемый во Франции фабли;, а в Германии шванком. Некоторые из них ставят целью просто рассмешить и позабавить читателя, в других уже наблюдается тенденция к осмеянию человеческих и общественных пороков.
К середине XIII в. оформился окончательный вариант большой циклической поэмы из 30 «ветвей» (т. е. частей) «Роман о Лисе». В центре повествования - борьба хитрого лиса Ренара с глупым и грубым волком Изенгримом. Ее композиционная особенность в том, что в ней нет единой и завершенной фабулы - она состоит из разрозненных эпизодов, связанных между собою общностью главных героев, каковыми являются антропоморфные звери, символизирующие представителей разных сословий.
Другое оригинальное произведение французской городской литературы XIII в. - «Роман о Розе», где юноша во сне влюбляется в прекрасную розу, которую, после долгих мытарств, наконец срывает и просыпается. Первая часть романа принадлежит перу Гильома де Лорриса и продолжает традиции рыцарской литературы, а вторая, которую после смерти своего соавтора написал Жан де Мен, развенчивает куртуазную идеологию.
Важное место в литературе XII в. занимает поэзия вагантов, т. е. бродячих клириков (от лат. clerici vagantes), ряды которых пополнились неимущими студентами. Стихи они слагали на латыни, которая для первых была сакральным языком, а для других - языком лекций и международного общения. Однако они использовали не античную метрику, а короткие рифмующиеся строчки, описывая жизненные невзгоды и воспевая чувственные радости, которых им явно недоставало в жизни. Именно ваганты сочинили песню, ставшую студенческим гимном:

Gaudeamus igitur,
Juvenes dum sumus!
Post jucundam juventutem,
Post molestam senectutem
Nos habebit humus!

Будем веселы, друзья!
Разве юность дремлет?
После юности веселой,
После старости тяжелой
Нас земля приемлет!

(Перевод Н. А. Морозова)

Из представителей французской городской поэзии следует выделить Рютбёфа (2-я пол. XIII в.), описывающего явления обыденной жизни в нарочито сниженном виде, и особенно Франсуа Вийона (1431 - после 1463), последнего крупного поэта средневековой Франции. В его «Малом» и «Большом завещании», а также в разрозненных балладах, отличающихся утонченным соверщшенством формы, парадоксальным образом уживаются контрастность и ирония, лирический субъективизм и крайний сенсуализм, философичность и пародийность. Поэт вкладывает в свои лирико-исповедальные баллады небывалую остроту личного чувства, а также прибегает к приему самоиронии, что дает ему возможность возвыситься и над порочным миром, и над собственными пороками.
Стихийное чувство недовольства феодальными порядками, заметное во многих проявлениях городской литературы, сближает ее с крестьянской антифеодальной литературой, прежде всего с английскими балладами о Робин Гуде. Образ Робин Гуда открывает собой целую галерею благородных разбойников - как в фольклоре, так и в литературе. Очевидна идейная связь баллад о Робин Гуде с антифеодальными движениями в Англии XIV - XV вв. антиклерикализм этих баллад обусловлен зарождением реформационных течений, идеологом которых был оксфордский священник Джон Уиклиф (1324 - 1387), полагавший (как и все последующие протестанты и сектанты, вплоть до современных «свидетелей Иеговы»), будто единственным источником вероучения должна быть Библия.

§ 4. Средневековый театр

На исходе средневековья интенсивно развивается драма - как религиозная, так и светская. Первая развилась из элементов театрализации и диалогизации, содержащихся в богослужении. Так, в Русской Православной Церкви очевидна диалогизация в антифонах и ектениях, а драматический элемент - в «действе пещном», существовавшем в допетровскую эпоху и довольно точно воспроизведенном с фильме С. Эйзенштейна «Иван Грозный», а также чин омовения ног, до сих совершающийся в Великий Четверг. Нечто подобное практикуется и в римско-католической церкви.
Наиболее ранняя форма западноевропейского религиозного театра - литургическая драма (рождественская и пасхальная), исполняемая исключительно духовными лицами на латинском языке нараспев, возле алтаря и с очень скромной бутафорией. В дальнейшем литургическая драма впитывает некоторые элементы светского театра, переходит с латинского на национальные языки, обогащает свой реквизит. Библейский текст дополняется эпизодами бытового и зачастую комического характера. Так возникли мистерии, представлявшиеся первоначально на паперти, позднее и на городской площади. К XV столетию для постановки мистерий стало использоваться два типа сцены: во Франции и Германии - симультанная (т. е. сочетавшая одновременно несколько разных мест действия), а в Англии - подвижная, когда небольшие помосты водружались на разъезжавшихся по всему городу повозках.
B XIII в. возникает еще один жанр религиозной драмы - миракль, основа которого - уже не библейские, а житийные тексты, где речь идет о чудесах, явленных по молитвам Богородицы и святых. Миракли нередко уснащались романтически-авантюрным элементом и пышной бутафорией. Один из известнейших мираклей ранней поры - «Миракль о Теофиле» Рютбёфа, где рассказывается о клирике, продавшем душу дьяволу. Он оказал влияние на формирование немецкой легенды о доктора Фаусте, неоднократно подвергавшейся впоследствии литературной обработке (Марло, Гёте, Пушкин).
Другой жанр средневекового театра - моралите - достигает расцвета в XV в. во Франции и в Англии. Этот жанр имеет откровенно дидактический, нравоучительный характер. Большинство действующих лиц в моралите - аллегорические фигуры человеческих добродетелей и пороков.
Что касается народно-комического театра, то сохранилось не так уж много записанных пьес. Среди них - две короткие пьески Адама де ла Аль (XIII в.), одна из которых представляет собою переделку пасторели для сцены. Фарсы и соти (дословно - дурачества), появившиеся в эпоху позднего средневековья, продолжают традиции народно-фарсового театра предыдущих эпох и близки по характеру и идейной направленности к фаблио о «Роману о Лисе».

Заключение

Западноевропейская средневековая литература резко отличается от античной - и по идеологии, лежащей в ее основе, и по системе жанров, и по кругу тем. Практически все общие черты античной и средневековой словесности можно объяснить прямым заимствованием, особенно в эпоху позднего средневековья, в условиях каролингского и оттоновского возрождений. Обращение к художественному опыту античности подготовило почву для прямой ориентации на античность и ее идеализации в эпоху Возрождения.
Одним из важнейших достижений средневековой словесности следует признать недоступный античности психологизм, оказавший огромное влияние на литературу последующих веков.
Некоторые литературные жанры средневековья перешли в эпоху Возрождения. К ним относится рыцарский роман, получивший второе дыхание в раннем творчестве Боккаччо и транформировавшийся на исходе Возрождения в ренессансно-рыцарскую поэму. В Испании же рыцарский роман пользовался популярностью вплоть до начала XVII столетия. Наследниками трубадуров, воспевших возвышенную любовь, стала итальянская поэтическая школа «нового сладостного стиля», из недр которой вышел Данте, а позднее Петрарка, чьи сонеты на жизнь и смерть мадонны Л;уры чрезвычайно сильно повлияли на лирику всех европейских стран, куда проникла возрожденческая эстетика. Средневековые театральные жанры в эпоху Возрождения были вытеснены учено-гуманистическим театром, зато позднее возродилась в творчестве испанских драматургов «золотого века».

Литература.

1. Алексеев М. П., Жирмунский В. М., Мокульский С. С., Смирнов А. А. История западноевропейской литературы. Средние века и Возрождение. М., 1999.
2. Зарубежная литература средних веков. Латинская, кельтская, скандинавская, провансальская литература. Хрестоматия / Сост. Б. И. Пуришев. М., 1974.
3. Зарубежная литература средних веков. Немецкая, испанская, итальянская, английская, чешская, польская, сербская, болгарская литература. Хрестоматия / Сост. Б. И. Пуришев. М., 1975.