Первый удар по немецкой обороне здесь нанесли стрелковые полки 336-й стрелковой дивизии. В ночь на 26 марта 1130-й полк атаковал безымянную высоту на дороге Сининка - Фомино 1-е в километре севернее Сининки, стремительной атакой немцы были выбиты из траншей и, потеряв около 25 человек убитыми, отошли в рощу северо-западнее Сининки. 1128-й стрелковый полк, введенный в бой на рассвете, выбил вражеских пехотинцев и с этих позиций. По нашим данным, противник оставил здесь в траншеях до 80 тел убитых и отошел в рощу с отметкой 235,7. Вскоре бойцы обоих стрелковых полков на плечах отходящего противника ворвались в рощу и захватили высоту 235,7, остатки немецкой пехоты отошли в лес южнее избушки лесника.
«Избушка лесника» - так чаще всего наши офицеры называют в донесениях группу кирпичных домиков, окруженных огородами, затерянных в лесной глуши в полутора километрах к северо-востоку от поселка Гореловский, иногда фигурирует название «лесной городок». Но какое бы ни было название у хутора, он стал удобным узлом обороны для немцев. Расположенную на дороге группу кирпичных зданий противнику было не слишком сложно подготовить к обороне: была отрыта густая сеть траншей по периметру, оборудованы блиндажи, организована система огня, кирпичные постройки при этом использовались как доты. Южнее избушки лесника, по донесениям наших разведчиков, для «армирования» обороны немцы в качестве неподвижной огневой точки установили в капонире одиночный танк. Приведем несколько интересных, на наш взгляд, донесений разведчиков 336-й стрелковой дивизии, касающихся данного района.
Донесение неизвестного разведчика старшему лейтенанту Поликарпову:
« Доношу, что достиг исходного положения, веду наблюдение за противником с опушки леса см. схему. Противник устраивает завал. В районе лесного городка обнаружено 4 станковых пулемета, 6 блиндажей и до взвода пехоты».
Донесение от Сластина 3.04.42:
«Нахожусь в правой стороне опушки, что севернее выс. 235, 7, роща занята противником, передвижение дальше невозможно, по краю проходит немецкая оборона. 1128 СП, который прошел в указанный вами район, находится на краю опушки, что севернее высоты 235,7. Несет большие потери. Оборону занимает в лощине севернее высоты 235,7, к хутору подойти нельзя».
Донесение 12.04.42:
«Юго-западная опушка леса подбитый танк противника, из которого противник ведет огонь».
Донесение 15.04.42:
«В полукилометре юго-западнее дома лесника зарыт танк противника и установлен миномет, который в лоб обстреливает пехоту» .
Без танковой поддержки пехота своими силами не могла уничтожить зарытый по башню танк. Подтащить по открытому пространству противотанковое орудие на дистанцию эффективного огня тоже было невозможно.
Ожесточенные бои вокруг хутора продолжались до конца наступления, отдельные траншеи много раз переходили из рук в руки, обе стороны несли огромные потери. В итоге советские стрелковые подразделения так и не смогли выбить противника с его позиций, «лесной городок» вошел в систему немецкой обороны, простоявшую вплоть до марта 1943 года.
К утру 13 апреля, наконец, закончилось сосредоточение на исходных позициях в двух километрах южнее и юго-восточнее Фомино 1-го 146-й стрелковой дивизии (вместе с несколькими танками 108-й ТБР находилась в непосредственном соприкосновении с противником) и еще не принимавшей участия в боях 298-й СД (к 3.30 бойцы стрелковых полков дивизии сосредоточились на исходных позициях в лесу юго-восточнее Фомино 1-го). Новый рывок в наступлении 50-й армии навстречу 4-му воздушно-десантному корпусу и частям группы Белова начался. 173-я стрелковая дивизия неожиданным ударом атаковала немецкие позиции в районе д. Зайцева Гора, Строевка и высоты 245,5, почти одновременно в атаку перешли подразделения 146-й стрелковой дивизии. Основной груз поддержки пехоты в ходе наступления лег на танкистов 11-й танковой бригады - самой боеспособной танковой бригады, находившейся в распоряжении командования 50-й армии. На левом фланге 112-я танковая бригада, понесшая уже серьезные потери в танках и в личном составе в мартовских боях за поселок Гореловский, в это время занимала позиционную оборону, и вплоть до 16 апреля ее танковые батальоны активных наступательных действий не вели, ограничиваясь только огнем с места. 108-я танковая бригада, действовавшая на правом фланге 11-й бригады, была сильно потрепана в предыдущих боях за Фомино 1-е и также не могла обеспечить должной поддержки наступающим стрелковым частям.
В 5.30 началась интенсивная артподготовка, проводимая силами артполков 146-й и 298-й стрелковых дивизий. К этому времени танки 11-й танковой бригады вышли из района поселка Приволье на исходные позиции, проводя последние приготовления перед предстоящей атакой. К 6.00 части бригады, продвинувшись колонной из района п. Приволье на северо-запад, достигли рубежа развертывания южнее Фомино 1-го и выстроились в следующий боевой порядок: слева атаковал 236-й, справа - 11-й танковый батальоны, за порядками танков в пешем строю наступали бойцы 11-го мотострелкового батальона бригады.
Наступление танкистов поддерживали пехотинцы 298-й и 146-й стрелковых дивизий, продвигаясь как можно плотнее за танками. Левее, в общем направлении на Екатериновку, перешли в наступление 290-я и 336-я стрелковые дивизии. В наступлении юго-западнее Фомино 1-го также приняла участие только прибывшая на фронт и полностью укомплектованная личным составом 58-я стрелковая дивизия, на 10 апреля в ее рядах числилось в общей сложности 11 215 человек .
Вид с восточных скатов высоты 269.8 на Фомино 1-е и прилегающий лесной массив. Идеальный обзор на многие километры в глубину советских позиций значительно помогал немецким частям в корректировке артогня при отражении советских атак.
Нашим частям артиллерийским огнем не удалось расстроить огневую и противотанковую систему немцев в Фомино 1-м и южнее деревни. В результате боевые порядки пехоты и танков еще во время движения через лес на подходе к Фомино 1-му попали под огонь вражеской противотанковой артиллерии. Один Т-34 получил прямое попадание противотанкового снаряда и сгорел на поле боя (обгоревшие детали этого танка и останки одного из членов экипажа были обнаружены военно-мемориальной группой «Поиск» осенью 2002 года). Еще несколько танков, в том числе и один KB, подорвались на минах и получили серьезные повреждения ходовой части.
Но основная часть танков бригады, увлекая за собой пехоту 298-й и 146-й стрелковых дивизий, смогла прорваться через лес к дороге Зимницы - Фомино 1-е и, продвинувшись вдоль дороги и при поддержке пехоты, ворвалась в разрушенную деревню. Здесь, по донесениям танкистов, они были встречены огнем противотанковой артиллерии и 5 танков противника. В ходе ожесточенного боя наши танкисты уничтожили две противотанковые пушки и 3 танка немцев. К полудню части 146-й и 298-й стрелковых дивизий смогли сломить сопротивление противника на окраинах его опорного пункта и ворвались в деревню. Ситуация складывалась явно не в пользу немцев, и к 14.00 41-й моторизованный полк, части из 74-го моторизованного полка и 19-го противотанкового дивизиона противника, оборонявших деревню, начали спешно отходить на север, бросая тяжелое вооружение. Фомино 1-е было полностью занято советскими подразделениями. Западнее деревни подразделения 298, 290 и 336-й стрелковых дивизий, развивая успех, достигнутый на их правом фланге, также продвигались вперед в северном и северо-западном направлениях, постепенно вытесняя немецкую пехоту из лесного массива.
"Лес кончился, перед нами раскинулось огромное чистое поле, через которое протекал ручей. Вдали, на самом горизонте, синел другой лес, на его фоне неясно вырисовывались ред кие избы. Это деревня Фомино-2.
Ручей сильно разлился (я даже принял его за реку), достигнув в ширину метров двадцати. Лед на ручье разбит, усеян трупами. Противоположный крутой берег до самого леса занят противником. На нашей стороне ручья когда-то стояла деревня Фомино-1, но сейчас ее нет: она полностью разрушена.
Уже апрель, солнце ласково припекает, и если в лесу еще полностью сохранился снег, то здесь, на открытом залитом солнцем просторе, его мало. Лыжи не нужны, их сняли и оставили в лесу.
Командир взвода повел нас на отведенный участок обороны. Противник продолжал артиллерийский и минометный обстрел, но мы, не обращая внимания, шли по пашне, превратившейся от взрывов, тепла и тысяч солдатских сапог в липкое месиво из снега и земли.
Всюду убитые, убитые, куда ни кинешь взгляд, - то наши, то немцы, а то и вперемешку, кучами. Тут же, в грязи ворочаются раненые.
Особенно мне запомнился один из них, мимо которого я пробегал. Это был солдат лет пятидесяти, превратившийся в ком сплошной грязи, только покрасневшие глаза блестели да зубы белели на черном фоне.
Перебежками мы достигли разрушенной деревни Фомино-1. Наше первое отделение разведвзвода расположилось у печки одного из разбитых домов. Разобрали завал из обгорелых бревен и кирпича, соорудили нечто вроде землянки с накатом из бревен. Вход прикрыли плащнакидкой.
Под вечер стало примораживать. Мы, промокшие, грязные, дрожим от холода, жмемся друг к другу, чтобы согреться. Так прошла ночь. Утром, на рассвете, командир взвода поста вил задачу: всем быть в боевой готовности, следить за действия ми противника.
Так началась жизнь на самой передовой, ставшая вскоре для нас обыденной и привычной." - из воспоминаний О.А. Набатова, участника боев за Зайцеву Гору.
"Особенно запомнилось раннее утро 21 марта 1942 года. Задолго до рассвета мы с телефонистом Лебедевым пришли на наблюдательный пункт командира стрелкового батальона 885-го стрелкового полка в деревню Фомино.
Я помнил строгий приказ командира батареи "поддержать оборону стрелкового батальона огнем батареи, но, учитывая, что снарядов мало, расходовать их только в случае крайней необходимости".
У командира батальона, куда мы пришли, я бывал в гостях не один раз. Устроились мы рядом с его наблюдательным пунктом в воронке от разрыва бомбы. Местность отсюда просматривалась хорошо. Впереди нас в ста метрах за огородами находилась наша пехота.
От деревни только и осталось, что огороды да улица, все постройки были сожжены и разрушены. Немцев выгнали отсюда три дня тому назад, и они уже дважды атаковали, пытаясь вернуться. Сегодня противник явно к чему-то готовился, но к чему?
В утренних сумерках оборона врага просматривалась плохо, и разгадать его намерения было трудно. Сделав контрольный выстрел по рубежу неподвижного заградительного огня (НЗО), мы продолжали наблюдать, напряженно вслушиваясь в звуки, доносившиеся с той стороны.
Рубеж НЗО был пристрелян заранее на тот случай, если противник будет атаковать наш передний край. Тогда на его пути в нужный момент должна стать стена артиллерийских разрывов, которая его остановит, заставит залечь или отойти. - Накапливаются, гады, для атаки, - сказал командир батальона и не ошибся.
По нашему переднему краю и по деревне ударили вражеские минометы. Одновременно началась пулеметная и автоматная трескотня. Тяжело шурша, в небе пролетали снаряды крупного калибра, их глухие разрывы в нашем тылу были едва слышны. Послышались отрывистые звуки команды. Сомнений не было, немцы атаковали.
В преддверии боя я очень волновался: на батарее было только тридцать два снаряда. Это было все, что ценой больших усилий в течение двух дней смогли подвезти вьюками на лошадях со станции Барятино. К тому же батальон в последних боях понес большие потери, здесь в деревне на переднем крае было около сорока человек.
Плотность огня противника все нарастала, все вокруг стонало от разрывов снарядов и мин. По звуку боя можно было определить, что немцы приближаются. И вот в утренней дымке в бинокль стало видно атакующих. Их было много, и они двигались ускоренным шагом плотной цепью.
Скоро подойдут к тому месту, где был контрольный разрыв по рубежу заградительного огня. На батарее все было готово: гаубицы заряжены, орудийные, расчеты у орудий. Стараясь перекричать шум боя, передаю по телефону команду на огневую позицию. Тотчас же оттуда доложили: "Выстрел!" Все напряженно ждали разрывов.
Первый батарейный залп и все последующие легли точно по цели. Огонь открыли и другие батареи. Стрельба со стороны противника на чала затихать, было очевидно, что ему нанесен большой урон.
Но и нам досталось немало. Вся деревня была в дыму от разрывов снарядов и мин. Когда дым рассеялся и совсем рассвело, перед нашим перед ним краем стали видны трупы вражеских солдат. В течение дня атаковать на этом участке немцы больше не пытались" - из воспоминаний В.А. Онищенко, 1420-й артиллерийский полк.
"Беру 12 апреля. В этот день наш второй телефонный взвод участвовал в наступлении на Зайцеву Гору, на Фомино-1. Мы оставили свои шалаши накануне ночью. Вещмешки сложили в повозку старшины.
Вышли из лесу и первое препятствие - овражек, полный воды: слышно, как она напористо журчит: заморозки не берут ее, не сковывают. Бросаем через воду жерди. При переходе двое поскользнулись на жердях и бултыхнулись в воду. Мы подумали, что их, наверное, вернут: ведь сейчас же на них все заледенеет...
Помню, вода сначала обожгла меня. Потом ноги стало ломить, и я почувствовал уже не холод, а боль. Стискиваю зубы. Вода выше колен. Под ней - осклизлые ледяные кочки и путаница хворостинного валежника. Спотыкаемся и если пока не падаем, то только потому, что идем цепочкой, держась друг за друга...
Лес впереди урчит. Похоже, что там - танки. Лес редеет, пошел густой кустарник. Слышны голоса - идем на них. Сбоку полянки чья-то палатка, вокруг снуют бойцы. Штаб батальона. Какого полка? Оказалось, что нашего, 608-го. Роты уже на исходном рубеже, на опушке кустарника. Штаб батальона снимается, переходит ближе к ротам.
Продираемся через кустарник. Еще одна полянка. Около высыпанных на снег патронов узнаем командира нашего полка, майора Кузина. Он подозвал нас:
- Кто такие? Куда?
Говорим, что связисты, идем давать связь в роты.
- К черту! Берите патроны. Сейчас наступаем. Поняли?
Мы поняли одно: к черту катушки, что и сделали с удовольствием, сбросив их с себя. Набиваем подсумки и карманы патронами. Асташкин возражать старшему не стал. Тоже берет патроны.
По всей опушке - брустверы из снега. Не для защиты, а лишь для укрытия от глаз немца. Выглядываем: перед нами равнинное белое поле километра на полтора. На дальнем конце его изволоком тянется по горизонту возвышенность. Это и есть Зайцева гора.
На ней различаем какие-то нагромождения. Очевидно, остатки домов. Ее надо взять, опрокинуть врага за Варшавское шоссе. Надо. Но мы вконец замерзаем в этих снежных окопах. И если сейчас, вот сию же минуту, не будет сигнальной ракеты, я не знаю, как мы разогнемся. На нас все задеревенело. Пальцы рук не сожмешь в кулак.
Сколько сидим? Уже больше часа. Я присел на кем-то брошенную тут до меня железную каску, сжался. Когда же? Никто не знает. Асташкин не смотрит на нас: он тоже не знает - когда.
Снова присматриваемся к полю. Оно испещрено протоптанными в снегу узкими дорожками, глубокими следами: по нему уже наступали до нас.
Ждем третий час... Мыслей нет. И они скованные холодом. Была ракета или не была, не помню. Не видел. Справа от нас вылезли из снега пехотинцы, пошли.
Мы тяжело распрямляемся, шинели на нас коробятся, звенят, прикладами винтовок ломаем снежный бруствер. На открытом поле теплее: и оттого, что вышли на солнце, и оттого, что передвигаемся, разминаемся. Зайцева Гора молчит.
В небе начинается гул. Ползет черная муха, за ней - вторая.
- Бегом! - командуют справа у пехотинцев.
- Бегом! - повторяет Асташкин. Пробуем бежать, но бежать снег не дает, под ним - вода.
Немецкие самолеты снижаются. Слышим пулеметные очереди. Без команды падаем. Я намечаю себе впереди оттаявший бугорок-кочку, он будет маскировать меня.
Самолеты визжаще пронеслись над головами. Они словно подхлестнули нас. Вскакиваем. Справа, у пехотинцев, чей-то истошный крик. Бросок - до нового рубежа. Грудью наваливаюсь на кочку, ноги в снежной воде. Снова приближается гул.
- По самолетам, залпом! - Асташкин целится.
Залпа не получилось. Окостенелые пальцы еле шевелятся. Разрозненно, не в лад, стреляем в несущуюся на нас махину. Но и сквозь гул слышим чей-то отчаянно радостный голос:
- Танки! Наши танки!
Видим, из леска в низине, в направлении на Фомино, ползут три танка. Мы забываем о самолетах. Делаем еще одну перебежку.
Зайцева Гора - в трескотне и дыме. Над нами и сбоку свистяще шикают пули. Откуда-то из глубины, со стороны немцев - орудийный залп, потом - еще и еще.
Два первых наших танка в дыму. Подбиты? Кто-то матерно ругается. Танки горят. Стреляет лишь один, ползущий в обход двум первым. Лежим. Целимся в те места, где возникают белые язычки выстрелов. Немцы бьют из пулеметов." - из воспоминаний А.А. Лесина, в 1942 году - рядовой роты связи.
"После неудачи в боях в феврале - марте 1942 года, получив пополнение и боеприпасы, 12-13 апреля полки дивизии начали повторное наступление в сторону деревни Фомино.
В ответ на наше наступление немецкие войска начали артобстрел и бомбежку. Наши полки понесли огромные потери. Деревня Фомино была сожжена и разрушена, осталась одна стена...
Был убит командир 608-го сп Шепелев, награжденный орденом Красного Знамени еще в Испании. В этом же бою были убиты начальник штаба, командир минометной роты Жаворонков.
Всего из 608-го полка были убиты 28 офицеров и очень много солдат, а многих так и не нашли. 512-й сп также участвовал в этих боях. Наступление было прекращено, все убитые в этих боях похоронены в Фомино.
17 апреля 1942 года вновь наша дивизия ведет наступление, опять потери огромны! В ночь на 19 апреля 1942 года внезапно потеплело: бурно начал таять снег, вода стала заливать наши окопы и площадки артиллерии, вода заполнила бесчисленные воронки, из которых очень трудно было выбраться по скользкой грязи.
Огромные массы воды хлынули в наши окопы. Раненые не могли выбраться и тонули - это было связано с тем, что правая сторона шоссе была ниже левой, а немцы занимали более высокую левую сторону.
Медсанбат находился в деревне Сининка, раненых было огромное количество, дороги были размыты, раненых вывезти было крайне трудно. Мы, врачи и сестры медсанбата, работали по двое суток без отдыха, продукты питания волокли по мокрому снегу и воде, все были голодными, горячей пищи не было.
Наши потери в дивизии были огромными: 7892 человека. 30 апреля 1942 года дивизия перешла в резерв армии и была отведена из района боев." - из воспоминаний И. Михайловой, майора медицинской службы в отставке, в 1942 году - врача госпитального взвода 146-й стрелковой дивизии.
"В моей горькой памяти осталась навсегда ночь с 12 на 13 апреля, когда батальоны занимали траншеи на переднем крае. Батальоны ушли, а мы остались в лесу, на КП. Это был штабной блиндаж, вовнутрь которого все время подтекала вода, и было очень грязно.
Мы, НШ полка, ПНШ 1, 2 и 3 начхим, начразведки, писаря и телефонисты, находились на берегу Шатина болота, а немцы - на высоте. Связи пока не было. Не было командира и комиссара полка.
Мы старались обогреться и тихо прислушивались к доносящемуся с переднего края гулу боя. Появившийся вскоре командир полка майор Прядко распорядился всем нам отправиться на передний край - найти батальоны, установить связь и доложить по телефону. Я и начхим пошли по проводу третьего батальона. Остальные - 1-му и 2-му батальонам.
Ночь, темень, грязь, разрывы мин и снарядов, а мы бежим, падаем, держа в руках провод. Я угодил в яму с грязью и водой и выкупался почти до пояса. Наконец нашли разрыв линии, соединили и пошли дальше к траншее. Немцы вели беглый огонь из всех видов оружия. Навстречу нам несли убитых и тяжелораненых, а легкораненые шли сами.
Где-то к утру наша артиллерия начала обстреливать передний край немцев, но они не отвечали. Затем был совершен шквальный артналет, и, когда огонь перенесли в глубь обороны, пехота пошла в атаку. На переднем крае начался страшный бой, от разрывов снарядов и мин стало светлее, а чья берет - неизвестно.
Внезапно прервалась связь с двумя батальонами. Прядко сейчас же послал людей восстановить линию. Когда она была восстановлена, мы узнали, а потом с рассветом и увидели, что немцы ввели в бой танки, и наши откатились на свои позиции. Танков с нашей стороны не было. Они все застряли в болоте.
Кровопролитные бои шли несколько дней, мы несли неслыханные потери, а успеха не имели. Дивизия таяла, как весенний снег. На возвышенности, под горой, лежали трупы наших товарищей.
Впоследствии мы увидели еще тысячи трупов, накрытых шинелями. Они лежали там с осени 1941 года. И только весной 1943 года под крики журавлей они были захоронены на ближайших погостах.
Перелома в боях мы не добились и вынуждены были перейти к обороне." - из воспоминаний В.И. Башинского, помощника начальника штаба 270-го стрелкового полка 58-й стрелковой дивизии.
Оперсводка № 378 к 13.00 22.4.42 штарм 50
Карты 100 000, 50 000
«1. Войска ударной группы 50 А с 2.00 22.4.42 г. возобновили наступление на участке Строевка, Фомино 2-е, выс. 269.8, отдельные домики (2 км юго-зап. Фомино 1-е), Гореловский, Малиновский, Прасолово с целью овладения Варшавским шоссе на участке Зайцева Гора – Екатериновка.
На правом и центральном участках фронта части продолжали удерживать ранее занимаемый рубеж, укрепляя его, и вели разведку мелкими группами.
Противник ведет сильный ружейно-пулеметный, минометный и артиллерийский огонь и действиями самолетов (одиночных и групп до 16 штук), производивших бомбардирование и обстрел боевых порядков частей, задерживает продвижение наших войск.
2. 325 сд – положение без изменений, вела разведку и производила оборонительные работы по укреплению рубежа обороны.
Штаб дивизии – пос. Груздово.
3. 344 сд с прежними средствами усиления продолжает удерживать ранее занимаемый рубеж обороны, вела разведку мелкими группами, производила оборонительные работы по укреплению рубежа обороны.
Противник активности не проявляет, ведет редкий ружейно-пулеметный и минометный огонь.
На 21.4.42 г. на участке 1152 сп построено силами полка 19 дзотов, 3 окопа длиной по 12 м каждый, 6 парных окопов и 16 блиндажей.
Артиллерия дивизии за 21.4.42 г. своим огнем рассеяла и частично уничтожила группу противника в 70 человек, двигавшуюся на Грачевка и Бабыкино, разрушила жилой дом в Соловьевка, подавила одну батарею в Круглик.
Потери за 21.4.42 г.: убито – 1 человек, ранено – 1 человек.
Штаб дивизии – в Козловка.
4. 413 сд с прежними средствами усиления, [имея задачу] активно оборонять ранее занимаемый рубеж обороны, вела разведку в полосе дивизии. В течение ночи действовали выделенные группы с целью изматывания противника.
Штаб дивизии – в Василево.
5. 173 сд, заняв исходное положение в 1.30 22.4.42 г. на рубеже кустарник в районе выс. 229.4, южн. скаты выс. 600–800 м южн. Зайцева Гора, в 2.00 перешла в наступление с целью овладения Строевка, Зайцева Гора. Части дивизии к 13.00 ведут бой на рубеже 300–400 м (юго-вост.) Зайцева Гора.
Штаб дивизии – в Юрино.
6. 146 сд с 108 тбр, 447 ап РГК, 466 инжб, частью сил продолжая оборонять Фомино 1-е, главными силами, перейдя в наступление на Зайцева Гора, вышла и ведет огневой бой на рубеже выступ рощи (600 м юго-зап. Зайцева Гора), выс. 235.5. Бой продолжается.
108 тбр двенадцатью танками Т-60 занимает оборону в Фомино 1-е.
Мспб с четырьмя танками Т-34 ведет бой во взаимодействии с частями 146 сд.
Штаб бригады – роща 1 км сев. – зап. Маслово.
7. 58 сд с 11 тбр, 761 ап РГК, 5 инжб, перейдя в наступление в направлении выс. 269.8, Фомино 2-е, достигла и ведет бой правым флангом в непосредственной близости от южн. окраины Фомино 2-е, левым флангом – за гребень выс. 269.8.
Противник ведет сильный ружейно-пулеметный, минометный и артиллерийский огонь со стороны Фомино 2-е, Тычок и северных скатов выс. 269.8. Самолеты противника одиночками и группами производят бомбардирование и обстрел боевых порядков частей дивизии.
Штаб дивизии – роща южн. Фомино 1-е.
8. 298 сд, перейдя в наступление в общем направлении на Тычек, преодолевая сильное огневое сопротивление и подвергаясь неоднократным налетам самолетов противника, достигла и ведет бой на западных скатах выс. 269.8. Положение частей уточняется.
Штаб дивизии – лес 1,5 км сев. – вост. Сининка.
9. 290 сд, перейдя в поступление в 2.00 22.4.42 г. с занимаемого рубежа в общем направлении на выс. 248.1, Екатериновка, ведет бой в лесу сев. – зап. развилки дорог, что южн. выс. 223.3. Части медленно продвигаются. Положение частей уточняется.
Штаб дивизии – лес 1 км сев. – зап. Приволье.
10. 336 сд, перейдя в наступление в направлении отдельных домиков 2 км юго-зап. Фомино 1-е, двумя полками вела бой за южную опушку леса южн. отдельных домиков, одним полком вела наступление из района выс. 229.8 на юг целью выхода на опушку леса сев. – зап. отдельных домиков. Полк ведет бой в лесу. Положение уточняется.
Штаб дивизии – лес 1 км сев. – зап. выс. 254.4.
11. 116 сд, частью сил прикрывшись со стороны Гореловский, главными силами ведет бой за гать и выступ леса 500 м сев. Гореловский. Положение частей уточняется.
Штаб дивизии – лес (1 км юго-зап. Сининка).
12. 239 сд с 112 тбр, заняв исходное положение в роще 0,5 км южн. Малиновский, в 2.30 22.4.42 г. перешла в наступление с целью овладения Малиновский. Встреченные сильным ружейно-пулеметным и минометным огнем, части дивизии залегли и ведут огневой бой. Положение частей уточняется.
КП – южная окраина Марьино.
112 тбр одним танком Т-34 с места из рощи 0,5 км южн. Малиновский вела огневой бой, подавляя огневые точки в Малиновский.
Мспб занимает [оборону] роща 1 км сев. – зап. Марьино.
Остальные части бригады в прежних районах производили ремонт и восстановление материальной части.
Штаб бригады – южн. опушка леса 2 км вост. Замошье.
13. 385 сд, перейдя в наступление в 2.00 в общем направлении выс. 235.2, Липовая Роща и частью сил сковывая противника со стороны Прасолово, главными силами вела бой во взаимодействии с частями 239 сд за Малиновский. Бой продолжается.
Штаб дивизии – Замошье.
14. 69 сд занимает положение:
120 сп сосредоточен в Серп, Шершнево, лес сев. – зап. Шершнево. Штаб полка – Шершнево;
303 сп с одним батальоном 237 сп, сменив в ночь на
22.4.42 г. части 239 сд, занял оборону безымянная высота
1,5 км зап. Марьино, выс. 225.2, отдельные рощи зап. и юго-зап. Каменка (восточная), Каськово;
237 сп продолжает занимать прежний участок обороны.
Штаб дивизии – Земнекс.
15. Сосед справа – 42 сд продолжает оборонительные работы, имея передний край (иск.) р. Ресса, Лабеки, Блиново, Красное, сев. – зап. опушка леса (вост. Девятовка).
Сосед слева – 326 сд продолжает оборонять полосу с передним краем Шемелинки, Стар. Слобода, Сельцо, Поздняково, Брянский.
16. Связь имеется:
а) с Западным фронтом – радио, бод о;
б) с частями – радио, телефон, делегатами. Проводная связь работает с большими перебоями.
17. Обзор погоды: от 00 до 12.00 22.4.42 г. – ясно, в конце срока – высокая полупрозрачная облачность. Видимость хорошая, ветер – юго-западной четверти горизонта 2–6 м/сек. Температура воздуха +4° с повышением до +14°.
Начальник штаба 50 А
полковник Гришин
Военный комиссар штаба 50 А
старший батальонный комиссар Бородин
Заместитель начальника оперативного отдела штаба
капитан Шигал» .
